Проза

При этом выразительность, чёткость явлений и смыслов безнадёжно утрачена – всё будто покрыто лёгкой дымкой, пеленой. Вместо классической ясности представлений – размытость понятий, расплывчатость суждений, условность критериев до утраты различия между правдой и ложью, размягченная текучесть принципов, ускользающая, неуловимая суть формулировок. Всё, что прежде с большей или меньшей ясностью различалось нашим сознанием, как Добро и Зло, Наше Время перемешало, перепутало, перетасовало, как колоду карт,…

2 Итак, рисую свою семью: неповторимую и – надеюсь – единственную на всю жизнь Не сомневаюсь, что кому-то рассказанное покажется выдуманным и нереальным. Один мой приятель – взрослый образованный человек – всерьез считает, что в порнографии не занимаются сексом, а лишь имитируют и контакт и результаты. Убеждать его в том, что надо посмотреть хорошее видео, где даже женщины испытывают оргазм, который невозможно сымитировать, бесполезно. Россия – страна ханжей, воспитанная церковниками и…

– Барабанная ты шкура! Один толк от тебя – бессмысленный лай и клочья шерсти по всему двору, – приговаривает бабо Софа, делано хмурясь и почесывая собаку за мохнатыми ломаными ушами. Ашун счастливо повизгивает и подскакивает, норовя лизнуть хозяйку в морщинистую щеку. – Где этот Астцу зулумат? – голос бабушки, набирая силу, гремит по дому, заполняя собой два верхних этажа и гулко отзываясь эхом в погребах – большом и малом. Интонации такие, что сомнений не остается – она еле сдерживает гнев. Гулпа…

– Ясно, – заключила я. – Значит, я – не комильфо. – Будешь ты еще комильфо. – Бабушка потрепала меня по голове. – Обязательно когда-нибудь станешь. Комильфее не бывает. И продолжила чистить картошку. С тех самых пор все и зовут меня Комильфо. Сперва меня так называли воспитательницы в престижном детском саду “Сказка”, где воспитывались дети работников порта и дети их знакомых и родственников. Потом – учителя из нашей с папой школы, тренер по акробатике, ведущая английского кружка в Доме ученых,…

– На все воля Бога, милая, – ответил старик. Голос у него был хриплый и прокуренный, а когда он тяжело вздохнул, то в воздухе разлился аромат вылаканного недавно коньяка. Я хмыкнул и пробубнил себе под нос: «Пафоса-то сколько», но женщина в ответ лишь заплакала, прижавшись к плечу своего спутника. – Сейчас он в лучшем мире, Наталья, – ласково произнес тот, легонько сжимая руку женщины. Я фыркнул, не стесняясь в выражениях: – Уже ждешь момента, как запустить ей свою сморщенную длань в трусы, донжуан,…

Алекс безмятежно шёл жить к Соне. С собой волок ноут, камеру, наушники и некоторое количество шмоток. – Здрасте! – вежливо кивнул он отцу Соньки, обратив внимание на то, что предок какого-то странного колора. Предок что-то пробулькал. – Ага, ну, вам Сонька сказала, да? Я тут, короче, жить буду! – Да с какого… – начал было Сонин отец, но Соня нежно защебетала о том, что она так соскучилась, и уволокла своего Алекса в комнату. – Спокойно! – Бабуля ловко метала тесто на сковороду. – Петя,…

Об авторе "Писатели – это память нации". (Иосиф Сталин) Самойлов Николай Николаевич – поэт, сказочник, баснописец, переводчик (стихи, сказки, сонеты, венки сонетов, циклы сонетов, поэмы, басни, эпиграммы, частушки). Изданы книги: «Басни», «Сонеты 21 века», «Осень сказка», «Любимые стихи». «Сказки новой России», «Сказки, басни», «О мужике лекаре», «Да, я – ордынец», «Есенинская Грусть», «Три лесных царя», перевод Шекспира «Сонеты. Гамлет», перевод Джона Донна «Священные сонеты», переводы стихов…

Польские паны, судьи и приставы, управляющие имением, шинкари, раввины и ксендзы, еврейские бедняки и еврейские богачи – бурлят и поучают, учатся и молятся, судят, обманывают, хитрят и благотворительствуют…Они трогают до слез, заставляя сочувствовать их горестям и удачам. И в этой круговерти, казалось бы, вполне достаточной для полноценного мира хорошей литературы, выскакивают – поистине как черти из табакерки! – сущности потустороннего мира: демоны, бесы, ведьмы – заваривая очередную кашу очередного…

Здесь глаз отдыхал. Я повернулся в другую сторону. Окно тоже было иным. Вместо древнего, с облупленной рамой, разбухшей незакрывающейся форточкой и ржавыми шпингалетами, здесь стояло пластиковое. Плюс к этому висели красивые легкие шторы, причем даже с особой параллельной штукой наверху. Я поднялся, выглянул наружу. Мое обычное общежитие стороной с комнатами выходило на край квартала. Когда-то там собирались разбить парк, даже успели выкорчевать сорные деревья и засыпать площадь гравием…

– Скворцов! – Зай – он сел рядом и уже разволновался за супругу – Этот тип вчера в это время взрывал компьютерную систему крупного банка страны. – Вадик! Я дурочка? – Все – он приобнял супругу вскоре оделся и вышел на работу, та взяла в руки мобильник и набрала номер знакомого следака: – Мальцев привет. – Здравствуй любимая. – Боже, как приятно! Меня муж так не зовет! – Вера растаяла. – Ну, ты ж знаешь, как я к тебе отношусь! – Да, ты мной восхищаешься! – повторила Вера. – Верунь,…

