Детская проза

Вскоре большое рыжее солнце потускнело и закатилось где-то вдали, за домами. Однако в кишлаке не стало темно, как это обычно бывало в горах. На улице и в домах вспыхнули маленькие яркие светильники, но они были ярче любого большого костра. Турткоз удивился этому, но беспокоиться не стал — хозяева, конечно, понимают, что делают. К тому же давала о себе знать усталость — немалый путь они прошли сегодня. Турткоз прижался потеснее к маме Алапар и забылся глубоким сном. Утром, чуть свет, Турткоз проснулся…

Бабушка — единственный человек, кто хоть иногда говорит обо мне что-то хорошее, но и то за глаза. Такое уж у меня счастье, такая судьба… Мой хмурый отчим вчера почему-то вернулся домой трезвым. Всё вздыхал и жаловался: «Шкуру, — говорит, — с меня спустили, шею намылили…» А нынче утром как побитый поплёлся на работу с секачом за поясом, видно, ограждать посадки шелковицы пошёл. А про спущенную шкуру он сильно преувеличил: шкура на нём была прежняя — на лбу, чуть выше левой брови, всё то же красноватое…

— Доченька, а ты чего так медленно ешь? Каша уже вся остыла, наверное. — А я горячее и не люблю, — быстро сообразила Маня и подчерпнула ложку с горкой. — Очень вкусно, мам! — Кушай, не разговаривай. После завтрака можем пойти прогуляться. — Не хочу гулять, — насупилась девочка. — Манечка, ну кого ты боишься во дворе? Там же дети, а не монстры. Поиграла бы, может друзей нашла. «Скромняга, скромняга, скромняга!» — пронеслось в голове у Мани. — Я не хочу во двор, — грустно сказала девочка.…

— А без допустим… Тоже Полина! После такого позора ноги сами помчали меня к дому. В догонку я слышала язвительные смешки мальчиков и слова Димы: — Ладно тебе, Лёха! Отстань от мямли! Ну вот, заработала ещё одно жалкое прозвище. Второе за эту неделю. А мне так хотелось хоть на несколько минут надеть маску уверенного в себе человека! Я миновала школу и спряталась за углом городской библиотеки. Тёплые слёзы катились по щекам. Надеюсь, Никита уже дома, надо позвонить ему и обо всём рассказать.…

Папа Роланда почти всё время работал дома и только один или два раза в месяц уезжал в командировку в другую деревню. Перед отъездом папа Роланда всегда повторял одни и те же слова. Сейчас вы наверное подумали: «Пока это очень скучная книга». Но вы потерпите – через пару секунд она станет ужасно ИНТЕРЕСНОЙ. Сегодня утром после того как папа Роланда уехал в командировку случилось нечто НЕВЕРОЯТНОЕ. Роланд проснулся рано чтобы поупражняться на флейте но вдруг в его комнате стало очень…

— Ты упрямый козел, — сердито сказал Валентинас и пошел. — Сам ты — козел, — отрезал Линзе и, боясь отстать от брата, ускорил шаг. Скоро оба мальчика догнали трактор и с гордостью зашагали рядом с ним по тротуару. Уже много ребят бежало вслед за трактором, и неудивительно — когда еще увидишь на этой улице трактор? Такое не часто бывает. Здесь только мчатся автобусы да бегут вперегонки легковые машины. Из ворот выскочила и негромко тявкнула Жучка, маленькая косолапая собачка, которая жила у…

Лёжа в кустах, Пашка и Димка, перешёптываясь, считали количество людей, вглядывались в их форму, прислушивались к непонятным командам. — Здесь всё понятно, — сказал Димка и показал рукой вглубь рощи, — Давай вон туда побежим, там точно кто-то ещё есть. Пашка осмотрелся, оценил обстановку, прикинул расстояние до соседней берёзы и, пригнувшись, лихо помчался к ней. Он мчался как пуля, Димка летел вслед за ним по пятам. Пашка, повернув голову влево, внимательно следил за небольшой группой ребят…

Самолёт — как птица! У него крылья. Есть чем на небо опереться. Летит стрелочкой, звук за ним угнаться не может, а не страшно! Погляжу на вертолёт — летающая консервная банка. Служил я тогда на Севере. Первые два раза слетал — обошлось. На третий получил приказ отвезти на остров Кильдин геологов. Вылетели — солнце. Впереди, можно сказать, приятная морская прогулка. Вдруг снежок запорхал. Да всё гуще, гуще, а туч не видно. Второй пилот, Толя, был опытнее меня. — Пожалуй,…

Через минуту няня и Марк снова шли по площади. В сумочке у девушки лежал флакончин духов, а малыш крепко сжимал в руке пистолет. Они уносили с собой "любовь и "смелость", подаренные щедрой Ягг. Однако эти приятные сами по себе дары не гарантировали (к нашему огромному сожалению) им счатья до конца дней. Народ все прибывал и прибывал на ярмарочную площадь. Один за другим Грета внимала с полок свои подарки. Денег с покупателей она, как любая уважающая себя волшебница, не брала, чем вызывала у одних…

Через минуту няня и Марк снова шли по площади. В сумочке у девушки лежал флакончин духов, а малыш крепко сжимал в руке пистолет. Они уносили с собой "любовь и "смелость", подаренные щедрой Ягг. Однако эти приятные сами по себе дары не гарантировали (к нашему огромному сожалению) им счатья до конца дней. Народ все прибывал и прибывал на ярмарочную площадь. Один за другим Грета внимала с полок свои подарки. Денег с покупателей она, как любая уважающая себя волшебница, не брала, чем вызывала у одних…

