Проза

Минутный разговор с подчинённым, а силы на исходе. Мозгун забрался в постель и уткнулся лицом в подушку. И завис вне пространства и времени. Однако вновь звонят. На этот раз по внутренней связи, с пункта охраны. Мозгун сполз с кровати и, миновав аппарат вежливо позвякивающего переговорного устройства, вышел в гостиную и добрёл до видеофона. И поднял взгляд на монитор. Всё тот же Чис и с ним ещё двое, Пушкин и Испанец. Впускать нельзя, просто недопустимо, но что же делать? Надо было охрану предупредить,…

Но я не такой, как вы. Я питаюсь эмоциями и чувствами людей. Прямо сейчас, может быть, вашими. Я – вампир двадцать первого века. И если вы намерены продолжать читать, то предупреждаю: дальше будет хуже. Дальше будет только обо мне. И заранее примите мои искренние соболезнования, если вы во мне узнаете себя. Я – жутко романтичный и любвеобильный эгоист. Раньше я думал, что романтика не имеет ничего общего с эгоизмом. Оказалось, они неразлучны. Любовь в современном обществе потребления почти невозможна.…

– Засмеют – не засмеют. А вдруг это маньяк? Об этом Кире думать не хотелось. *** Кира на самом деле была далеко не единственной «жертвой маньяка». Её коллеги из других организаций также получали странные подарки и послания. Пара сотрудниц обратились с жалобами к руководству, после чего пара сотрудников, на которых пало подозрение получили нагоняй. Почем зря, но это выяснялось позже. О чем действительно жалел «маньяк» – что воочию не видел, как встретили его весточки и к чему они привели.…

И. Пометкин: …Перечитал книгу три раза. Каждый раз внутри меня росло ощущение, что это написано про меня. Откуда вы меня знаете? Шутка, конечно… Здравствуй, Пометкин! Что-то тебя давно не видно, будет время – заходи в гости. Глава 1 Началось всё прозаично. В один прекрасный день Лампатата, главный герой этого произведения, разглядывая пасмурное небо за окном, задался тривиальным вопросом – так ли уж этот день прекрасен, как мы об этом только что написали? Кроме того, он в который…

Такое пышное устройство возбуждало всеобщую зависть и всеобщее удивление и с тем вместе было причиною, почему квартира Вячеслава была всегда местом наших собраний. Так было и сегодня. За месяц еще Вячеслав преважно пригласил нас встретить у него Новый год, обещая даже сделать жженку. Разумеется, отказа не было. Мы знали, что он уже давно хлопочет о приготовлениях, что заказан пирог и что, сверх обыкновенного его так называемого вина, будет по крайней мере три бутылки шампанского! После смеха и…

– Ты хорошо себя чувствуешь? В последнее время ей все чаще случается вспоминать о его возрасте: внезапная сутулость, легкое выражение растерянности на лице. – Что? – Он поворачивает голову, чтобы посмотреть на Гретту, словно ее прикосновение его напугало. – Да, – кивает он, – конечно. Я просто хотел сказать, что опять жара будет. Он, шаркая, сдвигается вбок – она знала, что он так и будет, – к термометру, который висит за окном на смоченной слюной присоске. Третий месяц засухи. Уже десять…

«Там не только китайцев, но и маньчжуров не было! Маньчжуров привлекли мы сами своими набегами с Амура в глубь Маньчжурии за хлебом, пока по нужде не завели своего землепашества. Есть и у нас такая замашка… Одни строили заимки, привозили семьи из Якутска. А другие ходили за хлебом в набеги! Путаница? Ничего подобного! Маньчжуров не было потому, что им незачем было ходить на Амур, если у них в Маньчжурии тепло и там житница…» А распроклятая московская приказная бюрократия не вымерла! Чем наша, петербургская…

– Кому бы похвастаться? А чего тут долго думать, одену на работе, вот мужики обалдеют! Сказано сделано! В понедельник вместо халата надета обтягивающая кофточка. Какие были в понедельник мужики после недельного запоя, объяснять не надо! Они не то что Таню, вообще ничего не видели! Во вторник кофточка с декольте надета. А мужикам параллельно, все из рук валится, а тут еще Петрович за производство радея уволить грозит, короче жить с похмелья и так страшно! В пятницу Таня надела обтягивающие…

Отец стоял молча, но было видно, что он переживает и беспокоится не меньше мамы. Он похлопал Валентина по плечу, взял чемодан и кивнул в сторону вагона: – Пошли, занесем вещи. Хорошо хоть плацкарт взял, а то пришлось бы тебе до Ленинграда в общем вагоне трястись. Летом всегда были проблемы куда-либо уехать. Валентин за неделю до отъезда отстоял часов шесть в кассе железнодорожного вокзала, чтобы взять билет на Ленинградский поезд. Кассир долго куда-то звонила, ждала подтверждения, кричала в трубку,…

– И сегодня у нас с тобой особенная ночь, – говорит мужчина, протягивая руку к выключателю и зажигая яркий свет над их головами. Крепко зажмурившись, мальчик всхлипывает, утирает слезы дрожащими пальцами и смотрит на него большими доверчивыми глазами. Может быть, сегодня не будет так страшно? Вдруг он решил просто посидеть с ним? Не будет раздеваться, не ляжет с ним в кровать, не станет тереться о него… – Пожалуйста, папа… – голос дрожит, прерывается, замирает на секунду. – Папа, не нужно. …

