Проза прочее

Стол был убран по-парадному, весь покрыт цветами, и у каждой тарелки лежал целый набор инструментов. Вы бы подумали, что вам надо ограбить ресторан, прежде чем получить свою еду. Но я уже был в Нью-Йорке целую неделю и привык к изящным манерам. Я ждал и смотрел, как другие обращались с железными орудиями, а после с тем же оружием нападал на цыпленка. Не так уж трудно ладить с этими чудаками: надо только узнать их повадки. Дело у меня шло хорошо. Мне было прохладно и приятно, и скоро я уже болтал…

- Заработайте сначала,- сказал Корриган,- затем покупайте. Барней остался; он не знал другого дела. Сначала он не отдавал себа отчета, что табак для него - отец и мать, духовник и возлюбленная, жена и ребенок. В течение трех дней ему удавалось наполнять трубку из мешочков товарищей, но затем все они перестали допускать его к своим кисетам. Они грубо, но по - дружески сказали ему, что из всех вещей в мире скорее всего надо поделиться табаком с тем, кто хочет курить, но прибавили при этом, что…

- Ну, старина,- сказал я: - ты чуть на тот свет не с'ездил, но мы тебя вызволили. Когда ты слушал лекции, Том, не говорил ли случайно кто-либо из профессоров, что "m-o-r-p-h-i-a" никогда не пишется "quinina", особенно в четырехгранных дозах? Но я не буду громоздить на тебя обвинений, пока ты не станешь на ноги... Тебе следовало бы быть дрогистом, Том: у тебя замечательные способности к распознаванию рецептов. Том взглянул на меня со слабой и глупой улыбкой. - Билли, - пробормотал он: - я чувствую…

- Вельмi рада пазнаёмiцца з вамi, - сказала яна, павярнулася i села. Яе постаць была прыгожая, i фiрма "Найман-Маркус" добра папрацавала, каб яе аздобiць i, пэўна, з задавальненнем дэманстравала на ёй свае тавары. Калi яна паварочвалася, каб сесцi, я заўважыў, што яна кiнула кароткi позiрк у мой бок; яна старалася ўбачыць, якое ўражанне зрабiла на мяне, а калi ўбачыла, апусцiла вочы i ўзяла цыгарэту. Мы паехалi ў "21", потым у тэатр на "Аклахому", якую я i Каралiна бачылi ўжо тры разы. За вячэрай…

И тут кучеру помогло присутствие духа. Он оценил дорогу, прочность лошадиной стойки, намерения шофера позади таратайки и - аккуратненько сполз наземь. Годами Чарли не видел такой тонкой работенки. Кучер так умело изобразил совершеннейший обморок перед подошедшим Фордом, что даже перепугал Силью. - Ча, этот парень помер? - тревожно спросила она. - Да нет, отделался пустяками, - успокоительно ответил Чарли, чуя, что сам-то, похоже, пустяками не отделается. Перед ним была личность зрелого и тонкого…

- Как же не узнаю, Пет? - рассердилась она. - Не узнаю Тумисов из Лэкро или Дрисколов из Аммеры? - Ишь как вы уверены, что я повезу вас в Аммеру, - сказал он, поддразнивая мать. - Как же иначе, Пет? - спросила она, утираясь подолом и глядя на него со своей виноватой бессмысленновопрошающей улыбкой. - А куда ты меня повезешь? - А что, паше место на кладбище недостаточно хорошо для вас? - спросил он. - Рядом с собственным сыном и внуками? - Неужто ты и впрямь хочешь похоронить меня в городе?…

- А потом что он сделал? - обратился к миссис Лайнем ее адвокат Кенефик, выспросив во всех подробностях - про каждую чашку, про каждый стул - сведения о разгроме дома. - Он меня обозвал... нужно ли мне повторять как, милорд? - Нет, нет, мадам, - ободряюще отозвался судья, - напишите. Секретарь дал ей бумагу и карандаш. Миссис Лайнем писала, поднимая глаза к потолку, так же медленно и вдумчиво, как говорила. Потом она вручила бумагу секретарю, а тот передал ее судье. О'Мира, не меняя выражения…

Пришлось Делии открыться матери, и миссис Карти отправилась к отцу Коркорану выяснять, не заставит ли он Тома жениться на ее дочери. Отец Коркоран был высокий вспыльчивый старик, который, дожив до шестидесяти пяти лет, никак, хоть убей, не мог понять, что хорошего находят парни в девицах. Но если он не разбирался в любовной психологии, то превосходно разбирался в фермерской. - Вот еще, миссис Карти, - с досадой возразил он, - как это я заставлю его жениться? В своем ли вы уме? Небольшое финансовое…

? Какие-то типы без роду и племени, невесть откуда к нам понаехавшие. Молинари, к национальному вопросу неравнодушный, охотно поддержал разговор, заявив, что ему самому до смерти надоели все эти итальянцы, друзы, уж не говоря об английских толстосумах, которые натащили в страну холодильников и понастроили тут и там железные дороги. Вот, скажем, вчера, заглянул он в пиццерию УНаши ребятаФ и тотчас наткнулся на итальяшку. ? Так кто вам все-таки насолил ? итальянец или итальянка? ? Не итальянец…

Даже говорить дальше в таком духе означало бы разрешить реальности слишком глубоко вторгнуться в структуру маленьких поэтических миров. Скупость и слабоумие - это движения, в конечном счете это движения душ реальных, и можно было бы поверить, что в замыслы Достоевского входило описание реальности душевных движений, как для других писателей - описание их неподвижности. Вполне понятно, что свои идеалы поэт должен облекать в реальные образы, но стиль Достоевского характерен именно тем, что не дает читателям…

