Проза

— А сильна ли служба аванпостная? — поинтересовался Денис Давыдов. — Да таковой, как мне сдается, по тылам ныне и вовсе нет. Француз по натуре своей беспечен, охранение почитает излишним. Его, мол, и так все бояться должны. Ох, казачков наших залетных сотню-другую к ним бы в гости туда, — мечтательно заключил Орлов. — Вот бы страху нагнали, вот бы потешились!.. После этого разговора Давыдов принял окончательное решение просить под свое начало поисковый отряд, с которым намеревался принести пользу…

О том же писали другие писатели и публицисты, вовсе не единомышленные Розанову. Максим Горький, публиковавший с апреля 1917 года статьи о революции и культуре («Несвоевременные мысли») на страницах газеты «Новая жизнь» (большевики закроют её в июне 1918-го), оторопело наблюдал странные аномалии народной власти. «На днях, — писал он в мае, ещё до принятия вышеупомянутой Инструкции, — какие-то окаянные мудрецы осудили семнадцатилетнего юношу на семнадцать лет общественных работ за то, что этот юноша…

Тымчасам сяляне лiтоўскiя пра моладзь сваю ў вагнi вайны турбавалiся, зь нядобрымi прадчуваньнямi пры працы корпалiся, запаволенае жыцьцёвае тэмпа трымалi. Зямля скупыя плёны працы гаспадаром аддавала, заманлiвым асеньнiм супакоем дурманiла. Як наўмысна, добра пагода ўладзiлася, каб дзе на небе хмарынка, каб якi буйны вецер узьняўся. Цi ня быў гэта той прыказачны, надзiва залаты супакой перад бурай гвалтоўнай, каторая не за гарамi ўжо вунь усхадзiлася... 2 Даўно адгарлапанiлi ў вёсцы пеўнi й…

Богунович оглянулся назад, где остались немецкие позиции: выступ сосняка закрыл их. С облегчением вздохнул. Признается ли когда-нибудь ей, почему сделал такую петлю, побыстрее спрятался за сосняк? Нет, в этом нельзя признаваться. Это — нервы. Никогда не был трусом, а тут вдруг испугался. Это невозможно объяснить. Заключено перемирие, между солдатами идет братание, немцы приходят к ним, они — к немцам. Правда, он сегодня пошел впервые — и под видом солдата: очень хотелось глянуть на их позиции. Глянул.…

eye -opener. Один почему-то то и дело нагибался. Должно быть, принимал пробки от пива за монеты. Метла вставала торчком, а сам он в эти мгновения напоминал Дон-Кихота – впрочем, отдаленно. Второй не тратил времени на пустяки и в целом смахивал на довольно развинченный и шаткий, но все же механизм. Смысл предстоящей встречи был мне не до конца ясен. Если тебе звонят и… – Привет! Я повернулся. Она стояла в двух с половиной шагах от меня, и ничто не предвещало, что ей захочется преодолеть это небольшое…

А. Франковский 2 III-1925. I Я вижу, как мы с Марией Лемье сидим друг против друга в столовой отеля. Нам оставляли столик около духового шкафа, в который ставились для нагревания тарелки. Другие пансионеры, состоявшие исключительно из мужчин, занимали два стола побольше, у окон. Мария Лемье сказала мне: — Как только зашла речь об уроках музыки, я назвала вас. Я произнесла хвалебное слово в вашу честь, — вы представляете? Они ожидают вас сегодня вечером, около пяти с половиной часов, если…

Снова прихмурясь, Горький продолжал: — У нас в истории был, — тут он щелкнул пальцами, словно ища и не находя верного слова, щелкнул и поправил себя: Нет, я сказал бы, почти был: Петр Великий таким человеком для России. Выдержал паузу, подумал и, подняв указательный палец, произнес: — Вот таким человеком — только не для России, а для всего мира, для всей нашей планеты — является Владимир Ильич. Далее Горький опять затруднился, опять вертел о воздухе пальцами, не то ловя, не то вылепливая на глазах…

Эта шифровка пришла из Берлина в Центр 21 мая 1944 года. В тот же день она была передана с нарочными всем командующим фронтами. Одновременно в Берлин — по каналу Эрвина и Кэт, радистов Штирлица, работавших с ним в Берлине уже не первый год, — была отправлена радиограмма: Юстасу. Найдите возможность посетить Краков лично. Центр. Через месяц в разведотделе штаба фронта были составлены документы следующего содержания: Группа военной разведки в составе трех человек: руководитель — Вихрь,…

Неожиданно оживившись, японцы устремились к дальнему концу площадки, стрекоча блицами, как кузнечики - что-то привлекло их внимание. Сентяпин повернулся в ту сторону и усмехнулся, оттолкнувшись плечом от косяка. Кажется, лето начиналось по-настоящему… К закусочной на своём высоченном рыжем Угадае неспешно подъезжал Рат. Сентяпин не видел его с марта, но снова подумал, что при желании мальчишка позированием заработал бы больше, чем он - своей закусочной. Но дело в том, что Рат ничуть не позировал.…

ГЛАВА ПЕРВАЯ М есто, где мы с вами находимся - некое пышное свадебное торжество в районе Уэст-Хиллз, в большом особняке, с цветочным убранством и фаршированными грибами по всему дому. Что называется, художественное оформление сцены - кто где стоит, кто жив, кто мертв. Сейчас - миг большой свадебной церемонии Эви Коттрелл. Вот Эви, на полпути вниз по широким ступеням лестницы в фойе особняка; голая в останках того, что уцелело от ее подвенечного платья, она все еще сжимает ружье. Сама…

