Легкая проза

– Тем не менее вашей "небеременности" уже 8 недель. Хотите послушать сердцебиение? – спросила врач, пряча улыбку. Потом, опомнившись, уже другим тоном серьезно поинтересовалась: "Вы планируете оставлять ребенка?" – Господи, неужели правда?! – Сашка, услышав новость, подхватил меня на руки и закружил по комнате, – Ну что, старушка моя, будем возрастными папочкой и мамочкой? – Да ну тебя, какая я старушка? – фальшиво оскорбилась я, вырываясь из его объятий, – Здоровье уже не то, какой ребенок.…

Моя первая школьная любовь… – Да, я знаю, поэтому и заблокировала тебя везде, где только могла. – Лисенок, нам нужно поговорить. – И о чем же? – Как это о чем? О нас! О наших отношениях, о будущем. Не могу сдержать снисходительной усмешки. Серые глаза напротив горят надеждой, радостью и восхищением. Раньше я могла часами смотреть в них, думала, что вижу целый мир, всю Вселенную, свое счастье, но теперь в них лишь светлые крапинки на темной радужке и черные зрачки. – Все это уже в…

Девочка дождалась, пока Егор все дочитает, и потом заговорила. – Меня зовут Однажды. Листья встречают меня на входе в Конус, здесь, – она развела руками, – в Поле. Следующая наша встреча состоится на крыше, после прохождения восьмого Этажа. Если вам удастся добраться туда. Она моргнула левым глазом. Не подмигнула, а именно моргнула, но только левым. Егор сидел ошарашенный. Он мотнул головой, как будто желая проснуться – резко закрыл глаза и ущипнул себя. Но, посмотрев по сторонам, увидел все…

– Да, – ответила Фрэнки. – Я ищу Гарри Мортимера. – Ей было странно произносить его имя вслух после всех этих лет, говорить о нем как о реальном человеке, а не как о ком-то призрачном, загадочном. – Он все еще живет здесь? – Гарри? Как же, живет. Хотя сегодня вы с ним разминулись. Несколько часов назад они отправились в сельскую ратушу. – Женщина рассматривала Фрэнки с почти нескрываемым интересом. – Я сама там буду. Ему что-то передать? Ага, как же. Это будет самый неподобающий поступок на свете.…

– Вот тебе и «ой», – усмехнулась Таисия и слегка подтолкнула сына в спину, – иди уже, умывайся… Женщина снова взглянула на фотографию. «Ну, как, правильно я делаю?» Ей показалось, что ее Феденька ласково улыбнулся. На душе сразу полегчало. 1916 – Третий год Германской войны… А весточки приходят до того редко, что иной раз даже руки опускаются. Последний раз только летом маленькую записочку с безногим солдатом из соседней Ольховки прислал. Писал, что все хорошо. «Неужели так трудно черкнуть…

– И что? Помогают? – А як же ж!.. Цистерну зелёнки пригнали для камуфляжу… В России закупили. Потом – патронов воз. Правда – для М16, ну и что?.. Зато теперь можно выпросить и сами М16!.. А катера! Не слыхал, что ли? Буксирные катера для москитного флоту! Это же просто прелесть что за катера!.. Сетями можно рыбу тралить, а потом высушивать и – с пивом… Отличная вещь!.. Як викладав Великий Гетьман усих народив Карел Маркос: «Всяка демократия тоди чого-небудь коштуе, коли вона може захищатися!..»…

– Ну, чё хотел? – Хотел денег попросить и сделать комплимент обворожительной даме. Не знаю, с чего начать… Женщина немного покраснела. И ответила: – Начни со второго. От его правдоподобности будет зависеть первое. Я внимательно слушаю. Ведь что нужно мужчине? Внимательные женские глаза и большие уши. – Хм… В ваших глазах я вижу кусочек неба! Женщина глубоко вдохнула. – Сколько? – Двести рублей. – Пропьешь же! Мужчина глубоко выдохнул: – Пропью. – Не понимаю таких, как ты!…

Часть 1 Птицы В последнее время я всё чаще пускаюсь «по волне моей памяти» в те годы, когда мои сверстники делали первые шаги в своей взрослой жизни. Годы, когда увлечения вытачивали остов будущей профессии, а удачи и ошибки формировали мастерство и характер, сиюминутный успех и судьбу. Я поведаю историю двух друзей – Андрея и Игоря; историю, которую мог бы прожить и кто-то ещё, смертельно влюбившись в гитарную музыку и рок-н-ролл. И начну я с эпизода, когда наши герои в конце сентября 1964…

– Не могу поверить, что ты еще на работе, Ферн. Знаешь, который час? Боль немного отступает от теплого звучания ее голоса, свидетельствующего, что она в порядке. – Я скоро пойду. Я закрываю глаза, борясь с приступом тошноты, сопровождающей новую волну недомогания; теперь у меня ноют даже зубы. Я расправляю плечи, чтобы разгрузить шею, но толку от этого ноль. – Я тут с Эйденом. Срочно езжай домой! Пока мы тебя ждали, я проверила лотерейный билет на двери холодильника. Я слышу другие…

«Полиция?» Пульс резко ускорился, а по шее поползли знакомые мурашки. – Что случилось? Что не так? Голос в трубке звучал вежливо, но напряженно. – Мы бы предпочли не телефонный разговор. Через несколько мгновений Кристин уже открыла переднюю дверь и увидела двух офицеров без униформы. – Что такое? Зачем вы здесь? – Боюсь, дело в вашем супруге, мэм. Случилась авария. Его машина слетела с моста в залив Эхо-бэй. У Кристин перехватило дыхание. – Где он? Он в порядке? В какой он больнице?…

