Проза

* * * Больше дел нет. До самолета часа полтора. Еду в аэропорт. Уже в пути вспоминаю о метелке Даше Новокрещено вой. Нахожу в записной книжке ее адрес. Впервые я увидел Дашу, когда был в этом волжском городе в прошлый раз. Случайно попалась на глаза в СИЗО. Пигалица – метр с кепкой, короткая стрижка с челочкой – под мальчика. Но характер… Сколотила из таких же пятнадцатилетних девчонок шайку. Сами назвали себя почему-то метелками. Занимались гоп-стопом, раздевали сверстниц. «Одеваться хочется,…

– И телефон у нее выключен… Может, попозже еще сходишь? – Я что, на побегушках у нее? – огрызнулся Амир и сразу замолчал, сжав губы. Он жалел мать. Жалел и Лену, старшую сестру, но злая мальчишеская обида залегла слишком глубоко. В кухню вбежала раскрасневшаяся Амина. – Амир, Амир, иди посмотри, кто к тебе пришел! – Кто там, дочка? – Мать всполохнулась из-под пелены своих мыслей. – Не скажу, не скажу, пусть сам посмотрит! Амир улыбнулся и ущипнул сестру за загорелую щечку. – Ты,…

Глава 1. Начало В зале московского Исторического Музея, посвященном Первобытнообщинному строю, Капочка, взвыв от боли, сорвала белый берет со своей белокурой коротко остриженной головы, связанный мелкими узорами Елизаветой Яковлевной. И, побледнев, ужаснулась, что при всем 7-ом и 8-ом классах Кимрской школы – на глазах испуганных мальчишек и девчонок у неё, учительницы, стали отходить воды. Здесь в этом торжественном зале, украшенном росписями самого Васнецова, с которых на всё происходящее в…

«Ох! Совсем с катушек слетела!» – отругала себя Юля, сжимая пальцы в кулаки, призывая очнуться от любовного морока. Она никогда не была страстной натурой, по крайней мере, не подозревала этого за собой. Ранее ни один мужчина не волновал её сердце и не вызывал будоражащих кровь чувств. Те поцелуи, что ей довелось изведать, были приятными и не более того, а один раз даже вызвали отвращение. Юля искренне считала, что умопомрачительные страсти, описываемые в книгах и показываемые в фильмах, художественное…

Женщина устроилась на диване, глядя на экран своего смартфона. – Присаживайтесь, – заметив меня, сказала она и указала на кресло. – Как вас зовут? – Екатерина Александровна. – Минутку, я найду ваше резюме. – Сидящая напротив женщина вновь погрузилась в свой телефон. – Лебедева? – Да. – Двадцать четыре года, не замужем, детей нет, образование высшее, факультет международные отношения, место работы… так… понятно. Получается, прежде вы домработницей или гувернанткой не работали? Она…

– Может, перевести?.. Рабочих сменил экскаватор: асфальт, расхераченный в куски, переходил – ковш за ковшом – в самосвал. – Не надо. На карте половины цифр не видно: еще перепутаю чегонибудь. Я почувствовал на плече ладонь, посмотрел на пальцы: крупные, плотные, на безымянном – кольцо. Я повернулся: Фарик. – И карта не помню где, – сказала бабушка. Я показал в глубину веранды – Фарик понял и ушел. Я еще пообещал чегото – бабушка ответила, потом положила трубку. Я постоял с минуту между…

– Да, – ответила Фрэнки. – Я ищу Гарри Мортимера. – Ей было странно произносить его имя вслух после всех этих лет, говорить о нем как о реальном человеке, а не как о ком-то призрачном, загадочном. – Он все еще живет здесь? – Гарри? Как же, живет. Хотя сегодня вы с ним разминулись. Несколько часов назад они отправились в сельскую ратушу. – Женщина рассматривала Фрэнки с почти нескрываемым интересом. – Я сама там буду. Ему что-то передать? Ага, как же. Это будет самый неподобающий поступок на свете.…

Игорь крепче сжал ключи, стараясь ими не звякать. Его взяли в коробочку. – Вы антифашист, верно? – Теперь это запрещено? – Что вы. Мы всего лишь уточняем. – А вы – это кто? – Главное управление по противодействию экстремизму. Я Коваленко Андрей Эдгардович, а это Сернов. Анатолий Сергеевич. Рослый помахал удостоверением. Тот, что пониже, по-прежнему никак себя не выражал. Центр «Э», значит. – Поступили сведения, что вас готовятся убить, – продолжил Коваленко. – Источник надежный. …

Профессор Колбасников, научный руководитель Петрова, признанный авторитет на кафедре истории СССР, так тогда именовали отечественную историю, первоначально в глубине души не верил, что о монетах можно что-то написать, тем более – дипломную работу. Дипломы тогда писали далеко не все, и только по желанию. Каждая дипломная работа рассматривалась на кафедре, как заявка для будущих научных изысканий, а может быть, и учебы в аспирантуре. В зимние каникулы студент четвертого курса Петров собрался съездить…

Так что спала она о всём многом своём – естественно. Здесь – без многоточия. – Какие могут быть многоточия у силиконовой – хоть спереди, хоть сзади. То есть – перед её высказываниями и после её высказываний. – А именно – никаких других у неё и не может быть – презрительных. Зачала она – никак, впрочем, не иначе – от семени. Осеменил её – один. Лишь один из всех всячески двигающихся. Однажды случайно увидев такую в интернете. Он был – следовательно и как далее последовало – особенный.…

