Поэзия

Кровоорошение — черная трава. Жертвоприношение — Божия жратва. Когда разогнали овец по загонам, и пятились тени, чернея, к углам, и лисы насытились лаем и стоном, и шел звездопад за невидимым склоном, очнулся в шатре праотец Авраам. Всё умерло: запахи, пастбища, реки, безмолвное время упало к ногам, созвездья подняли дырявые веки, один только слух обитал в человеке, и Голос нездешний возник: “Авраам!” Заблеял баран, заскулила собака, метнулась полевка…

Вздулись реки, растеклись речонки, Затопили землю так, что страх!.. Осторожно рыжая девчонка По воде шагает в сапогах. Прямо к дому отступает берег, Подступает с берегом беда, И быть может в запертые двери Постучится вечером вода… Рощицу разливом затопило, Струи ей коленки холодят, Ряд березок тоненьких и милых, Наклонившись на воду глядят. И не могут наглядеться вдоволь: Обернулась зеркалом вода — Выглядели осенью как вдовы, А теперь невесты хоть куда! …

Тарелки и прочее Дед Йоя велит бабушке Стане: теперь принеси тарелки. Дрожащие руки их ставят на стол, а дед говорит, деля: тебе вот эту тарелку, тебе — вот эту, а эту тебе,                                                                                    и тебе… Глиняная посуда: тебе — кувшин для воды, тебе — плошку для хлеба, тебе вот этот горшок, а тебе — вон тот… Жаровни: тебе — вот эту, тебе — вон ту, а эту тебе, и                                                       …

Лев и Анастасия прожили сравнительно недолгую совместную жизнь. В трудные предвоенные, военные и первые послевоенные годы они без ропота переносили выпавшие на их долю тяжелые испытания. В этом им помогали глубокая привязанность друг к другу и безграничная любовь к поэзии. Лев Владимирович пережил жену на 37 лет. Это время было для него особенно тяжелым из-за полной потери зрения. Однако он мужественно сопротивлялся этой страшной невзгоде и даже от года к году, вплоть до самой кончины на 92-м…

Глава первая Это была очередная командировка, просто контракт, обычное дело, платят нормально, работа привычная - воевать. Он уже много лет жил от контракта к контракту. Семья давно распалась, сыну он только деньги посылал и лишь по фотографиям видел как он меняется и растет, ему нечего было ответить на простой детский вопрос: "Папа, а почему ты не с нами?" Действительно почему? А потому, что он был "Человек - Война", наркоман войны, ее раб и профессионал. Как начал в восемнадцать лет в…

«Бледный-бледный. А боль в груди…» Бледный-бледный. А боль в груди. За горою село пылало. Грянул в спину приклад: иди! Вас немало! Сухо щелкнул старый наган (Нота первая гаммы новой…). Предвечерний вставал туман Над дубровой. Кто-то вдруг засвистал матчиш. На тачанки! ищи, где знаешь!           Поле, поле!           Ты что молчишь?           Не рыдаешь? «Ни словечка ему не промолвил дед…» Ни словечка ему не промолвил дед, Молча вывел коня…

  Пора уходить.   А так не хочется.   Так не хочется оставлять её. И иди в пустой дом, где кроме неё никого не осталось.   Но пришлось.   В последний раз провела холодному камню.   -Прощай, - едва произносят соленные от слез губы.   И повернувшись, невысокая фигурка девушки уходит. Оттуда, где остался самый дорогой человек.   Мама.   Уже идя по улицам города, девушка некого, не замечая смотрит на асфальт. Мимо проходят люди. Кто-то безразлично провожает её взглядом, кто-то…

5. Рожденье Все замолкло в ожиданье: Замолчали травы, Опустили крылья птицы, Стихли щебетанья. Солнце огненное ближе,  Льет потоки лавы. И, закрыв глаза, я вижу Лики, а не лица. И под строгим взглядом рая Сердце сжалось странно… Дух небесный, плоть земная, Голос долгожданный.  6. Зернышко На руках меня качали           Ветры буйные,          многоструйные,        И баюкали ночами           Грозы вешние          да пересветные.   А пришла пора мне выйти            …

