Крутой детектив

— Он разведен? — Нет. Я спрашивала. Она всегда задавала клиентам подобные вопросы, поскольку знала, что этой темы я никогда не касаюсь. Уилкинс подошла к двери, а затем повернулась и посмотрела на меня. У нее была привычка: перед тем как сказать мне что-нибудь напоследок, она поднимала правую руку и закладывала выбившуюся прядь волос за правое ухо. У нее были рыжие волосы — цвета ржавчины — и самые голубые, самые честные в мире глаза. И хотя я никогда не мог представить себя с нею в постели, думаю,…

— По рассказам Хью у меня сложилось другое представление о вас. Я думал, что вы еще школьница. — Это было четыре года назад, не забывайте. За четыре года человек может вырасти, ведь так? Для своего возраста она была слишком серьезной девушкой. Я сменил тему. — В газетах Лос-Анджелеса была реклама о его выставке. Я сейчас еду в Сан-Франциско и решил по пути остановиться здесь, чтобы с ним повидаться. — Он будет рад вас видеть, я в этом уверена. Пойду разбужу его. Он долго сидит вечерами и поздно…

Голова, на долю которой выпадают все эти испытания, увенчана коротко стриженными светлыми волосами — очень жесткими и тянущимися вверх в единодушном порыве казаться хоть чуток подлинее, чем они есть на самом деле — и густыми белесыми бровями, с чем мне приходится стоически мириться, так как ещё с юношеских лет я уяснил, что никакие ухищрения, включая фабру для усов, не в силах исправить данный недостаток. Но несмотря на все это я привык смотреть в будущее с оптимизмом, готовый принять от жизни все,…

— Конечно, есть, вот она, — посетитель вытащил из ветхого бумажника небольшую фотографию и протянул ее Константину. На Савельева глядела очень красивая молодая женщина. Большие выразительные глаза, темные волосы, изящный вырез губ. На фотографии хороша, ничего не скажешь… Савельев взглянул на визитера, и тот прочитал его мысль. — Странно — такая женщина и я, старый гриб, — вы об этом подумали? И решили, что она сбежала с любовником, да? — Ну почему? — замялся Савельев, хотя подумал он именно это.…

— На этот раз ты здорово влип, Майк... — Пат почти рычал. — Какого черта! Господи, почему ты каждый раз во что-нибудь впутываешься и каждый раз — из-за женщины. — Это была не женщина, Пат. — Хорошо, милая крошка. Это не меняет дела. В ответ я грязно выругался. Мой язык еле ворочался, но Пат меня понял. Для верности я повторил свою тираду дважды. — Заткнись, — бросил Пат. — Не ты первый. Я мог бы сейчас ткнуть тебя носом в то обстоятельство, что ты был влюблен в женщину, которую убили, и крыть…

— Они ушли, — сказал я. — А этот шкаф — единственное место, где можно спрятаться. Вы неплохо придумали. Она дотронулась языком до сухих губ. — Когда вы... догадались? — Сразу же, — при движении мои губы кровоточили, и я вытер их рукавом. Проследив за моим движением, она взглянула мне прямо в лицо. — Вы могли сказать им обо мне, и тогда они не стали бы... — Этим ублюдкам? Ни за что. — Спасибо. — Да чего уж. Просто не очень приятно, когда тебя будят таким вот манером. Тут она впервые…

Я отвернулся и посмотрел в окно, но лучше от этого не стало. Единственное преимущество — больше не мог видеть себя. Я вообще ничего не мог видеть. Даже в отличную погоду через это окно было видно лишь десять миль пустынных болот, протянувшихся от аэропорта Стенли-Филд до Белиза. Но теперь, когда в Гондурасе с сегодняшнего утра начался сезон дождей, струи воды, непрерывно стекавшие по стеклу, и рваные, низко и быстро летящие тучи, обрушившие проливной дождь на иссушенную, а теперь парившую землю,…

– Да? – Мы как-то говорили о том, чем ты зарабатываешь на жизнь... Ты меня тогда не дурачил? – А что я сказал? – Звучало диковато, однако я склонна тебе верить. Ты заявил, что если у Х есть что-то ценное, но вдруг появляется У, отнимает это что-то и у Х нет абсолютно никакого шанса вернуть свое добро, то тогда появляешься ты, вместе с Х отбираешь ценности у У и половину оставляешь себе. Потом... Ты просто живешь на эти деньги, пока они не кончаются. Это и в самом деле так? – Очень упрощенно,…

Мы пожали друг другу руки, после чего она моментально уселась и стала рыться в сумочке. Наконец извлекла оттуда пачку сигарет. – Надеюсь, вы не будете возражать? – произнесла она и, не дожидаясь ответа, прикурила. С наслаждением затянулась, потушила спичку, выдохнув при этом густую струю дыма, и рассеянным взглядом скользнула по столу в поисках пепельницы. Пепельница стояла на шкафу для документов; я вытряхнула ее, поставила на стол и предложила посетительнице кофе. – Что ж, почему бы и нет? –…

— Не угостите одинокую даму бокальчиком? Она улыбнулась — он тут же ответил бодрым оскалом, и Лили сразу поняла, что на зубах у него коронки. — А то как же. — Он постарался поднять руку как можно выше и щелкал пальцами до тех пор, пока пышнотелая официантка не направилась в их сторону. На ней, равно как и на всех официантках в «Тропической Бухте», была жакетка сафари с глубоким вырезом поверх трико и телесного цвета чулки. Глядя на нее, Лили подумала, что в Вегасе официантки вечно выглядят так,…