Он воротился из-за границы и блеснул в виде лектора на кафедре университета уже в самом конце сороковых годов. Успел же прочесть всего только несколько лекций, и, кажется, об аравитянах * ; успел тоже защитить блестящую диссертацию о возникавшем было гражданском и ганзеатическом значении немецкого городка Ганау, в эпоху между 1413 и 1428 годами, а вместе с тем и о тех особенных и неясных причинах, почему значение это вовсе не состоялось. Диссертация эта ловко и больно уколола тогдашних славянофилов…

Наконец Дживс только и делает, что дает советы, но никогда не лезет с ними Кто-кто, а уж он не нарушает святыню privacy. Дело не в том, что он слуга — он и опекун, Берти не зря как-то назвал его «няней». Однако здесь у него абсолютный запрет: не спросят — не советуй. Когда мы этому «Фамильную честь Бустеров» Вудхауз писал в конце 1937 — самом начале 1938 гг. Это было время высшего его расцвета. Именно тогда Беллок назвал его «лучшим из нас» (то есть английских писателей), а вскоре ему присудили…

Так. Всё так, конечно… Только вот чем дальше, тем холоднее, длиннее становится эта дорога. Всё-таки раньше, до всех этих перемен, она такой не была… Сложив зонт и с силой тряхнув его, чтобы сбить последние капли дождя, весь день шедшего вперемежку с мокрым снегом, он толкнул тяжёлую, с толстыми стёклами дверь и вошёл в вестибюль. И сейчас же привычное тепло библиотеки, комфорт, тишина, привычные запахи и приглушённые, будто сквозь вату, голоса приняли его, оттеснив куда-то дождь, и темноту, и суету…

В министерстве финансов тогда собралась компания очень больших волокит, и сам министр считался в этой компании не последним. Любовных грешков у графа Канкрина, как у очень умного человека, с очень живою фантазией, было много, но к той поре, когда подошел комический случай, о котором теперь наступает рассказ, граф уже был в упадке телесных сил и не совсем охотно, а более для одного приличия вел знакомство с некоторой барынькой полуинтендантского происхождения. Среди интендантов граф Канкрин был…

Так, по-разному, видел себя в зеркале десятиклассник Гектор Садофьев. В тот год в Ленинграде считались модными прямые синие джинсы, цветастые рубашки «батники» с одинокой никчёмной пуговицей на воротнике, светлые замшевые ботинки и тёмные очки «поларойд». Молодые люди, имеющие на себе перечисленные предметы, толпились по вечерам около станции метро «Гостиный двор», неподалёку от бывшей Думы и посматривали по сторонам с непонятным презрением, которое озадачивало прохожих. Именовались эти люди «центровыми».…

Подстрочник — бледная и немощная копия оригинала. Он похож на израненного, обескровленного человека. Он в обмороке, он без памяти, он лишился чувств и потерял сознание. Ему нужен не хирург, пусть и виртуозный мастер, способный пересадить сердце. Нет, книге не нужно новое сердце. Нужен донор. Но книга оживет только в том случае, если у автора и переводчика одна группа крови. И наконец . Свой роман «Каракалпак-намэ» сам я считаю актуальным, проблемным, остросовременным, потому что убежден: самые…

Тюрьма Ее Величества, Рединг. Дорогой Бози! [3] После долгого и бесплодного ожидания я решил написать тебе сам, и ради тебя, и ради меня: не хочу вспоминать, что за два долгих года, проведенных в заключении, я не получил от тебя ни одной строчки, до меня не доходили ни послания, ни вести о тебе, кроме тех, что причиняли мне боль. Наша злополучная и несчастная дружба кончилась для меня гибелью и позором, но все же во мне часто пробуждается память о нашей прежней привязанности, и мне грустно…

«Ну, и черт, а не матрос!» – думал я тогда. Слышим – стихло. Угробили человека. Не дешево достался этот моряк. Мои валенки были полны снегу. Даже в карманы полушубка на­бился. Измученный добрался я до избушки лесника. Валенки снять не­возможно. Разогрел на огне и оторвал вместе с кожей. Отмерзли паль­цы, пришлось отрубить... Два дня искал лесник матросского командира. Не нашел. Растаял снег, заалела набрякшая соком клюква, по-весеннему за­гудела, заухала мохнатая тайга. Наткнулись мы на матроса…

В Вологде всегда подвизались профессиональные учителя жизни. Со сцены: Мамонт Дальский, Павел Орленев, Николай Россов. Антреприза городского геагра держала курс именно на этих проповедников, пророков, носителей добра, а не красоты — передовых, прогрессивных гастролеров, а не на моду, вроде Художественного театра. Художественный театр признавался Вологдой, но только в ряду подальше, чем пьесы Шиллера, Гюго, Островского и Гоголя, принесенные скитающимися звездами — гастролирующими пророками столичной…

Он рьяно оспаривал привилегию сэра Питера производить обычную порубку и даже грозил подать на него в суд за нарушение его, наследника, прав. Словом, наследник родовых владений принадлежал к тому сорту людей, назло которым землевладельцы готовы жениться хоть в восемьдесят лет, в слабой надежде на прибавление семейства. Но не одни только соображения о переходе его владений в руки этого не слишком любезного родственника заставляли сэра Питера Чиллингли горевать об отсутствии малыша. Принадлежа к тому…