Классическая проза

— Поэтому я и позвонил, Бред. Элейн симпатизировала тебе. Восхищалась тобой. Она не раз говорила Эдит, какой ты прекрасный человек. Его слова причиняли мне боль. Я должен был заставить Пола замолчать — он мог убить меня. — Я тоже считал ее замечательной женщиной, — подавленно произнес я. — Мы все так считали. Нас поражало, откуда в ней столько мужества, столько сил, чтобы выстоять после случившегося. Теперь, наверно, мы этого никогда не узнаем. Я сомкнул веки. Они никогда не узнают. Но я-то…

Прошу, милостивая государыня, принять увреніе въ моемъ совершенномъ почтеніи и искренней преданности. Вашъ покорный слуга дйствительный статскій совтникъ и кавалеръ Антіохъ Захаровъ Іерихонскій''. — Старый дуракъ! — произнесла дочь, сдлала гримасу и подернула плечомъ. Мать сдлала строгое лицо и проговорила: — Постой, Соняша. Не бросай такъ грязью. Письмо въ высшей степени странно, предложеніе крайне оригинально, но оно иметъ нкоторыя… какъ-бы это сказать… основанія. О предложеніи его-можно…

— Что-жъ ты ихъ не стрлялъ? — Позвольте… Какъ-же ихъ стрлять, коли ничего не видать? Ночь темная, зги не видать, а волкъ — онъ хоть и воетъ, но сидитъ, притаившись за угломъ, сидитъ и собаку караулитъ. — Охотничьихъ-то собакъ не попортилъ? — Какъ возможно попортить! Берегъ я ихъ пуще глазу. Чуть посл сумерекъ — сейчасъ ужъ выводилъ на цпочк. Да у меня, правда, зимой-то только дв собаки и было: докторова да Семена Гаврилыча. — Прізжалъ докторъ-то зимой? — Прізжалъ разъ, попробовалъ на лыжахъ,…

— Ты говоришь такъ, какъ будто у меня уже есть опредленное мсто въ «Новостяхъ». — Большая разница между тобой и мной: ты берешься за это со старымъ, извстнымъ именемъ, — вдь не каждый называется Илэнъ; кром того, ты пишешь научныя работы. — Ты черезчуръ торопишься! — воскликнулъ Илэнъ. — Не могу же я явиться къ нему, какъ снгъ на голову. — Нтъ, ты правъ, ты долженъ войти къ нему совершенно спокойно. Я буду ждать тебя у двери… Медвдь Хойбро говоритъ, что онъ больше не читаетъ «Новостей». Ну,…

– Ваша экономка уже показала мне мою комнату. Надеюсь, я не стесню вас, если пробуду здесь несколько дней? Какой чудесный день был сегодня! Какие краски! Когда я ехал сюда из Тайнкасла, то чуть было не вообразил, что нахожусь в милом Сан-Моралесе. С задумчивым видом он поглядел в темнеющее окно. Старик едва удержался от улыбки: уж очень явным был отпечаток отца Тэррента и семинарии на его госте. Элегантность, острый взгляд, даже легкий оттенок жестокости, который угадывался в его резко очерченных…

Но и это счастье его разрушил сосед — старый Рикардо, которому он однажды показывал свои клумбы и саженцы. — Как ты думаешь, в раю красивее, чем здесь? — спросил гостя Балдуин. — Не знаю, рая еще не видывал. Пока, слава богу, ты меня туда не отправил. (Балдуин, между прочим, по профессии был врачом.) — А зачем мне тебя туда отправлять? — отвечал, смеясь, Балдуин. — Тебя все равно в рай не пустят. (Рикардо, между прочим, был известнейшим в Вероне адвокатом.) — Возможно, возможно. Но что касается…

Сначала собеседники считали по пальцам. Но потом, когда пальцев обеих рук оказалось недостаточно, они стали записывать названия на листке. — «Охотничье общество»! — обрадованно воскликнул старший после паузы. — «Кинологическое общество», «Охрана животных», — добавил младший. — «Союз абстинентов» {13} . — «Еврейское похоронное общество». — Считай уж и секретариаты политических партий! — Правильно! Секретариаты людовой {14} , лидовой {15} партии, аграрной {16} , социал-демократической,…

Форстер шел и шел все дальше от клуба, стараясь не замечать и не выбирать улиц. Он бы с удовольствием заблудился; но на это не было никакой надежды. Фортуна и Удача в нашем большом городе всегда к вашим услугам. Но Случай — восточный гость. Он невидим и неуловим, как прекрасный принц в паланкине, защищенный взводом драгоманов от любопытных глаз. Вы проходите одну улицу, проходите другую, третью, а Случая все не видно. Так пробродив целый час, Форстер остановился на углу широкого, гладкого проспекта,…

Горы красного гранита, сдвинутые для сооружения стен и сводов таинственного алтаря, были необъятны. Резные базальтовые обнизи переднего вида и цветоны, горели, но время светлого дня, как алмазные ожерелья Гольконды; двенадцать столбов, из цельного белого мрамора, равнялись вышиною с главными опорами храма, и отделяясь совершенно от здания, составляла полукружием особую колоннаду с бронзовыми изваяниями двенадцати Святых учеников. Пространный золотой купол оспаривал свет у солнца; по оконечностям…

Чтобы лучше представить себе ребенка, вообразите мальчугана лет семи или же восьми, худощавого, не по летам высокого и наряженного по английской моде, как того и требовало имя Джек: голые коленки, плоская шапочка с серебряной лентой, плед. Костюм, пожалуй, был по возрасту, но не соответствовал долговязой фигуре и уже сильной шее мальчика. Его замерзшие мускулистые икры буквально выпирали из причудливого одеяния, словно стыдливо протестуя своей преждевременной мощью против него. Мальчик и сам явно…

