Проза

Енисею, по далекой и абсолютно ровной полоске песка того берега. К гулянке Парень готовился сам, набирал водки, а когда собирались мужики, шел к матери и говорил официальным тоном и как бы мимо всех возможных возражений и переживаний: “Мама, мы там сидим с мужиками, дай нам чё-нибудь закусить”, – и мать, качая головой, послушно переваливаясь на своем костыле, резала домашний хлеб, доставала черемшу, наваливала на тарелочку вареную картошку со стерлядкой и укропом, и он аккуратно нес тарелки, открывая…

Митя помнил тот хмурый весенний день. Отец вылез из машины помятый, небритый, озирался дикими глазами, словно никогда не видел кирпичных стен мастерской и утоптанной земли вокруг нее, где вразноброд стояла техника и валялись разные железяки. Не поздоровался, лишь кивнул всей честной компании. А народу возле мастерской собралось изрядно, человек двадцать. Дезертир Никиша, просидевший сорок лет в подвале, чтобы не ходить на войну, и тот пришел, моргая на ветру водянистыми воспаленными глазами. …

– Это я свою жизню нарисовал!.. Митя вздыхает: солдаты с кривыми ногами, нелепые ружья со штыками, из стволов вылезают зверушки. Человек с красным пятном вместо лица погрузился наполовину в ручей. – Кто это? – Митя не скрывает испуга. – Брат Мартемьян из Вешаловки. Шел навстречу призывняцкой колонии, нес хлеб за пазухой, шмат сала. Был крепко выпивши, утоп в овраге. Лисички, а мож, собаки лицо обгрызли… Теребит опустевшую сумку, мелькают синие закорюченные ногти. В мутных глазах искры…

– Нет, ничего она не перегревает… Я стоял и не уходил, решив, что теперь остался за главу семьи вместо тебя, значит, должен следить за всем, что происходит. Я смотрел на руки газового мастера, чистые, но загрубевшие рабочие руки с пожелтевшей кожей, на безымянном пальце тускло желтеет тонкое обручальное кольцо, кончики больших пальцев чуть загнуты назад. Смотрел и думал, что этот человек благополучно женат, у него хорошая работа – в Горгазе, я знал, зарплаты высокие – и жизнь этого твоего друга,…

Ее подкармливали знакомые бабки, торгующие на пятаке возле Олькиной общаги яблочками, вареньем в банках, ветками горькой ревнивой калины. Бабки пришли из деревень, потому были сердобольными. Городские, те сплошь заняты своими хворями; нянчатся с ними, как с внуками. В колыбельке качают, лелеют. – Ты не кури, лучше ешь, – заботливо совали деревенские старухи масляные беляши. Она ела и улыбалась своему невидимому солнцу. Однако вся эта пастораль прекратилась, когда живот начал переть. Почему-то…

Скользя по наледи, команда медленно взбиралась на курган. Впереди карабкался пожилой капитан с остроконечным стулом-костылем, в суворовской треуголке, валенках и бекеше. Несмотря на неудобство, он не выпускал изо рта трубку, хоть как-то отбивающую въедливый запах жженой мертвечины. За ним пыхтел грузный румяный ополченец в кафтане из некрашеного сукна и круглой шапке с крестом. За плечом ополченца висел устарелый мушкетон с раструбом, наподобие тех, с какими принято изображать пиратов в детских книжках,…

Если б еще эти сцены чаще случались. А то раз в неделю, и никаких нарушений режима. Брунгильда его сразу при близком знакомстве предупредила, чтобы знал. Мол, любовь у нас – по пятницам как штык. Будь готов во всеоружии. – Я всегда готов, – ответил ей тогда Лопухнин. Ему было все равно когда. Все равно, но интересно. Почему именно по пятницам? А не по средам, к примеру. И он как-то раз выбрал удачный момент после очередного планово-профилактического коитуса и говорит Брунгильде: – Вообще-то,…

Часть первая Поражение Глава 1 Мучительный месяц [1] — Ну, а зовут вас как? — Обождите, вот вертится на языке… Все начиналось так. Я долго спал и проснулся, но был как в сером молоке. Собственно, я не спал, а грезил. Греза была странная, без картинок. Я не видел, а слышал, как мне объясняли, что я должен увидеть. Объясняли, что пока что я еще не вижу ничего, только дымку около каналов, где разрежены линии пейзажа. Брюгге, я сказал, это я в Брюгге. Бывал ли я дотоле в…

Пляж у нас клёвый — сплошной песок, три метра в ширину и метров десять в длину. Эта, как его… Капакабана! И деревьями все закрыто. А чисто как! Нет, правда! Ни камней, ни бутылок. Стёкла? Вы чё, шутите? Ни одного! Каждый день проверяем. Да и откуда здесь стёкла, обо что бутылку разбить? Об бошку? Отличный пляж, пацаны с другого берега завидуют — камнями кидают. Иногда докидывают, гады. Одно плохо — Сунжа. Не, сама речка нормальная, вода вот только грязная, бывает и мазутное пятно проплывет. Это фигня…

Теперь вопрос, невольно представляющийся всякому мыслящему человеку: могут ли такие события остановиться в своем течении? Могут ли идеи такого размера подчиняться мелким, жидовствующим, третьестепенным соображениям? Можно ли отдалить их разрешение и полезно это или нет, наконец? Мудрость, без сомнения, должна хранить и ограждать нации и служить человеколюбию и человечеству, но иные идеи имеют свою косную, могучую и всеувлекающую силу. Оторвавшуюся и падающую вершину скалы не удержишь рукой. У нас,…