Такой метод работы имеет смысл, когда целью является, а это так всегда и было, реконструкция прошлого, придание ему свежего и злободневного вида. Но намерение Пруста прямо противоположно: он не желает, прибегая к помощи памяти как поставщика материала, реконструировать былую реальность, но, напротив, он желает, используя все вообразимые средства - наблюдения над настоящим, размышления, психологические выкладки, - смочь воссоздать собственно воспоминания. Итак, не вещи, которые вспоминаются, но воспоминания…

Мысленно войдя в это здание, я прежде всего шепотом, как заклинание, произнес в каждой из семнадцати комнат по одному из семнадцати звуков имени Я. М. Могу признаться, что к этому времени я проделал большие подготовительные работы особого рода. Когда я мог ежедневно наблюдать за Я. М., я видел, как движутся ее руки, ее узкие ладони, я видел, как она ходит, причесывается, держит голову, как двигает красивыми плечами и бедрами, как колышется ее грудь, когда она садится, как при этом изгибается ее…

Лео Перуц Смерть мастера Лоренцо Барди Перевод с немецкого О.Мичковского Одним из самых смелых поступков мастера Лоренцо Барди была услуга, оказанная им герцогу, которому он, как утверждает молва, помог взять крепость Пьяве ди Кадоре, где укрылся Якопо Андреа. Правда, развязка этой истории оказалась для него трагической. Ибо Лоренцо погиб, пораженный в сердце узким блестящим кинжалом мадонны* Джованнины, которую он так любил. Джованнина была прелестна, кротка и добра ко всем. И очень привязана…

Лео Перуц ВТОРНИК, 12 ОКТЯБРЯ 1916 Перевод с немецкого О. Мичковского Капрал запаса Георг Пихлер, служащий в мирное время вторым бухгалтером в магазине готового платья на Целинкагассе, попал в октябре 1916, будучи раненым, в русский плен как комендант полевого караула. У него были раны плеча и голени. В течение нескольких месяцев он лежал в Тифлисе в небольшом госпитале, бывшем постоялом дворе. Ему там было неплохо. Только смена повязок вызывала у него болезненные ощущения и страх. Когда…

- К чему вам, да и нам, швыряться деньгами, когда Кеннерли денег некуда девать и он тратит их без счету? - Кеннерли застыл, так и не донеся до кармана кожаный бумажник, с минуту буравил Андреева невидящим взглядом, потом подскочил, будто его ужалили, и завопил: - Богатый? Это я богатый? Это почему же, интересно знать, я богатый? с минуту побушевал, надеясь, что подобающая отповедь родится сама собой, но она не родилась. Еще с минуту он дулся, потом вскочил, передвинул сумки, сел, похлопал себя…

- А все-таки придется мне по ним стрелять! Стрелять навскидку -- больно уж ненадежно. Он предпочел бы наметить себе одну какую-нибудь птичку и подстеречь, когда та сядет и притаится между теми двумя кротовыми горками. Он подкрался бы к ней с ружьем наготове и целился бы пониже, чтобы не разнести ее вдребезги. У оглушенной птички только и хватит силы, что влететь прямо в пасть к Пираму. Но жаворонки были совсем как земля. Напрасно г-н Сюд старался разглядеть их серенькое, незаметное, неотличимое…

В дядиных штанах было четыре кармана, но среди них ни одного целого. Когда мне случалось иметь дело с деньгами, платить и получать сдачу, то приходилось совать деньги в рот и все время быть начеку, чтобы их не проглотить. Понятно, я был очень несчастлив. Я принялся читать Шопенгауэра и презирать людей, а вслед за людьми - и бога, а после бога - весь мир, всю вселенную, все это нелепое жизненное устройство. В то же время я понимал, что дядя, передав мне свои штаны, отличил меня перед множеством…

- Эй, Бетси, поди сюда, поцелуемся! Это он не со зла, не приставал, не хулиганил - просто так, шумел. - Вот еще! Стану я с тобой целоваться, с такой мартышкой, как бы не так! - отбрила она его неожиданно резким, неприятным голосом. Весь вагон покатился со смеху, и даже сам тот парень смеялся, тряс головой и весело бил себя по коленке. Еще кто-то крикнул: - А как твой папаша, Бетси? Все еще срок отбывает? - Вот уж чего нет, того нет, Снежный Джон, мой папаша не из твоей шайки. Он себя…

- Я дам тебе расписку. - Идет, подними подбородок. - Эй, ты, полегче! Вчера на стрельбище он хотел, чтобы ему прострелили пальцы, - сказал приятель Демиржина Салливан, становясь между ними. - Он только и хочет, что смыться отсюда. Сломанной челюстью от армии все равно не отделаешься. - Чепуха, - сказал Демиржин, - не смогу жрать и зачахну. - Дурак, тебе бы ее починили в один день. Если хочешь выбраться из армии, пусть он тебе оторвет ногу. - Ногу можешь оторвать? - спросил полицейского…

Отец Радфорда был на самом деле бостонец, он служил торговым агентом в бостонской компании, производившей пишущие машинки. Перед самым началом первой мировой войны, заехав по делам в Эйджерсбург, он познакомился там с одной красивой девушкой из приличной обеспеченной семьи и через две недели был уже женат. Ни в Бостон, ни на прежнюю работу он больше не вернулся, вычеркнув то и другое из своей жизни без малейшего сожаления. Вообще это был человек своеобразный. Спустя час после того, как умерла, подарив…