Через минуту няня и Марк снова шли по площади. В сумочке у девушки лежал флакончин духов, а малыш крепко сжимал в руке пистолет. Они уносили с собой "любовь и "смелость", подаренные щедрой Ягг. Однако эти приятные сами по себе дары не гарантировали (к нашему огромному сожалению) им счатья до конца дней. Народ все прибывал и прибывал на ярмарочную площадь. Один за другим Грета внимала с полок свои подарки. Денег с покупателей она, как любая уважающая себя волшебница, не брала, чем вызывала у одних…

Через минуту няня и Марк снова шли по площади. В сумочке у девушки лежал флакончин духов, а малыш крепко сжимал в руке пистолет. Они уносили с собой "любовь и "смелость", подаренные щедрой Ягг. Однако эти приятные сами по себе дары не гарантировали (к нашему огромному сожалению) им счатья до конца дней. Народ все прибывал и прибывал на ярмарочную площадь. Один за другим Грета внимала с полок свои подарки. Денег с покупателей она, как любая уважающая себя волшебница, не брала, чем вызывала у одних…

Через минуту няня и Марк снова шли по площади. В сумочке у девушки лежал флакончин духов, а малыш крепко сжимал в руке пистолет. Они уносили с собой "любовь и "смелость", подаренные щедрой Ягг. Однако эти приятные сами по себе дары не гарантировали (к нашему огромному сожалению) им счатья до конца дней. Народ все прибывал и прибывал на ярмарочную площадь. Один за другим Грета внимала с полок свои подарки. Денег с покупателей она, как любая уважающая себя волшебница, не брала, чем вызывала у одних…

Через минуту няня и Марк снова шли по площади. В сумочке у девушки лежал флакончин духов, а малыш крепко сжимал в руке пистолет. Они уносили с собой "любовь и "смелость", подаренные щедрой Ягг. Однако эти приятные сами по себе дары не гарантировали (к нашему огромному сожалению) им счатья до конца дней. Народ все прибывал и прибывал на ярмарочную площадь. Один за другим Грета внимала с полок свои подарки. Денег с покупателей она, как любая уважающая себя волшебница, не брала, чем вызывала у одних…

Мальчишки добежали до остановки всего за несколько минут. Потом вошли в раскалённый от жары «Пазик» и легко нашли свободные места. — Главное — не нервничай, — приятель, усевшись у окна, позвал Юрку разместиться рядом. — Я про тебя тренеру всё рассказал. Константин Иванович не против, чтобы ты начал заниматься с нами. Главное, не пропускай тренировки. А так, он быстро из тебя боксёра сделает, — с этими словами Коля надвинул козырёк кепки на глаза и положил голову на автобусное стекло. — Я посплю…

— А когда мы пойдём в лес? — почти в один голос спросили Таня и Оля. — Ну, сначала нам надо устроиться на новом месте, отдохнуть после хлопот, а потом уже можно будет и в лес прогуляться. Сестричек такой ответ не очень устроил, они скуксились, но промолчали. Вскоре подъехал грузовик, и из кабины вышел папа. Он, мама и шофёр поднялись наверх и стали выносить вещи. Дворовые ребятишки окружили машину, и папа их отгонял: — Дети, уйдите с дороги, мы вас задавим! Таня с Олей помогали: — Катя,…

Сказы Власовой, рассказывающие о далеком прошлом, полны ужасов: хозяйка завода Турчаниниха заставляет работницу, только что родившую сына, кормить грудью щенят («Габиевка»). Крепостная женщина Арина, спасаясь от грязных ухаживаний барина, заживо хоронит себя в сундуке («Сказание о Вахрушкином счастье»). Но и в этих и подобных им описаниях нет сказочного преувеличения: такова была жизнь! К тому же все эти жуткие картины — только фон, на котором ярко и рельефно выступают героические фигуры народа.…

Часто соседи своим сыновьям Еремеевых парней в пример ставили. Старшего звали Василием, а младшего Иванкой. В непролазных болотах и чащах лесных много раз Еремей с сыновьями здоровенных медведей и сохатых просто вилами брали. Пока были малы сыновья у Еремея, один он в город ходил, а как подросли парни, — стал отец брать их с собой. Поначалу парнишки от шума людского, говора разного смущались, а потом привыкли и пригляделись. Пригляделись и к разным ремеслам потянулись, как верба к солнцу весной.…

«Батаява» скоро утонет. А это значит, что утонут и все люди на «Батаяве»: и Том, и Джон, и все их товарищи, и повар Панкрофт, и рулевой, и капитан — все утонут. Нужно срочно помочь им. Но ведь никто не знает об их беде! Кто их услышит в открытом море, в тёмную штормовую ночь... Кто их спасёт?.. Только один человек по команде капитана не поднялся наверх. Это радист Ян. Он на своём обычном месте, в радиорубке. Пусть море швыряет «Батаяву», как тряпочный мячик, и вот-вот проглотит, — Ян не боится.…

В. Вересаев ГНЕЗДО Заметив гнездо какой-нибудь птички, чаще всего зорьки или горихвостки, мы всякий раз ходили смотреть, как мать сидит на яйцах. Иногда по неосторожности мы спугивали её с гнезда и тогда, бережно раздвинув колючие ветви барбариса или крыжовника, разглядывали, как лежат в гнезде маленькие-маленькие, пёстренькие яички. Случалось иногда, что мать, наскучив нашим любопытством, бросала гнездо: тогда мы, увидя, что несколько дней птички в гнезде нет и что она не покрикивает…