— КОНЧАЙ ГНАТЬ ПУРГУ!!! Харухи просто взяла и отвергла с таким трудом добытою мною истину. А, ладно, я и не ждал от неё ничего другого. Даже когда каждый из этой троицы продемонстрировал мне, что они — в самом деле пришелица, путешественница во времени и экстрасенс, я всё равно не прекратил сомневаться. А уж убедить в этом Харухи, когда она не видала и доли того, что видел я, было практически невозможно. Но что я мог поделать? Я рассказал ей всё, как на духу. Может, по мне и не скажешь, но когда…

   ...Тем временем в мусорной корзине сама собой слегка шуршала, не соглашаясь с тем, как именно ее смяли, газета. Из нее следовало, что: Доминик Берто поражает предприимчивостью, в некотором роде это гордость страны, большинство ее поступков неблаговидно, почти каждый второй ее поступок является браком, каждый брак приносит ей золотые горы со смертью очередного немолодого вдовца, с которым она связала свою судьбу, она хороша, как Артемида на охоте, изобретательна, как восточный визирь,…

Но ничего такого нет. Напротив, раздвоенные на земле, здесь души воссоединяются. Вопреки утверждениям гяуров, [3] безбожников и соблазненных сатаной богохульников, иной мир, слава Всевышнему, существует. Подтверждение тому – мое обращение к вам оттуда. Я умер, но, как видите, не исчез. Хотя должен сказать, что я не встретил здесь упомянутых в Коране серебряных райских дворцов, не увидел деревьев с большими листьями и спелыми плодами и прекрасных девственниц. Помню, как часто и с каким удовольствием…

Однажды после сна, тяжелого и липкого, как топь, он посмотрел на сумерки, гонимые рассветом, и понял, что ему не удалось заснуть. Всю эту ночь и следующий день он мучился от нестерпимой ясности бессонницы. Скитался в дикой сельве и изнурял себя усталостью, но, лишь глотнув отвара из цикуты, смог впасть в дремоту, полную обрывков скучных и ненужных сновидений. Он пожелал было опять созвать своих учеников, но не сказал и нескольких слов наставления, как слушатели вдруг расплылись и растаяли. Неодолимая…

Ввиду его абсолютного превосходства над любым другим судном судоходная компания объявила о применении к «Титану» особого правила навигации, которое, хотя исполнялось еще не вполне открыто, у некоторых капитанов вызывало безоговорочное одобрение. Согласно этому правилу, корабль ходит на полной скорости в тумане, в шторм, в ясную погоду, на Северном Пути, зимой и летом, учитывая следующие обстоятельства. Во-первых, «Титан» может подвергнуться удару другим судном, но при высокой скорости сила удара…

— А чего ты? Растрепухой не могу. — Скорей, Шура, скорей! Терпежу нету. Помнишь, ранее-то? — В молодые-то годы, ох, как не помнить, Шура?! — Я неуемный был! — Ты неуемный, Шура! А теперь чего? — Если с теплой луной, да еще бы током, да на две фазы, а? Только бы стартер завелся, не задохнулся, я бы еще ничего, я бы еще как ничего! — Ты уж потерпи, Шура, нарумянь пока свой покой, а я тебе брякну: «Алло!» — Ну, алло! Кого надо? — Мне бы Шуру… — Какую Шуру? — Да не Шуру, а Шуру……

Аг. Готов 1. СЕМЬЯ И ДЕТСТВО Родина Лю Ху-лань — деревня Юнь-чжоуси уезда Вэньшуй провинции Шаньси. На востоке этого района лёссового плато вздымается цепь таких высоких гор, что вершины теряются в облаках; на западе — могучие Люйлянские горные кряжи закрывают небо. А в центре на сотни ли [1] раскинулась равнина. Извилистая Фэньхэ, огибая город Тайюань, стремительно течет прямо на юг и впадает в Хуанхэ. Крестьяне этого района умно используют воды Фэньхэ. Своим трудом они превратили…

Третий момент, который остался в моей памяти, это расставание с Малышом. Жили, в общем-то, трудно в те послевоенные годы. Мама работала телефонисткой на городской телефонной станции. С нами еще жила старенькая бабушка Оля — мама моей мамы. Целыми днями она хлопотала по дому. Я же большую часть дня проводил в школе. В те годы после школы учителя много занимались со своими подопечными в различных кружках, проводили тематические вечера и диспуты, так что гулять особенно было некогда. Малыш рос, матерел,…

— Алло. — Алло! —  Алло! Он звонил с островка старости через холодное море на летний берег. Ему ответили три женщины. Еще сравнительно молодые, застрявшие на шестом десятке, они стали ахать, умиляться, восторгаться, когда Альберт Бим огорошил их этой вестью: — Эмили, ты не поверишь… — Кора, случилось чудо! — Элизабет, Младшенький вернулся. — Воскрешение Лазаря! — Бросай все! — Лети сюда! — Пока, пока, пока! Когда он бросил трубку, ему вдруг стало страшно, что после всех…

— Через полтора месяца. Ждать и ждать. А как вы думаете, полковник… — вздохнул мальчик совсем горестно, уставясь вдаль на осенний город, — почему у нас в городе ничего не происходит? — Так уж и ничего — завтра, к примеру, День труда: [1] праздничное шествие, семь автомобилей, мэр, возможно, фейерверк… э‑э‑э… — Полковник осекся: этот унылый, как счет от бакалейщика, перечень его ничуть не вдохновил. — Тебе сколько лет, Чарли? — Тринадцать. Скоро будет. 1 …