Детская проза

— На, — Никита отдал ей три свинушки, — там ещё были, да червивые. — Червивые ни в коем случае! — повышала голос девочка. Никита сопел и отирал пот с лица. — Жёлуди-то какие маленькие! — жаловался он. — Их и не ухватишь… — Тебе надо, чтобы с арбуз были? — спрашивала Людмила. — А я бы арбуз съел! — откровенничал Никита. — В такую-то жару… — А картошку? — поинтересовалась Людмила. — Там на поляне…

Посмотрите, как красиво! Про снежный колобок Гуляли ребята во дворе. Лепили из снега бабу. Алёша слепил снежный колобок. Нашёл угольки — сделал глаза; нашёл палочки — сделал нос и рот. Поиграли ребята, погуляли и пошли опять в детский сад. Жалко Алёше оставлять на дворе колобок. Взял он его и положил в карман. Пришёл в детский сад, повесил свою шубу в шкафчик, а в кармане шубы остался лежать снежный колобок. Пообедали ребята, после обеда спать легли. А когда проснулись,…

забраться к нему на ноги, и к моему удивлению, мне это удается, он безо всякого снисхождения сбрасывает меня оттуда. Точно так же он поступает, если находит меня спящим на вращающемся кресле в своем кабинете перед столом, как всегда заваленном книгами и бумагами. Нет, я не скажу, что он плохо со мной обращается, вовсе нет. Но в любом случае, как говорится, я не в восторге, мне это не нравится, особенно потому, что мне никогда не удается узнать, как он поведет себя со мной. Это вызывает у меня…

Разумеется, последний звонок, выпускной бал – это важные для школы события, и она непременно подключится к ним на нужном этапе, но сейчас Раису Андреевну одолевала собственная головная боль. Она только что получила неофициальное уведомление из методического центра, что на итоговой контрольной по химии, предмету, который она преподает, будет присутствовать комиссия из округа. Нужно заметить, это сообщение оказалось для нее полной неожиданностью, ведь всякому преподавателю известно, что такие проверки…

Анатолий Иванович посмотрел на худенькое Юркино лицо с оттопыренными, смешными ушами и блестящими, как медные пуговицы, глазами и вдруг понял, что не стоит больше ничего говорить. Слова эти Юрка и сам знает, но зазвучат ли они в нем там, на озере, когда он будет предоставлен самому себе, — кто знает? — Уроки выучишь и ступай, — сказал он усталым голосом. «Вечерняя зорька накрылась, — отметил про себя Юрка. — Неужто нельзя ради такого случая разок не приготовить уроков?» Но спорить не стал, зная…

— Нет, три черепахи в доме — это слишком! — Хорошо, — сказал Вася с вызывающей покорностью. — Если так, давай отдадим Машку, она все равно очень старая. — Ты же знаешь, это пустые разговоры. Мальчик обиженно отвернулся от матери и тихо произнес: — Тебе просто жалко денег… «Конечно, он маленький и не повинен ни в дурном, ни в хорошем, — думала мать, — надо только объяснить ему, что он не прав». Но вместо спокойных, мудрых слов поучения она сказала резко: — Довольно! Сейчас же идем…

— Ребята! — послышался с террасы голос Митиной бабушки. — Сейчас же домой! Из стада убежал бешеный бык — это все, что можно было понять в первые минуты из взволнованных пересудов взрослых. Но постепенно мальчики узнали все подробности несчастья. В стаде ходил большой серый бык. Это был очень сильный, но смирный бык, пока ему не продели железное кольцо в нос. Такое кольцо положено носить каждому быку, но этот почему-то задурил. Когда стадо пригнали на приречную луговину, он стал задирать коров,…

Была еще Ушаковка, впадающая в Ангару. Она так стремительно текла с гор, что рыбы, плывущие против течения, порой провисали недвижно: бери руками или накалывай вилкой. Я купался в ее быстрой и теплой воде, я плавал в ней, и это было прекрасно, как полет во сне. Я размахивал руками, едва касаясь мгновенно ускользающей волны, и меня несло с обрывающей дыхание скоростью в широкое устье, где воды Ушаковки и Ангары, смешиваясь, создавали плавно тормозящую среду. И были цветы, полевые цветы, растущие…

Все сжималось во мне от жалости, я знал, шестилетний дуралей, что она несчастлива, и, право же, довольно далеко добирался в своей угадке по смутным следам ее беды. Если я, для своих лет, так много угадывал в ней, так взволнованно чувствовал ее, неблагополучие, почему же память моя столь неполна и отрывочна? Слишком сильное давление чужой, напряженной, сложной жизни лишило, мне кажется, мою память обычной детской цепкости. Зоркость сердца, проникшего туда, куда ему еще рано было заглядывать, пошла…

— Опять полный двор мальчишек! Этих посмотрим — и пока хватит! А завтра будем пробовать Юру Пушкова! С появлением Глазова всё вокруг наполнилось энергией, даже, кажется, воздух в тесной комнате пришёл в движение, образуя лёгкие сквозняки. Ассистент Валечка, которая разговаривала по телефону, повесила трубку и сказала Глазову: — Отобрали тридцать мальчишек, они во втором павильоне. Глазов бросил на стол пальто, шапку, махнул Валечке рукой — идём! — и выбежал из комнаты так же стремительно,…

