Проза

*** Сумасшедший, тупой, посредственный, нормальный, способный, талантливый, гениальный, сумасшедший. *** Братство кончается там, где больше нечего брать. *** Всех денег не заработаешь - часть приходится украсть. *** Ни о чем - это моя любимая мысль. *** Из записных книжек палача: "Не забивай голову ерундой". *** Полоумный полудурок. *** Телепередача для заключенных: "Камера смотрит в мир". *** Что за удивительная страна: Новый Год начинают встречать где-то на Дальнем…

Вот и сейчас кто-то к нему пристает снаружи. А! Это всего лишь она тянется к моему измученному микробами телу со своими ласками. Слушай, не приставай ко мне. С двумя заразами сразу мне бороться трудно. Обиделась. Ну прости меня. Я останусь преданным тебе до чьей-нибудь гробовой доски. Ни на что я не намекаю! Знаю, знаю, что не дождусь. Мы будем жить долго и счастливо и помрем в один, чтоб он был неладен, день. Вы видите, что наши взаимоотношения с этой девушкой основаны на любви и уважении.…

Зверюга сразу определил двух русских девушек. Последнюю, Розу, он про себя почему-то назвал "аргентинкой", очевидно, за ее черные волосы и испанскую наружность. Наконец, очередь дошла и до него. Белокурая девушка с сильно напудренным телом и черной подвязкой на бедре, где уже было напихано с полсотни долларов, встала перед ним задом и согнувшись ровно пополам, смотрела на него между ног, к чему-то его приглашая. Достав пять долларов, он начал их запихивать дрожащими от неожиданного смущения руками…

И не надо никакого здоровья, просто необходимо постоянно тренировать организм, чтобы он мог противостоять разрушениям, наносимыми удовольствиями. Вчера напился до потери сознания сегодня побегай трусцой до глубокого обморока. Так оно все и уровновешивается. И до старости доживет только тот, кто не устанет каждый раз собирать себя по частям. И если в пути отвалится челюсть или, допустим, выпадут волосы, надо тщательно подобрать их и заботливо приладить на место. Что-то приживается, но бывают и…

- Это плохо, голубчик, что вы так подумали, значит, у вас уже начались осложнения. - Осложнения! Доктор, а жить я буду? - Будете, голубчик, вопрос только с кем. Кстати, вы курите? - Hет. - Hу хотя бы пьете? - Hи капли. - Плохо. - Почему? - Что ж мне теперь посоветовать вам бросить. Hу-с, голубчик, дышите. - А я что делаю? - Теперь не дышите. - Ой, а вдруг у меня сердце остановится! - Hичего страшного, у меня большой опыт в искусственном дыхании. Я его …

Подойдите ближе - он короче, чем вы думаете. Или другая, ставшая классикой, просьба соблюдать порядок: Не бросайте бычки в унитазы, их трудно после этого раскури вать. Да, все-таки культуры и грамотности в нашем народе стало побольше. Опять же знание языков заграничных стало не редким исключением. А где как не в туалете блеснуть своим иностранным. Да еще на нем поделиться секретом жизненного благополучия. Например таким: If you wonna be OK Fuck your baby every day! Однако не все…

Коротышка заполнил мои мысли. Раскоряченный, обалделый, он парил перед моим внутренним взором, не выпуская драного портфеля. Я сердился на себя, ставя себе в упрек увлеченность недостойным объектом, но ничего не мог поделать и наблюдений не прекратил. Очень скоро обнаружилась еще одна деталь, без которой молчун был невозможен как явление: он лаял. Никак иначе я не смог бы назвать те звуки, что с прискорбным постоянством издавались его гнилой утробой. Правда, поначалу мне казалось, что его беспокоит…

Подоспело время кушать, все расселись, нашлепали салатов, нацедили беленькой. Ейвин потянулся за салфеткой, чтобы защитить свои светлые брюки, и с ужасом заметил на правом бедре непристойное, необъяснимо крупное пятно. Именно что вляпался во что-то - бедром, а не прислонился, не капнул. Откуда оно взялось? Аккуратный Ейвин не мог не обратить на него внимания и уж, конечно, не надел бы в гости таких брюк. Дефект нуждался в срочной маскировке, и потому Ейвин развернул салфетку полностью и постелил…

- Филипповна, у вас кофе убегает! - весело кричит, бывало, сосед Сверчков, оттягивая на плечах крепкие подтяжки карьерного дипкурьера. Но газ при этом не выключает - ждет, пока няня, всполошившись, сама доковыляет до кофейничка. - Ах ты, мать честнбая!.. Никак его не укараулишь... Из опыта Филипповны я знал, что кофе - большой шалун, настоящий рикошетник ("Навроди тебя..."). Когда над ним стоишь, он не закипает и не закипает ("Хыть цельный день простой!"), как ни верти кофейник…

Бартамон в ужасе отшатнулся. Задира, назвавшийся фамилией " Пятибаринов", сделал один-единственный, явно непрофессиональный выпад и ужалил Бартамона в грудь между третьим и четвертым ребром. Бартамон закатил глаза. Голова у него закружилась, он решил, что все кончено, и рухнул навзничь, разметав руки и ноги. Пятибаринов надменно и резко отсалютовал шпагой, переломил ее об колено и бросил обломки на живот сраженного противника. Бартамон прикрыл веки и не видел, как дуэлянт убрался из квартиры.…

