Классическая проза

И был день, когда события человеческой жизни потребовали немедленного ангельского вмешательства. И предстали ангелы пред лицом Господа, между ними явился и я. Все мы были в одеждах одного сияния. Нас ждало новое служение. Нам поручалось пасти народы, которые уходили из Вавилона. И я спустился к человекам, которые не хотели жить ни правдой от Господа, ни в Его любви. Наше служение заключалось в том, чтобы, не нарушая свободы человека, отвращать стопы его от наибольшего зла. В человека по имени Мосох…

Да. Станция. Даю… Дом культуры? Отвечайте фанерному заводу… Вовочка, позвони попозже, а то у меня вызовы… Станция. Кого? Парикмахерская, во-первых, телефона не имеет, а во-вторых — давно уже закрыта… Что, что, что? Работает еще? Но все равно: я не могу вас соединить, если там нет телефона… Постойте, это — кто? Товарищ Камышенко? То-то я смотрю голос знакомый… Так. Так. Так. Ваша жена, наверное, не пропала, а сидит себе в очереди на прическу. Знаете, что сегодня делается?.. Не стоит беспокоиться:…

— Благодарю Вас, Фосдайк. Именно таковы мои чувства, — сэр Уильям оттаял и, в порядке невысказанного комплимента, перестал считать Фосдайка таким уж бестолковым. — Мое желание, — продолжил он, — видеть сегодня как можно больше прессы исходит вовсе не от эгоизма. Я верю, что решение придать Колдерсайдскому военному мемориалу форму столовой для рабочих послужит прекрасным примером другим промышленникам. Я воздвиг рукотворный памятник доброй воле, общий дом для мужчин и женщин, место встреч и общения…

– Ну вы даете, перешли на крупную дичь? У них говорят мясо исключительное… – Да ничего. – Где это вы? – Уже подъезжая к Бехтеню. Мы, как только подстрелили их, дальше с Саломатиным и не поехали. Свернули в лесок и два дня козу ели. – Завидую. Седло косули… Блюдо по слухам исключительное. – Не знаю как седло, но отдохнули хорошо. Все, что везли на неделю, за два дня выпили. – Представляю… Слушай, Шура, ты с Петруччей-то встречаешься? – Чего? – сразу перешел он на прежний тон. – Я…

Едва увидев это чудо, я была покорена, и не понимала, почему бабушка Эбел каждый день плачет. Я очень скучала по матери, но всё моё время занимала сестрёнка, прекрасней которой не было никого на свете. С каждым днём её кожа становилась всё светлее, пока не стала бледно-розовой, практически белой. Тогда-то бабушка мне всё и рассказала. У нас в Танзании существует древнее и очень дикое поверье, что альбиносы, точнее части их тела, органы, кожа и волосы приносят удачу и здоровье. Всё это пошло от…

Летописец нашел бы здесь все нужные ему доказательства; психолог безошибочно распознал бы черты высокого происхождения; философ проследил бы путь развития аристократии — от первобытной грубой силы или ловкости через века могущества к живописному упадку. Даже художник мог бы уловить здесь едва угадываемый, невыразимый словами дух дома, точно в древнем соборе, где, кажется, так и слышишь, как бьется его старое сердце. От легендарного меча, принадлежавшего тому валлийскому вождю, который с помощью…

Время действия — начало XX века. Первое и второе действия происходят во вторник на пасхальной неделе. Третье действие — в следующую среду. Действие первое. Сцена 1 — Столовая в доме Бартвика. Сцена 2 — там же. Сцена 3 — там же. Действие второе. Сцена 1 — Комната Джонсов. Сцена 2 — Столовая в доме Бартвика. Действие третье. — Лондонский полицейский суд. ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ СЦЕНА ПЕРВАЯ Столовая…

Не то чтобы он не пробовал. И не то чтобы у него дело не шло — э-э, да захоти он только!.. Вы ж его сами видели. Парень молодой, крепкий, ладный. Бычка-трехлетку запросто одолеет. Я человек темный. Сами видите. Начальную школу еще осилил, но даже коли можно было бы дальше учиться, все равно б не захотел. Читать умею, писать, цифры складываю — будь здоров, с меня и довольно. Может, я его не понимаю. А вы найдите мне такого отца, чтоб понимал своих сыновей, — да вам медаль выдадут! У меня о жизни…

Изнутри раздался другой, пронзительный голос: — Если ищете ночлег, идите в Вислант! В трактире послышался гомон трех или четырех голосов. Мы озадаченно отступили на дорогу, разглядывая деревенские дома. На каждой двери был крест, побольше или поменьше, везде было темно и нигде не ждали гостей. — Похоже, нам придется идти в Вислант, где бы это ни было, — сказал я. — Вислант… что-то не помню такого места на карте, — сказал Крофт. — Но деревни здесь расположены довольно близко друг к другу,…

Герой-воин, наделенный сверхчеловеческой силой, помогает всем силам добра. Поэтому эпос абхазов постоянно бытует в двух формах: в стихотворной, ритмической и прозаической. Хоровое сопровождение помогает слушателям приобщиться к содержанию эпоса, который известен всем с детства, но тем не менее приобщение — процесс активного эмоционального и волевого соучастия абхаза в своей национальной истории. Отсюда всеобщая популярность сказителей. Весь XIX и половина XX века немыслимы без имен выдающихся сказителей.…