«Давай, Дэн. Не трусь. Хотя бы поздоровайся», – приказал он себе. Он поспешил догнать их. – Зои, привет. Его пронзил стыд, когда он заметил, как она исхудала и побледнела, каким отсутствующим стал ее взгляд. Зои, с ее золотистыми волосами и розовыми щеками, всегда отличалась пышущим здоровьем, но сегодня у нее была тусклая кожа и омертвевшее выражение лица человека, который только что прожил худшие недели своей жизни. Зои ответила не сразу, и Дэн робко добавил: – Привет, Би. – Привет, –…

Миранда с матерью были на ножах из-за Майка Ю, кавалера Миранды. Миранда подсела на таблетки, чтобы можно было спокойно заниматься сексом – когда придет время, – а миссис Лонглейди это просекла, потому как у Миранды внезапно сиськи выросли на два размера, несмотря на переход с нормального хлеба на низкокалорийные сухарики. Миссис Лонглейди лишила дочь карманных денег и пригрозила, что отныне не даст ни пенни, если та не прекратит встречаться с Майком Ю. Вообще-то дело в том, что миссис Лонглейди…

Что могло вызвать такое ужасное состояние? Еще раз набрав в стакан воды, я решила присесть за стол – самый дальний, чтобы избежать лишних расспросов от знакомых старшеклассников. Уже возле скамьи у меня снова закружилась голова, и в этот раз я почувствовала, что земля уходит из-под ног. Оглушающий ультразвук, мушки в глазах, и… я падаю. Мой нос уловил отвратительный, просто мерзкий до тошноты запах. Я резко открыла глаза и закашляла. – Очнулась! – прокричал Макс, убирающий в карман вонючие…

Немного дальше, за бетонным забором, можно обнаружить устье ручья. Там он едва заметен и тих, но в месте пересечения с тропинкой становится до обидного бурным. Несколько лет назад рабочие построили через него мостик. Этого можно было не делать, но тропинка ведет к складу, нужному и популярному здесь сооружению. На складе хранится все, и даже больше, гораздо больше, чем думает руководство. Но главная странность в том, что многого из того, что там должно храниться, в его закромах давно уже нет. Вот…

– О, нормально, – преувеличенно обрадовался Сися. – Давай пэтэху, сыпану. Аркаша понимал районный пацанский язык через два слова на третье, но интонация и мимика не оставляли сомнений: старшие пацаны действительно собирались отсыпать ему семечек. Точнее, конечно, не собирались, а задумывали какую-то гнусность – вон как на периферии зрения корчился Бурый в пароксизмах едва сдерживаемого смеха. Пух вздохнул и протянул ладонь. – Ровно держи, епта. Сися запустил руку в карман куртки, после чего…

– В том то и дело, что нет, он не сбежал. В этот раз смылась я,– выдыхаю, трогая пальцем чертово ухо, которое снова отклеилось и теперь торчит даже из-под пышного каре, и кажется трепещет на ветру как парус. Странно рассказывать, замершему от восторга другу неформальной ориентации о том, что я все же лишилась девственности с мужиком имени которого не удосужилась даже запомнить, и пала я в туалете бара, а потом в каком – то закоулке, продуваемом всеми ветрами, и еще несколько раз по пути к шикарной…

Мурашки покалывают кожу, и я злюсь на человека, который решил, что может вторгнуться в мою жизнь без последствий. – Искал тебя! Спрячь колючки, Дымка! Они тебе совсем не подходят! Давай пообедаем вместе и поговорим? Я не отниму у тебя много времени… – он щурится и хищно улыбается: – сегодня. – Я не собираюсь обедать с тобой. Говори, зачем пришёл, потому что у меня рабочее время. – Давай хотя бы отойдём в сторонку? Ты ведь не хочешь, чтобы я выложил всё при свидетелях? Я смотрю на коллег,…

А еще она много говорит. Ее сложно перебить, когда она взахлеб рассказывает о своем новом романе, о мужчине всей своей жизни, который в итоге оказался последней сволочью. Света давно переехала в Москву к отцу. Когда ее родители развелись, то получилось, то она с матерью живет в одной стране, а отец – в другой. Как утверждает сама Света: «Раньше была одна большая страна – Советский союз». Почему я так много говорю о Свете? Потому что она сыграла ключевую роль в моей жизни. Но об этом чуть попозже.…

– Хорошо, взвесь, пожалуйста, килограмм. «Ого, наверно, сладкоежка», – подумала. – А майонез есть? Мама оливье приготовила, а заправить нечем. Этот востребованный хозяйками продукт в будни на прилавке не залеживается, а в праздники и подавно. Но в холодильнике хранилось несколько пачек, предусмотрительно оставленных Любой для себя. Она с удовольствием поделилась. – Одну пачку? – Давай две, про запас, – он улыбнулся то ли себе, то ли ей. Потом, уже расплатившись, поинтересовался: –…

• Детектива. Да, по ходу действия загадочным образом пропадают картина известного художника, два брюнета, один лысый, две женщины и две пачки масла. Да, среди персонажей есть и милая старая дева, и забавный иностранец, и курящий трубку умный мужчина, и добрый доктор. Но все-таки это не детектив. У меня тут даже не умирает никто. • Магического реализма. Но без пары говорящих животных не обошлось. • Открытых финалов. Я все закрыла. Потому что за книгу села в 2020 году. Не бывает так, что магазины,…