Остатки спутника, выведенного за каким-то дьяволом на орбиту двое суток тому назад, рухнули в реку в полукилометре от места отдыха Дуплоноженко. Почерневшая конструкция косо воткнулась на мелководье в песок, и ядовитый гептил, будучи в семь раз злее синильной кислоты, немедленно излился в беспечную воду и соединился с вылитым спецраствором, свидетельством саботажа. Река текла себе, как делала это столетие за столетием; поселок, с пьяных глаз построенный внизу по течению, не чуял беды. Не думал ни…

Я не только завидовал N., я искренне, усугубляя тайную солидарность с казнителем композитора, его осуждал. Общение с духами казалось мне вовсе не безобидной проказой, но серьезным грехом - в своих писаниях я всегда полагал слово "Бог" с большой буквы и откровенно симпатизировал почвенничеству, считая себя не спесивым от праздности литератором-лепидоптерой, а праведным, хоть и не безупречным, работягой-журналистом. Но я не был слеп, я давно распрощался с наивными иллюзиями и понимал, что…

Однако, несмотря на позорно быструю сдачу позиций, посмею отдать себе должное: едва я положил трубку и потер влажные ладони, в голове моей опарышами зашевелились сомнения. Собственно говоря, это было обычной защитной реакцией организма, подготовкой его к разочарованию... но эхо проклятого голоса упрямо гуляло по извилинам, и я докатился до того, что заявил Хукуйнику: не потерплю никакого вмешательства с его стороны, поскольку Алина наболтала достаточно, чтобы считаться отныне моей, а не его "женой".…

Итак, вечером сытного дня отобедавший Икроногов скорбно смотрел на похоронное пламя свечей, сжимая в одной руке карандаш, а в другой наполненный до краев бокал. Со стен, подобно жукам в янтаре, глядели предки - некогда цвет и гордость петербургского общества. Потомок подсел к столу и погрузился в творчество. Словно муравьи, ползли на бумагу слова мелкие, в завитках, и каждое - бомба, каждое - прощальный поклон хмельного отпрыска старинного рода. Да, он сгинет, но поставит точку, это будет всем точкам…

Но если все гладко, они расцветают кричащими грядками давних фраз и забирают власть. Все без исключения люди, представлявшие для меня хоть какую-то значимость, сочли своим долгом нагадить и пометить территорию вида, за которую с ослепительной наглостью приняли мое почтительное сознание. Робея перед их апломбом, я сам открывал ворота, и они проходили, располагались, как у себя дома, и, насорив, покидали меня. Все, что было в них достойно вечности - их грязные ботинки. Носителей не станет, когда я…

Из опасного подъезда на цыпочках вышел сапер, державший в руках взрывное устройство. - Черные подложили, - Дудин тоже закурил. - Ну. Человек в камуфляже аккуратно положил коробочку на землю, начал распрямляться и вдруг замер. Похоже, он что-то заметил. Да, точно заметил потому что заорал: - Ложись!.. И сам, подпрыгнув, упал лицом обратно, в подъезд. Нерационально, успел подумать Де-Двоенко. Его же завалить может. Или, напротив, умно? Ноги посечет, задницу... Тут бомба взорвалась.…

- Сделай сам! - пророкотал он сурово и значительно посмотрел зоотехнику в глаза. И еще за плечи встряхнул. После чего зоотехник вместил в себя идею, которая едва не припечатала его, как какого-нибудь клопа - такая она была блистательная, несоразмерная Мохову. Брат Ужас давно ушел, а зоотехник продолжал стоять, полуприкрыв глаза и время от времени задумчиво пощелкивая пальцами. Идея осваивалась в новом вместилище; она уже стала множиться, пускать побеги, и Мохов никуда больше не пошел, а вернулся…

- Разве он у тебя врач? - Танечка передернула плечами. - Откуда он знает? - Он в патентном бюро работает, - объяснил Ванечка. - Поэтому знает лучше любого врача. К нему каждый день приходят сумасшедшие пенсионеры с рацпредложениями. - Что, Иван Валерьянович тоже приходил? - спросила Таня насмешливо. - Вроде, нет, - ответил Ваня нехотя. - А что же ты говоришь? - Я ничего не говорю! Я просто сказал, что он похож на старого козла из фильма. - А вот и нет! Это я сказала первая! - Про…

- Подумаешь! Я и без вас знаю, о чем там сказано. И кто написал. - Знаете - так помалкивайте, - буркнул Швейцер. Ему стало неуютно, потому что Остудин не был посвященным и знать ничего не мог. А если он все-таки знает, то знать может кто угодно. Через минуту, не в силах вынести неопределенность, Швейцер смягчился: - Кто же вам сообщил? - спросил он еле слышно, не поворачивая головы. - Кох, - мгновенно отозвался Остудин, которому тоже не хотелось молчать. Он не искал ссоры - напротив, всячески…

А-прим. Всегда пожалуйста. Церемонно чокаются, пьют. А. Кушайте, все перед вами. Салфетки внизу. А-прим хмурится, заглядывает в нижний ярус. Трогает пальцем салфетку, не берет. А-прим. Получается, нашего брата аж сотня без малого? А. Больше. Девяносто четыре - это только в Интернете, плюс милицейская база данных по городу. Последняя - ваш случай. А сколько еще родилось в других городах и странах? Сколько еще не выходит в Интернет? А-прим (кивает). Как я. У меня телевизор - и тот черно-белый.…