В холоде тёмной вечерней комнаты старик плакал, размазывая неопрятные слёзы мягким рукавом, тихо шептал, отвернувшись к стене: – Сможешь ли ты показать те две звезды?.. И отвечал сам себе: – А-а, вот ведь как! А раньше-то всё говорил, чтобы оставили тебя в покое… Он так и заснул, с нерастопленной печкой, не поужинав, не снимая башмаков, даже не умывшись. На стопке писем, поверх тех, что были ещё не прочитаны, остался стоять маленький ежик – смешная пластмассовая игрушка. Девятнадцатое…

Зал, как всегда, полон. Замотавшиеся кондиционеры не справляются с чадом. Шум голосов на миг исчезает, когда повар за стойкой в центре зала бросает на раскаленную жаровню осьминогов или куриные шашлычки на палочках… Переворачивает раз, другой, подцепляет и – выкладывает на тарелку. Тарелку подхватывает официантка, студентка на байто, и несется, чуть не сбивая тебя… Ее «извините!» обдувает тебя, когда она уже пробежала… Столика нет – нам приходится сесть за стойкой. Хён посредине, я – у края. Оба…

Образ стал особенно популярным и раскрученным после изданий П.П. Бажовым сборника «Малахитовая шкатулка». В авторизованных легендах-сказах уральская Хозяйка предстает в разных обличиях. В сказе «Каменный цветок» она встречает горнозаводского мастера Данилу и помогает ему раскрыть свой талант. В своем самом известном сказе «Медной горы хозяйка» писатель художественно переизлагает фольклорный сюжет. Название Медная гора было широко распространенным и относилось и к руднику Гумешки на Урале. Сказочную…

В 1990 г. в Иране был издан сборник «Мой командир». Рассказы, вошедшие в него, написаны фронтовиками, лично побывавшими на передовой. Начиная рассказом «Я вернусь в день Ашуры» и до «Иисус из Курдистана» – это воспоминания бойцов иранской армии об их командирах, павших в бою. В 1991 г. писатель и участник боевых действий Мохаммад Джавад Джазини собрал очерки, которые были опубликованы в периодической печати во время войны или вскоре после её окончания, и издал их отдельной книгой «Наджиб». Рассказы…

Она уезжала тогда именно с этой мыслью, и когда автобус выехал на горный перевал и этот маленький городок на вершине соседней горы весь лежал перед ними, она склонилась Алешке на плечо и сказала ему убежденно, как клятву произнесла: – Когда-нибудь я здесь обязательно поживу! Обязательно! И именно там, в доме с террасой, выходящей на край земли… – Я бы тоже хотел здесь пожить, вернее – пописать этюды. Место для этюдов здесь потрясающее, – сказал он, но она замотала головой, протестуя: – Ну,…

Им действительно ничего не было нужно. Все нужное им, было у них. Все нужное приходило им, давалось им, как и всем обитателям Рая: птицам и зверям, каждой твари, созданной Творцом. Они были. Они жили. И были счастливы от самого осознания того, что они живые, полные сил и радости, которая вырывалась из них. Они были красивы и свободны. Они были естественны и полноценны, такие, как есть. Змей опять возник рядом, близко, головой почти касаясь ее уха, почти обвивая ее кольцами своего длинного и гибкого…

Носила она строгие костюмы, и платочек носовой всегда был при ней, эта привычка жила в ней с детства – чтобы наглаженный платочек всегда был в портфеле или в сумке. И прическу носила она сдержанную, – просто узел волос, без всяких там начесов, челок. И волосы она никогда не красила, ей даже мысль такая в голову не приходила. И разговаривала она с людьми всегда ровно, уважительно, и неважно было, с кем она разговаривает: с завкафедрой, или со студентами, или с гардеробщицей в раздевалке, – говорила…

Лязг засова… Часовой у входа… Встал и ждет. Чего? – Глухая ночь. Вряд ли ты пришел мне дать свободу. Не поверю! Хоть совсем не прочь… Да, иду! Куда же? – Вниз?.. Прочь руки! Лестница зловеще как скрипит… Странно… Что же значат эти звуки? Словно нынче вся тюрьма не спит… Что молчишь? Скажи, опять допросы? Не похоже… Вывели во двор… Помню: задавать нельзя вопросы. А зачем?.. Наверно, приговор Вынесен… Да! Грузовик, солдаты… Что? – Садиться в кузов? Вот оно! Как матросы бедные когда-то…

Я тащилась из супермаркета домой, нагруженная по самое «не хочу», и напряженно вспоминала, не забыла ли я купить что-то из заранее составленного списка. Кажется, я не купила конфеты. Или купила? Если нет, то придется возвращаться, ибо какой Новый год без конфет? Или отнести сумки домой, а потом сходить еще раз? И ведь не поручишь никому – все переврут, перепутают, забудут. Так купила я конфеты или нет? Четко думать сильно мешала фраза из анекдота, где говорящая цирковая лошадь произносила одну…

– Х о тя, послушай, что я придумал, – начинал Валера излагать какое-то свое предложение. – Зол о тенький! – глядя на него из-под очков искрящимися, полными азарта глазами, говорил Хотиненко. – Гляди, гляди! Шерсть вздыбилась! – Он показывал согнутую в локте руку, на которой и вправду дыбом стояли волосы. – И мурашки пошли, гляди. Значит, точно классная идея. Во взаимной творческой любви, во взаимном восхищении и искренней дружбе, когда хорошо вместе и болтать, и молчать, и пить водку, и чаевничать,…