В каком году из этих трех лет — не знаю, в какой местности — не скажу, стояла белая красивая панская усадьба. Дом ясно глядел на свет своими большими чистыми окнами. Крыльцо было увито зеленью, а вокруг росла ровная мурава, усеянная маргаритками и ландышами. За воротами тянулись широкие поля и цветистые ковры лугов. По лугу бежала речка, узкая, но глубокая и быстрая. За речкой у холма, поросшего можжевельником, ютилась серая, смиренная деревушка. Над деревушкой этой и ее низкими хатами возвышалось…

И вот в семь лет он испытал горькое разочарование, когда она силой заставила его лежать на спине в наказание за что-то, ей не угодное. Это первое вмешательство в личную свободу Форсайта привело его чуть не в бешенство. Было что-то потрясающее в полной беспомощности такого положения и в неуверенности, наступит ли когда-нибудь конец. А вдруг она никогда больше не даст ему встать? В течение пятидесяти секунд он во весь голос переживал эту муку. И что хуже всего – он увидел, что Да потребовалось так…

Но не лужа крови, не два тела под одеялом заставили больше всего ужаснуться вошедших. В углу они увидели ребенка, он, стоя на коленях, смотрел пристальным взглядом на вошедших. Каймакам, чуть сдвинув на затылок мокрую шапку, подошел к ребенку. Врач, приподняв одеяло, приступил к осмотру трупов. — Кто ты, сынок? — спросил каймакам. — Юсуф… — Какой Юсуф? — Юсуф, сын Этема-аги. Каймакам в растерянности умолк. Это был сын убитых. — Что ты здесь делаешь? Ребенок показал рукой на кровать.…

«Скромный Ренессанс» XVII век был поворотным этапом в жизни Японии. В 1603 году князь Иэясу, основатель могущественной династии Токугава, сокрушив сильных и непокорных противников, провозгласил себя сёгуном — верховным военным правителем и объединил раздробленную на отдельные феодальные княжества страну в централизованное государство. Отошли в прошлое века кровавых междоусобиц и смут, установился долгожданный мир, и Япония вступила в новый период своей истории. Началась так называемая «эпоха…

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ СТАРЫЙ БУКАНЬЕР ГЛАВА I Морской волк в гостинице «Адмирал Бенбоу» И о просьбе сквайра Трелонея, доктора Лайвесея и других джентльменов, пожелавших, чтобы я подробно описал Остров Сокровищ, не скрывая ничего, кроме его географического положения (так как на нем осталась еще масса богатств), — я берусь за перо в 17… году и приступаю к рассказу. Начну с того старого времени, когда еще мой отец держал гостиницу «Адмирал Бенбоу», и под нашей крышей впервые поселился…

Тревога за судьбу мира в публицистике Хемингуэя неразрывно связана с непрестанно возникающей острой темой ответственности писателя перед человечеством, перед собственной совестью и своим талантом. Этой актуальной и сегодня проблеме посвящены многие страницы предлагаемого читателю сборника. Подробнее об этом будет сказано в дальнейшем. Своеобразной и весьма привлекательной чертой публицистики Хемингуэя — не всегда, конечно, но как правило — является присутствие в ней яркой личности автора. Он разговаривает…

Маргарет направилась в старую детскую на втором этаже, где Ньютон чинила кружева, необходимые для свадьбы. Пока Ньютон, не отказав себе в удовольствии поворчать, распаковывала шали (в тот день их демонстрировали гостям уже четыре-пять раз), Маргарет оглядела детскую, первую комнату в доме, с которой она познакомилась девять лет назад, когда ее, совсем еще дикарку, привезли сюда, чтобы разделить комнату, игры и уроки с кузиной Эдит. Маргарет вспомнилась унылая детская, где властвовала суровая и чопорная…

Глухо и затяжно ныло давно надсаженное сердце коня, дышать в хомуте становилось все трудней. Резала, сбившись набок, шлея, а с левой стороны под хомутом постоянно кололо что-то острое. Может, это была колючка или кончик гвоздя, вылезшего из войлочной подбивки хомута. Открывшаяся ранка на старой мозолистой намятине плеча нестерпимо жгла и зудела. И ноги все больше тяжелели, точно он шел по мокрому вспаханному полю. Но старый конь все же шел, пересиливая себя, а старый Танабай, изредка понукая его,…

* * * – Да, я образцовый поэт, – сказал Мередит. – Я притворяюсь, будто я это другой. Уоллис остановил его взмахом руки. – Теперь свет падает верно – он ложится тебе на лицо. Запрокинь голову. Вот так. – И сам выгнул шею, показывая нужное движение. – Нет. Ты все равно лежишь так, словно приготовился заснуть. Позволь себе роскошь умереть. Ну давай же. Мередит закрыл глаза и откинул голову на подушку. – Смерть я еще могу вынести. Чего я вынести не могу – так это изображения смерти. – Ты…

«1. В ЧАС ДНЯ, ВАШЕ ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВО» Так как министр был человек очень тучный, склонный к апоплексии, то со всякими предосторожностями, избегая вызвать опасного волнения, его предупредили, что на него готовится очень серьёзное покушение. Видя, что министр встретил известие спокойно и даже с улыбкой, сообщили и подробности: покушение должно состояться на следующий день, утром, когда он выедет с докладом; несколько человек террористов, уже выданных провокатором и теперь находящихся под неусыпным…