«Я побил свою маленькую дочку, — сказал ему этот человек, этот отец со смятенными глазами. — Я очень сильно ударил ее в лицо. Я пришел к вам исповедаться, но я понимаю, что этому нет прощения». «Поначалу я принял его за одного из тех кротких безумцев, которых порой влечет к нам», — думал священник, держа над тазом сомкнутые ладони, покуда служка поливал их водой из графина. — Омываю в невинности руки мои, — прошептали все еще лишенные выражения губы, но глаза заблестели, ибо видели перед собой…

Никакие новшества и преобразования, совершенные помимо воли народа, без его сознательного участия, не могут принести плодов. И задача интеллигенции не в том, чтобы на словах признавать права народа, а в том, чтобы помочь ему осознать свои права. Такова центральная мысль повести, достаточно новая и смелая для турецкой литературы. Орхан Ханчерлиоглу не преподносит ее в готовом виде, а заставляет читателя выстрадать ее вместе со своим героем. Духовный и идейный рост героя, который превращается из…

Мадам Попеску не одета и спешит скрыться в доме. Капитан Панделе врывается, как вихрь, и начинает громко, а потом ещё громче, словно г-н Лефтер был глухим: — Грехи мои тяжкие! Дружище! Ты почему не пришел в пивную? … Неужели тебе всё равно? Я сбился с ног, разыскивая тебя! — Я только недавно из канцелярии, бешеный задержал… А что такое? — Лефтер! … Ты ничего не знаешь? — ? — Вчера разыграли лотереи! — И? — Я выиграл! — Не своди с ума! … Сколько? — В обеих лотереях самые большие…

Какой же выход для нашего героя из всей нелепости империалистической бойни? Конечно, только один: воспользоваться протекцией и получить назначение куда-нибудь в безопасное место, окопаться в тылу, отправиться в командировку за границу. И он это делает. Но другие, сидевшие в тылу, дезертиры, окопавшиеся, будут потом пожинать лавры «неизвестных солдат». Он презирает таких. Он сам только с иронией может говорить о своем военном прошлом, только критиковать и отрицать, в своем отрицании доходя до цинизма.…

Через минуту няня и Марк снова шли по площади. В сумочке у девушки лежал флакончин духов, а малыш крепко сжимал в руке пистолет. Они уносили с собой "любовь и "смелость", подаренные щедрой Ягг. Однако эти приятные сами по себе дары не гарантировали (к нашему огромному сожалению) им счатья до конца дней. Народ все прибывал и прибывал на ярмарочную площадь. Один за другим Грета внимала с полок свои подарки. Денег с покупателей она, как любая уважающая себя волшебница, не брала, чем вызывала у одних…

Через минуту няня и Марк снова шли по площади. В сумочке у девушки лежал флакончин духов, а малыш крепко сжимал в руке пистолет. Они уносили с собой "любовь и "смелость", подаренные щедрой Ягг. Однако эти приятные сами по себе дары не гарантировали (к нашему огромному сожалению) им счатья до конца дней. Народ все прибывал и прибывал на ярмарочную площадь. Один за другим Грета внимала с полок свои подарки. Денег с покупателей она, как любая уважающая себя волшебница, не брала, чем вызывала у одних…

Вот гляжу я на вас – гордые, смелые, ровные, веселые, – и горячей любовью зажигается моя душа! Ничем не стеснен наш ум, и нет преград нашим желаниям. Не знаем мы ни подчинения, ни власти, ни зависти, ни вражды, ни насилия, ни обмана. Каждый день разверзает перед нами целые бездны мировых тайн, и все радостнее познаем мы бесконечность и всесильность знания. И самая смерть уже не страшит нас, ибо уходим мы из жизни, не обезображенные уродством старости, не с диким ужасом в глазах и не с проклятием…

Чиновники сначала робели. «Ласков, ласков, — думали они, — а вдруг укусит?» Но понемножку осмелели и развязались. Через месяц генерал стал уже крестным и посаженым отцом по крайней мере у четырех сотен своих подданных. У некоторых чиновников по два, по три раза умирали жены или сгорало имущество, на что, как известно, требуется пособие. На службу стали ходить с удовольствием, как на забавный водевиль. Желторотые губернские секретари и коллежские регистраторы толпой набивались в генеральский кабинет,…

Во исполнение сей зловещей угрозы, которую он скорее выразил туманным намеком, нежели ясно сформулировал, великий Напролом не внял молениям о «материале», послал к черту метранпажа, когда тот (метранпаж) попытался убеждать его («Чайника»), что давно пора сдавать номер; не стал ничего слушать и просидел до рассвета за сочинением следующей поистине беспримерной заметки: «Вот, Джон, до чего дошло! Говорили ослу — получишь по холке. Не совался бы в воду, не спросив броду. Уходи скорей восвояси, подобру-поздорову!…

Ну к чему ты так настойчиво противопоставляешь ненавистного короля, с малолетства жестокого, — на то он и человек, — фламандскому народу, который ты стремишься изобразить доблестным, жизнерадостным, честным и трудолюбивым? Откуда ты взял, что народ был хорош, а король дурен? Мне ничего не стоит тебя разубедить. Твои главные действующие лица, все без исключения, либо дураки, либо сумасшедшие: озорник Уленшпигель с оружием в руках борется за свободу совести; его отец Клаас гибнет на костре за свои…