Детская проза

Я так отчетливо слышал голос моей матери, отлично зная, что маминым голосом я разговариваю сам с собой, в моем воображении. И я сказал: – Мы сбились с дороги. Мы можем выбиться из сил и замерзнуть. Давайте зарываться в снег, как это делают кочевники. Видимо, я объявил об этом так твердо, что никто не возразил мне. Только Тоня плачущим голосом спросила: – А как? И я ответил: – Так же, как куропатки. Сказав так, я первым начал рыть колодец в глубоком февральском снегу. Я его начал рыть…

На работе был Крутов молчалив и старателен, но дома у нас весел и разговорчив. Особенно нравилось мне, когда он начинал высмеивать хозяев, а то и самого царя. Отец и мама обычно внимательно слушали его, но разговоров этих не поддерживали… И я понимал почему. Они ещё присматриваются к нему, — что за человек? Изучают его. На другом краю города жил мой дед, отец мамы. Иногда мать пекла незатейливый пирожок и вечером посылала нас с сестрёнкой отнести гостинец дедушке. Мы с радостью бежали к старику,…

«Прощай, Министр», — с грустью подумал Владик. Минут через сорок самолет приземлился на большом поле, скорее похожем на выгон для скота, чем на аэродром. На краю поля тесной кучкой стояло несколько домиков с антеннами на крышах. — Станция Мазай, хошь не хошь, а вылезай! — засмеялся Моёпочтение и, подмигнув Владику, полез из самолета. Они долго ждали автобуса у дощатой будки. Кругом тянулись унылые поля. В полу километре немилосердно пылила дорога, по которой изредка проносились грузовики.…

Они ехали на ослике целый день. И только к вечеру приблизились к Вифлеему. Им нужно было переночевать. Но они приехали слишком поздно. В гостиницах уже не осталось мест. Тогда они зашли в большую темную пещеру, в которой пастухи оставляли на ночь скот. В пещере стояли корова и лошадь. Было тихо, потому что они уже спали. Рядом с ними стояли ясли с сеном. Ясли – это специальный высокий ящик для корма. Мария родила маленького Мальчика. Она спеленала Его и положила в ясли, как в кроватку. …

Прибежал Полкан выручать Петушка. Прибежал, ан... уже ни мешка, ни Петушка! ПРОСЧИТАЛСЯ жил-был в своем логове один Волк. Свое жилище он никогда не чинил и не чистил. Оно было грязное, старое — того гляди, развалится! Проходил как-то мимо Волчьего логова Слон. Едва-едва задел за крышу, она и покосилась. —Прости меня, пожалуйста, дружище! — сказал Слон Волку.— Я ведь нечаянно! Я ее сейчас починю! Слон был на все руки мастер и не боялся работы. Взял он молоток,…

Человек, сам глотнувший воды Сиваша под Перекопом, заинтересовал Брюсова больше, чем его неумелые писания. Неумелых можно научить, главное — есть ли у будущего студента своя тема, с которой он может прийти в искусство. Уральский мальчишка, деды-прадеды которого «на железном солнышке грелись», плавя в домнах и мартенах металл, сын приискового рабочего, с десяти лет батрачивший на заводчиков Демидовых и Шуваловых то гонщиком на подвозке золотоносных песков, то водоливом на драге, то грузчиком на…

Все вскочили, закричали: – Ой, кто, кто это? А Яшка уселся на буфет и строит морды, чавкает, зубки скалит. Юхименко боялся, что сейчас ругать его будут, и скорей к двери. На него и не смотрели – все глядели на обезьянку. И вдруг девочки все в один голос затянули: – Какая хорошенькая! А мама всё прическу прилаживала. – Откуда это? Я оглянулся. Юхименки уже нет. Значит, я остался хозяином. И я захотел показать, что знаю, как с обезьянкой надо. Я засунул руку в карман и крикнул, как давеча…

— Да уж… Вот кому, значит, предпочтение!.. — Похожа на цыганку, — опять протянул разочарованный голос. Послышался и мужской насмешливый: — Глаза у нее совершенно стеклянные!.. И снова все заговорили громко и оживленно. Я шла по пароходу с опущенными глазами и совсем пала духом, когда Михаил Алексеевич в конце коридора, постучав, открыл перед нами дверь каюты: — Пожалуйста. — Здравствуйте, Раечка, — поднялся нам навстречу Евгений Данилович, доставая головой почти до потолка. — Добро…

– Исключено, – твёрдо ответила мама. – Ох, – снова вздохнула Кейт и вычеркнула его из списка. Разочарование её, впрочем, выглядело не слишком убедительно. – Ну, тогда есть ещё кое-что… – Я так и знал, – улыбнулся папа и сложил руки на груди. – Выкладывай, Кейти. Только полегче. Надеюсь, это не слон? – Не совсем. Но это… животное, – вздохнула она и улыбнулась. – Я очень-очень сильно хочу домашнее животное. Мама с папой переглянулись, а Джесс выпрямилась и прекратила обкусывать кончик ручки:…

Мама сидела за своим большим столом и рисовала картинки к одной детской книжке – завтра она отнесет их в редакцию. Юрка не хотел ее отвлекать, но он не мог понять, как в рыжих лошадей с печальными глазами можно играть на пустыре. – Мам, а Бумеранги – это лошади? – Угу, – рассеянно ответила мама, не отрываясь от работы. Юрка успокоился. Он понял, что мальчишки просто представляют, что к ним пришли Бумеранги. Конечно, ведь каждому хочется подружиться с рыжими лошадьми, которые по вечерам смотрят…