— Брось свои шуточки! Мне надоели твои вечные опоздания, и дерзости, и эта твоя ухмылочка, без которой ты себя, наверно, чувствуешь как без штанов. Почему не доложил, где проводишь уик-энд, чтобы в случае чего тебя могли найти? Почему являешься на службу с опозданием, да еще в таком виде — немытый, небритый?.. — А самое главное — непроспавшийся. — Забавный ты малый, Джеки, — продолжал капитан, чуть сбавив тон. — Человеку с таким чувством юмора ничего не страшно. А потому я тебя предупреждаю в последний…

— И кому же достанется на орехи, старина? Мои губы растянулись в невольной улыбке. А я уже начал забывать, что таксисты всегда были отличными психологами. Самыми лучшими после барменов. — Неужели от меня веет бедой? — спросил я. — Да ты — сама беда, — ответил он и укатил прочь. * * * Швейцар заявил мне, что Ли Шей живет в квартире 6Д, но даже пальцем не пошевелил, чтобы объявить о моем визите. Я сел в лифт с шикарной, разодетой в пух и прах парочкой, увешанной с ног до головы антикварным золотом…

Недавно Майрон заключил со всемирно известным производителем минеральной воды простую, но гениальную сделку: в течение Открытого чемпионата США Дуэйн будет пить «Эвиан» из специально маркированных бутылочек, а французская фирма заплатит десять тысяч. Это только один «питьевой» спонсор, а в данный момент шли переговоры с «Пепси» и «Гаторейд». Ох уж этот теннис! — Либерас сыграл только в той серии, — заявил Уин. — Ответ окончательный? — Да, он появился только раз. Генри Хобман буквально ел глазами…

Женщина в белой рубашке и брюках вошла в воду по колено и вытащила птицу. Она держала руку с птицей на отлете, чтобы та не клюнула ее. Когда она прошла мимо меня, я заметил, что она хороша собой, а в ее темных глазах тлел тот же гнев, что и у птицы. Ее узкие ступни оставляли на мокром песке изящные отпечатки. Я спросил ее, что она собирается делать с птицей. — Возьму домой и попробую отмыть. — Боюсь, что она вряд ли выживет. — Она, может, и нет, зато выживу я. Она пошла по берегу, стараясь…

– Так! Именно так! – Ваносса буквально просиял. – У вас замечательная интуиция, мистер Бойд! Вы схватываете суть проблемы на лету… Какая проницательность! Друг, рекомендовавший вас, уверял, что вы один из самых ловких детективов в городе. Вижу, он не преувеличил. Нет! Он даже преуменьшил истину! – Она часто исчезала на несколько дней? – Часто – нет… – Он задумчиво сосал нижнюю губу, как леденец. – Ну… раз в месяц… в среднем. Когда ей представлялся случай провести время с кем-то, кто интересовал…

– Мы организуем тут концерт, – пояснила блондинка. – В самом деле, – вспомнил я. – Вроде бы через четыре дня. – Через пять, – поправила она. – На новой эстраде у холмов. – Читал, – признался я. – В газетах пишут, вы собираете не менее ста тысяч человек. – Самое малое, – доверительно призналась она. – А сама Каддлс прибывает завтра утром. – Не рановато ли для такой рок-звезды? – Это большой секрет, – поделилась девушка. – Тут пройдет последний концерт тура, а у Каддлс есть веские причины,…

— Конечно, — Чарли кивнул. — Отвечаю-то здесь за все я, лейтенант, нравится тебе это или нет. Я увидел, что один из них исчез! — Может, какой-нибудь малыш купил набор медицинских инструментов «Сделай сам», в который входил скальпель, и захотел попрактиковаться, а? — Я увидел выражение лица Чарли. — Ладно, не обращай внимания, старик. Валяй дальше. — Этот труп поступил сегодня рано утром, — продолжал Кац. — Женщина, блондинка, такая красавица… Сердечный приступ прямо на улице, упала у бара. Доктор…

— Я от Джека. Он советует вам быть крайне осторожным. Ходят слухи, что Ярд всерьез принялся за наш квартал. Так что держите ухо востро, и никаких случайных клиентов. — Не беспокойтесь сами, мисс Поттер, и успокойте Джека. С этого дня и до тех пор, пока он не подаст сигнала, я не приму ни одного новенького… А что все–таки стряслось? — Да ничего особенного, просто на днях Джек должен получить довольно большую партию, вот и нервничает. Как ему кажется, возле «Гавайской пальмы» бродит…

Я натянула свитер, шорты и, спотыкаясь, пошла вниз. Звон раздавался на все три этажа, как в колодце. Внизу, за стеклянной дверью, стояла тетушка Элина и изо всех сил давила на звонок. На плечах ее болталась выцветшая накидка; она прижимала к стене большой полиэтиленовый пакет, из которого выглядывала бледно-фиолетовая ночная сорочка. Вообще-то я не верю ни в предчувствия, ни в телепатию, но тут я подумала, что недавний сон — обычный ночной кошмар моего детства — вызван мрачными флюидами, исходившими…

— Я вам прямо скажу, — произнес он. — Смотритесь вы, ребята, отлично. Заявляетесь на четыре часа позже, на вид говно насранное, и от вас воняет. Блядь, с кичи только откинулись или что? — Это все он, — ответил первый. — Опоздал. А я стоял и ждал его. На обоих — черные высокие ботинки с красными замшевыми вставками. На первом защитного цвета пончо, трепаный серый свитер и линялые джинсы. Длинные волосы — грязно-светлые. Бакенбарды. На втором — защитное пончо, серая…