Ну, с богом. Телефон заверещал – как положено, в самый неподходящий момент, когда Алла Михайловна снимала шкурку с третьего помидора. Она вздрогнула и чуть не стрельнула скользким томатом в стену – очень этот след украсил бы свежую бежевую краску. Не вставая, Алла Михайловна перетерпела несколько трелей: надеялась, что звонящий окажется не слишком настырным. Наверняка резвился неизвестный олух, что взялся отвлекать ее дважды в день глупой тишиной в трубке. Поняв, что телефон умолкать не собирается,…

Вишня, пригибаясь за стойками, стремительно преодолела магазин, игнорируя пока не понявших в чём дело покупателей, выскочила со второго выхода и свернула в закоулок, под потолком которого подсвечивались таблички с опознавательными значками общественного туалета. Из женского уже издалека слышался шум сушилки, так что, особо не думая, как это будет выглядеть, Вишня завернула в сторону мужского. Никого. Удача! Защёлкнув изнутри задвижку, она облегчённо облокотилась на дверцу кабинки, стягивая с головы…

Лицо мужчины скрыто тенью, но я уже успела оценить его великолепную натренированную фигуру. Прямо как у моего Лёши. Хотя нет, мой Лёша всё равно в сто раз лучше, с гордостью отмечаю я про себя. И он достался именно мне, Яне Гофман, а не какой-нибудь секс-бомбе Тамаре Лурдиной. Хотя я хорошая девочка, и должна только порадоваться сейчас за свою лучшую подругу, которая в этот момент ещё сильнее изгибает свою стройную спину, пока её не менее сексуальный партнёр, намотав её роскошные длинные волосы на…

Сценка имела оглушительный успех – дети смеялись во весь голос. Хоть и отучились они за эти страшные годы хохотать, ну да детство свое берет. Да и как не засмеяться, над таким смешным Гитлером! Хмурые лица взрослых тоже разгладились, женщины улыбались и лезли в фартуки. В мешок летел сухари, картофельные очистки, какие-то овощи и даже небольшой кусочек желтого сала. – Ого! Спасибо вам! – от всего сердца благодарил Ясенцев. – А сейчас мы вам покажем, как фриц уносит ноги… Гитлер, прошу на сцену!…

– Сам такой! Да вообще, какому приличному коту ты нужен? Но сейчас сил не было, холод извёл почти до отчаяния, а запахи, долетавшие от дверей рестормяуна, кружили голову и заставляли брюшко болезненно сжиматься. Именно поэтому кот, как только снова увидел того «помеченного» важного типа, попробовал ещё раз, правда, с тем же результатом. Даже вмешательство какой-то женщины, вышедшей из благоуханных дверей рестормяуна, не помогло! – Ну, вот, пожалуйста. Я же говорила! «Вот и ваш пришёл», –…

Во втором разделе книги живет своей жизнью избранная эссеистика (есть и индийский trip, хотя травелоги – не мой конек: обычно не описываю частное пространство путешествий), а также как классические, так и в чем-то радикальные критические статьи + рецензии на книги, в свое время показавшиеся достойными внимания: в том числе мои точечные отзывы на тексты одного из далеких уже «Нацбестов», который довелось жюрить с легкой руки В. Л. Топорова. В третьем кластере интервьюер меняется местами с пресловутыми…

Подхожу к кабинету генерального. Собираюсь с мыслями. Открываю дверь. –Михаил Александрович, вызывали? –Проходи, проходи! – шепчет его помощница. Сегодняшнее утро началось слишком суматошно. Во-первых, я проспала. Затем, естественно, попала в пробку. Опоздала на работу. Столкнулась с шефом в дверях и пролила на него кофе. И на себя тоже. Явно не мой день. Затем мне дали срочное задание. Со сроком исполнения "вчера". И продолжают дергать по пустякам. Такое ощущение, что все сотрудники в…

Непроходимы дебри Непроходимы дебри чужой души, Ожидать от другого того же… Чтоб потом умолять: «Милый мой, не души». Только он по-другому не может. Ожидаешь рассвет, а получишь закат, И, блуждая в холодном тумане, Каждый будет по-своему финишу рад – Половинке в гранёном стакане. Избавления яд, горечь прошлых обид Разъедать будет долго и грубо… Вялой потугой строчку про «грёбаный стыд» Подпевают дрожащие губы. Вновь уносит «Сапсан» по другим городам И, казалось…

Я должна думать о сестре. Я обязана защищать в первую очередь её. Просто потому что кроме меня – больше некому… Стоны, крик, удары… Какофония ужаса, всякий раз заполняющая клеточку за клеточкой и смыкающая невидимые руки на моей шее. – Не тронь её, только не её, Вадик! – повторно раздаётся сдавленная просьба, пропитанная отчаянием поплывшего от алкоголя разума. И тут же я отшатываюсь от двери, ведущей в нашу комнату. Вадим снова испытывает дешёвый замок на прочность, а пододвинуть шкаф поплотнее…

Не важно, что в квартиры Белого нас двое было. И никто не знал, что через месяц наши родители поженятся. – Что тебя от меня нужно? Слова царапают горло, горячее дыхание – шею. Мне ведь с ним было так просто. Знала от силы час, а чувствовала, что это – мой человек. И вместе готовили, и ютились на маленькой кухне. И в душ за шторкой тоже вместе ходили. А сейчас он совершенно чужой. Намного больше, чем при первой встрече. Не узнаю его, и не хочу. Хочу закрыть глаза, а когда открою – у меня…