– Если бы ты только знал, мой мальчик, как важно следить за работой своего слова, мысли, кисти и воображения, если бы ты только знал… Пойдем прогуляемся? На пороге пастушьего домика их ждал огромный белый кит, наблюдавший за звездными медвежатами, купавшимися в молоке причудливой туманности и сдувавшими звездную пыль на мраморные розовые ступени. – Я приглашаю тебя в свой мир, – сказал гном и протянул пастуху свою маленькую, но крепкую руку. Через мгновение они уже сидели на обширной и гладкой…

На деревьях дрожат от осеннего ветра самые стойкие из листьев. Их коричневые собратья уже больше месяца устилают откосы кюветов. По обочинам шоссе в свете фар замелькали яркие карминные пятна: клён приречный. Успел заметить на указателе: Ломово. В убогой деревне, с просевшими от бесконечных дождей домишками, нашлась толковая голова и добрые руки. Кюветы аккуратно обсажены клёнами. Позже всех расстаются с деревом листья удивительной красоты – на радость уставшим водителям, назло холодам и слякоти.…

Поездки Людмилы по торговым делам следовали одна за другой. К ним прибавилась ещё и ежедневная реализация привезённых вещей на рынке. Короче, свою жену я стал видеть лишь поздними вечерами после всех её трудов. Правда, эти труды принесли свои результаты. Вскоре она купила на рынке контейнер и наняла двух помощниц, а себя теперь называет бизнес-леди. Сейчас она уже не мотается за границу, а просто перекупает товар здесь, в городе, складируя его и в нашей квартире, и в своём контейнере. В такой ситуации…

Хидео обернулся: охранники должны настигнуть его первыми, иначе все пропало. Но скрип тормозов и звук удара неожиданно завершили погоню. Парнишка почувствовал боль в бедре и руке, в ушах зазвенело. А через мгновение ощущения притупились, и его окутала теплая белая пелена. Водитель автомобиля, только что сбивший несчастного пешехода, подбежал к неподвижному телу. Пожилой человек судорожно набирал номер неотложной помощи. Следом за охраной подошла и хозяйка украденной сумочки. Вдалеке завыла полицейская…

Отец служил возницей в обозе и однажды угодил под разрыв случайного снаряда, прилетевшего со стороны белых. Повозка разлетелась вдребезги, коня убило наповал, а боец красной армии Сидор Ярошенко получил смертельное ранение, будто в отместку за свой переход к красным. В гражданскую войну Марк избежал мобилизации как в белую, так и в красную армию. Ещё в 1916 году в результате ранения его списали подчистую. Из госпиталя он вернулся домой с двумя отметинами об этой войне в виде двух небольших ямок…

Внезапно из-за поворота выехал автомобиль, осветив лишь одной ярко горевшей фарой Сьюзи. Девушка отошла к дальнему краю обочины и остановилась, не сильно веря в трезвость водителя в столь поздний час, а также не желая быть обрызганной грязной водой из колеи, образовавшейся вдоль всей дороги и усугублявшееся бесчисленными ямками. Сьюзи достала телефон из узкого кармана короткой коричневой юбочки, решив написать сообщение матери о том, что минут через десять она будет дома – ведь мама всегда так волновалась…

– Его нужно выращивать аккуратно и чутко, как цветок. Поливать и следить за ним. – Полностью с тобой согласна, дорогая. Полностью!!! Ну да ладно. Каждому свое. Я вместе с ними ходил вокруг площадки. Около часа я так проходил и слушал всю эту информацию. Слава богу, что я это не впитывал. Скажем так, мне это не близко. Толерантное же общество. Будем уважать мнение каждого. И одобрительно кивать, если нужно будет. В какой-то момент мне это надоело. Я решил пройти последний круг и пойти в сторону…

Хотя бы и я вот сейчас – бродя всего-навсего по комнатной ночи. Верно, верно. Живой каждый и всякий – чем он непременно, беспрестанно и усердно, собственно, занят? – Да отдаванием. Отдаванием всего, что у него в жизни ни есть. Калорий, денег, времени… движимости той и недвижимости… спермы, гения, пота… волос, зубов, крови… Ну и самой своей жизни. Только этим все и заняты. Вздох за вздохом, пульс за пульсом, миг за мигом… Кулак за кулаком, поцелуй за поцелуем, крест за крестом!.. …

Эх, надо что-то делать. Буду орать. – Пожар! Пожар! – кричу во всё пересохшее горло. – Заткнись, придурок! – рявкнул кто – то слева и повыше. От неожиданности вздрагиваю, мокрые от пота пальцы чуть не срываются с мелких камушков. – Нажрался и орёт. Делать больше нечего? Поворачиваю голову в сторону злобного и до боли знакомого голоса. В двух метрах от меня из открытого окна торчит чья-то голова. Черты лица не разглядеть: проклятое солнце светит так, что ломит глаза. – Я просто хочу…

Мне это порядком надоело. Не то, чтобы срочно нужны были именно эти деньги. Проживу, конечно, и без них, хотя остался фактически на мели. Однако я уже давно посчитал их, как свои; определил им место в своём жизненном расписании… Словом, «раскатал губища», а обратно закатывать – ой как обидно. Да и как быть с пресловутой верой в людей? В очередной раз спустить в унитаз? И ещё. Если серьёзно. Позволяя так манипулировать собственными покладистостью и терпеливостью быстро снискаешь славу «лоха», а…