Вот чудачка. У нас многие девочки родились в 21-м и 22-м годах, и никто не делает из этого события. Может быть, поэтому Лина такая самолюбивая. Она любит во всем быть первой. Помогает только своим близким подругам. Лина сейчас дружит с новенькой — Колесниковой. Рита Колесникова очень хорошенькая (самая красивая о нашем классе). Она находится под большим влиянием Лины. Вообще нужно сказать, что в нашем классе есть ребята, которые не ладят между собой. Лина Браславская возглавляет тех ребят, которые…

– Я не трусишка, – возмутился Русачок, – я просто слушаюсь свою маму. Я пойду домой, а ты бегай сам, сколько тебе вздумается. И Русачок поскакал назад, к своей полянке. Побегайчику стало жаль, что он обидел своего друга, и он решил напоследок хорошенько пробежаться по стволу дерева. Он сделал это два раза, а на третий раз его лапка соскользнула с дерева и зайчонок упал прямо на землю. – О-ё-ёй! – закричал он на весь лес. Русачок тут же подбежал к нему и оказался рядом. – Побегайчик, что…

То ли потому, что участников турнира не хватало, то ли ещё почему, но Колю записали сразу. Высокий серьёзный парень только спросил: — Правила игры в турнире знаешь? — А то как же! — воскликнул Коля. — Ну, тогда вот тебе первый противник. — И парень прошёл в угол, где за шахматной доской сидел — Коля глазам своим не поверил — Павлик! — Знакомый? — спросил парень. — Это? Это ж мой младший брат! — фыркнул Коля. — Ах, вот как! — неопределённо отозвался парень и предупредил: — О результатах…

Мальчики зажигают костер, привешивают котелочек с картофелем, а сами кружком подсаживаются к огню погреться. Ужин поспел: каждый вынимает свою тряпочку с солью или бурачок и принимается, перекрестившись, за еду. Эти дети тоже работали днем, но они еще молоды, усталости не видно на личиках, и они весело болтают между собой. Вдруг подул легкий ветерок, зашевелились листики деревьев, и этот тихий шелест точно пробудил лошадей: они разом встрепенулись, рванулись вперед, и весь табун длинною вереницею…

Наверное, мой ВНУТРЕННИЙ ОГУРЕЦ от этих историй – растёт. Главное, чтоб он не вымахал СЛИШКОМ БОЛЬШОЙ. Потому что со мной всё время случается что-нибудь интересное. Вот, например… История вторая Рецепт волшебного дня Яблоки, яблоки… ЯБЛОКИ. У нас дома теперь настоящий сад. На каждом шкафу полным-полно ярко-красных яблок. Однажды утром в дверь позвонили. Когда папа открыл, я увидела на пороге смешного толстенького человека, который держал перед собой большущую картонную…

– Вот увидишь, никаких подарков не будет, – сказала Анька. Я заткнула уши. Завтра чтение, надо выучить стих: – Скоро, скоро Новый год, Новый снег и новый лёд… Я читала громко, на всю комнату. Но Анька всё равно до меня докричалась: – Никаких подарков. Потому что снега – нет! – Я тебя не слушаю!!! – Ну и не слушай, – фыркнула Анька. – Все это и так знают. Даже дошкольники. Никогда не понимаю, серьёзно она говорит или дразнится. Я могла бы спросить об этом у мамы.…

Бывало, если первый тайм кончался вничью, стадион охватывало предвкушение счастья. И каждый, предвосхищая победу, старался с суеверным страхом сдерживать радостные прогнозы друзей, хотя тут же забывался и сам давал такие же прогнозы. Так что во время перерыва весь стадион сам себя успокаивал, чтобы не сглазить победу. Иногда кто-нибудь с верхней трибуны, отвечая на вопрос прохожего, говорил: – Пока ничья… Но (тьфу, тьфу, не сглазить) наши сидят у них на воротах. Но тут зрители суеверно оборачивались…

— А где же эти часы? — спросил я. — Сейчас, милок. Старушка проворно вытащила из-под кровати затасканную кожаную суму, порылась в ней и достала сверточек. Осторожно раскрыв его, протянула часы. Это были старые, должно быть, недорогие карманные серебряные часы. Машинально я стал крутить головку. — Они от ключа заводятся, — сказала не сводившая с меня глаз Евдокия Петровна. — А ключ-то потерялся, не знаю когда. Я повертел часы в руках, откинул крышку. Что это? Фигурка средневекового воина…

Вовкин отец, прощаясь с сыном, говорил, чтобы Вовка слушался Веру Васильевну и ещё всякое такое полезное делал. Отец Шурика, прощаясь с сыном, посадил его к себе на плечо, и они немного прошлись. Шурику взгрустнулось. Так лучше пройтись, чтобы никто не видел, как тебе грустно. Мать негритяночки Пати тоже прощалась с дочкой. Они сидели очень похожие друг на друга. Их головы были рядом. Четыре дождинки висели в ушах, блестя на солнце. Но вот «Моревед» включил лебёдку, потянул якорь. Все заспешили…

— Обожди, Наташа… минуточку. Открыл он дверь, и я услышала: в комнате что-то шипит, будто змея на кого-то сердится. «Ой, — подумала я, — что это у него там?» Соскочила с тахты и — нос в дверь. Смотрю: никакая это не змея, а просто лента на магнитофоне порвалась, и целый ком уже напутался. — Почему это, — спросила я, — магнитофон у тебя крутится? А папа смутился, даже покраснел. Ну, прямо как ученик, будто урок не выучил и Нина Ивановна — наша учительница — двойку ему сейчас в дневник поставит.…