У него была сверкающая лысина, тонкие усики и вдобавок ямочки на щеках. Он вытащил кролика из своей шляпы, он спрятал карты в своём рукаве, он извлёк голубя из своих брюк и нашёл десять носовых платков в своём ухе. Но Зоар смотрела только на его щёки и ямочки на них. Под конец фокусник спросил детей, какое чудо они ещё хотят увидеть. – Достань слона из шляпы! – крикнул один из ребят. – Прошу! – сказал фокусник и достал слона из своей шляпы. – Засунь его в ухо! –…

- Быстрей давай! - проворчал дед, шаря в углу. - Опоздаешь! Лерка скосила глаза, наблюдая, как он выуживает из кучи тряпья большую бутыль с длинным горлышком. - Будешь косить, такой и останешься! - ухмыльнулся дед, заливая в рот мутную жидкость. Всегда он так. Слова доброго от него не дождёшься! Лерка, вообще, редко от кого доброе слово слышала. Мама приезжает и сразу с порога: - Привет, мой поросёночек! Соскучилась по мамке? Ну, какой из Лерки поросёночек? Тело у неё, конечно, толстое.…

Всю весну мы вспоминали эти ковры. И летом даже, немного покачиваясь на досках тротуара, шли и бубнили себе под нос: «Ты идёшь по коврёшь». Специально снимали обувь, опять и снова убедиться, что деревянный тротуар может быть не только звонким, но и гулким. Особенно если идёшь босиком и закрываешь ладонями уши. Тогда в голове у тебя происходит такое: бум-бум-бум. Только осенью бросили, а всю весну и всё лето повторяли мы эти слова, иногда спорили о том, что имелось в виду. Спорили про ковры, а про…

Далекое время. Но такое ли уж далекое?.. «Десять лет разницы — это пустяки», — говорил Багрицкий. Пусть и не десять лет, а двадцать, тридцать даже. Конечно, мы — отцы нынешних хозяев школы, иные даже деды, но разве обязательно отцы и дети должны говорить на разных языках и мечтать о разном? Разве не одними и теми же мыслями жили молодой Дзержинский и Зоя Космодемьянская? Каждая школа имеет свои легенды, и каждое поколение оставляет свой след не только именами, вырезанными на партах. Мы вспоминаем…

На секунду он замер, словно в нерешительности, потом дёрнулся и въехал на мост. Мост был очень узким, и одна гусеница игрушечного танка повисла над пропастью. Ещё мгновение — танк на-кренился и упал с моста. — Опять! — расстроенно сказал солдат и встал. Он подошёл к маленькому танку, бережно перевернул его и поставил на дорогу. И тут он увидел меня. Я думал, что он смутится, но он даже не покраснел, как будто не было ничего странного в том, что взрослый солдат играет в игрушки. — Простите,…

— Я вот что думаю: отсюда по балконам можно слезть на землю. — Ну вот и слезь, — посоветовал я. — И слезу, — сказал Генка. Вадик, как всегда, принялся рассуждать: — Теоретически это, конечно, возможно, но если практически… — Он плюнул вниз и подождал, пока не хлопнуло об асфальт. — Все-таки пятый этаж! — Посмотрим, — сказал Генка и закинул ногу на перила. — Пошутить нельзя. — Я стащил Генку с перил: вовсе не хотелось терять своего лучшего друга. — Кончай, в самом деле! — сказал Вадик.…

— Ах ты, негодник! Ты где пропадал? — бабка подняла над головой сухонький кулачок. Ишь, чего захотела! Так он и выдаст свою тайну! — Козу, бабушка, искал. — Так она же дома, в хлеву, негодник… — Значит, пришла? — И никуда она не уходила… — Ну, мне спросонья показалось. А ты, бабушка, знала и ничего не сказала. Вот видишь, сама виновата, а меня ругаешь. На сеновале Позавтракав на скорую руку, Алешка вышел на крыльцо. Какой сегодня день? Ах, да, пятница! Пятница, суббота, воскресенье.…

Кто из вас не побывал знойным летом в прохладном тёмном лесу? Примолкли самые голосистые птицы-певцы, уже не поют по закрайкам леса звонкоголосые соловьи. Идёшь по лесу, хорошенько приглядываясь, – нужно уметь находить грибные места, знать, где какой растёт гриб. Вот под деревьями смешанного леса краснеет шляпка подосиновика. Нагнёшься, срежешь ножом толстый корешок гриба, аккуратно положишь находку в корзину. Кое-где попадаются крепкие боровики. Приятно взять в руки холодноватый гриб. Вот широким…

Быстренько смахнул я пыль с мебели, подмел пол. А славная у нас комната, хоть и пустовато. Окно большое, верхушка дерева перед ним — во дворе у нас их несколько. И большой кусок неба виден. В общем, будто на даче живешь, не похоже, что в центре Ленинграда, где почти все старые дома с темными дворами-колодцами. Интересно, как станут делать уборку лет через пятьдесят? Стены и полы будут, наверное, из пластмассы, мебель — полиэтиленовая или еще из какого-нибудь нового материала. Я бы так убирал: раз,…

На Красной площади — лавки: каменные, сводчатые, с одним малым окном за железными ставнями. А перед ними спозаранку — каждый на свой голос и манер — шумят ряды. Ноябрьское солнце горит на васильковых и темно-маковых сукнах, на песцовых, с цветною выбойкою одеялах; глухо позванивают оловянные блюда и чаши; громоздится оружие — пищали и бердыши. Толпятся холопы, разъезжают дворовые конные. Их нынче много. Воеводы пришли на государеву службу с челядью, женами и детьми, со всем своим скарбом. У Фроловских…