ШВАРЦВАЛЬД Колюч и грузен чужой язык и крепок чудесный грог… Приветлив к путникам разных лиг гостиничный погребок. Копчёный окорок, острый сыр, вина золотого блик. Очаг на время, простой трактир — к усталым ногам привык. Здесь розов башенных стен кирпич, и густ колоколен звон. Лубок раскрашенный. Но не китч, — гравюра других времён. А семь пробьёт на больших часах, и ставни прикроет бар. Всем на прощание: «Гуте нахт», а, может быть, «Бон суар». Давай же…

«Вот передо мною поле без границы…» Вот передо мною поле без границы, И куда ни кину восхищенный взор Вижу только рожь, над нею вьются птицы. Ах, какая воля!.. Ах, какой простор!.. Только рожь одну здесь ветер колыхает, Только птицы криком вспугивают тишь; Среди ржи порою василек мелькает, Радостно усталый взор в него вперишь. Но через минуту все переменилось: Из-за горизонта показался лес, И вдали на солнце речка серебрилась, Лентою теряясь где-то у небес. …

Въ заключеніе своего обзора сборника Якушиина, почтенный ученый счелъ нужнымъ оградить произведенія безъискусственнаго народнаго творчества отъ фырканья фальшивой брезгливости и дешевыхъ обвиненій. «Безусловно осуждать, говоритъ онъ, народные вымыслы въ грубости и нелпости очень легко съ высоты нашихъ мнимыхъ просвщенныхъ взглядовъ и съ точки зрнія чопорныхъ условныхъ приличій. Для такого бездоказательнаго осужденія нужно только какъ можно меньше знать убжденія и врованія простаго народа и древне-русскую…

Блажен муж, иже во злых совет не вхождаше, Ниже на пути грешных человек стояше, Ниже на седалищех восхоте седети Тех, иже не желают блага разумети… [4] Стихи написаны еще по старой силлабической системе, виршами. Кругозор Ломоносова ширился, а обстановка в доме складывалась все более тяжко. Возвратившись с промыслов, он застал мать при смерти. Она умерла после 1719 года. Отец женился во второй раз, скорее всего в 1721 году, на дочери крестьянина соседней Ухтостровской волости Федоре…

Горох Царь Горох я! Ванюшка                             Не похож. Царь всегда сидит на троне, В царской мантии, в короне. Жезлом по полу стучит, На прохожих не кричит. Голяком, в одной рубашке, Да к тому же нараспашку, Не торчит в окне… Горох                                  Ах, так! (Скрывается и тут же появляется в короне). Вот тебе мой царский знак! Съел? Ванюшка                И правда, царь наружно. Горох Что тебе, разбойник нужно?…

Сынок-дебил в саду зароет, одежду спрячет брат-урод, мамаша-сука кровь замоет, машину дядя заберет, умелец, вышедший сиделец, с прозрачной трубкою в свище; никто не спросит, где владелец, – прикинь, братан, пипец вопще, приедет следователь с Курска, проверит дом, обшарит сад, накормят грязно и невкусно и самогоном угостят, он различить бы мог у входа замытый наскоро потек, но мельком глянет на урода, сынка с газетою «Зятек», жигуль, который хитрый дядя уже заделал под бутан, – да и отступится не…

…Георгий, спасибо! Читаешь и наслаждаешься такими поэтичными произведениями. Успехов Вам и процветания в творчестве! С уважением — Эмма Марьина. 30. 09. 2013 Из отзыва на стихотворение «Закат над заливом»: …Замечательная пейзажная лирика! Яркая картина дарит зрительное наслаждение и приятные воспоминания! Светлана Вац. 31. 03. 2013 Из отзывов на стихотворение «Седых рассветов тишина»: …Каждая строчка вашего творения пульсирует в унисон с нарождающимся утром! Восхитительно,…