Проза

Ракушки мы в грязном пруду ловили так: топчешься в тине, пока не нащупаешь ее ногой. Вытащишь – и на берег выкинешь. Чтобы достать десяток ракушек, часа полтора месишь илистое дно. А ила в нашем пруду по колено. На солнцепеке ракушки раскрывались, и запах от них шел смрадный. Выковыривали содержимое, разрезали на полоски. Куры как бешенные бросались на дармовой корм. Однако эта необычная рыбалка имела и неприятные последствия. Ополаскивать ноги не догадывались или ленились; от грязи кожа ссыхалась,…

– Погоди-ка, мил человек. А ты, чьих будешь? –Господина подполковника и кавалера Василия Иванова сына Рачинского, деревни Резаново крестьянин Илья Фёдоров, – отрапортовался мужичок. – О как, – оскалился Ловейко, – а какого ж чёрта ты здесь делаешь? – Дык, я того, за сеном. –А я тебе расскажу, ты вот с этой водкой корчёмствуешь, ты мой сладкий сахар. Вяжи его, ребята. Захваченную партию с Федоровым в придачу корчёмная стража привезла в Катынь, где пристав и устроил первый допрос Илье Фёдорову.…

 Компьютер докладывает, что получено электронное письмо. Открываю его. Это короткое сообщение из издательства. Наконец-то! С замиранием сердца читаю: мой роман понравился и будет издан в конце года. Ура! Я люблю тебя, издательство! – Лурд – это где? – жизнерадостно спрашиваю Марину, неторопливо врываясь в кухню. Радиоприёмник над столом в тысячный раз за день выдаёт слоган нашей баварской радиостанции «Антенне Байерн»: «Мы любим Баварию! Мы любим хиты!» Жена со своим младшим сыном, десятилетним…

Не умер. Впрочем, не исключено. Чем дальше в лес великой перестройки, тем больше дров, да все ударней дойки. Все крепче сталь. Течет рекой зерно. В Уфе открылось новое кино. У них в больницах дорожают койки. В коротком репортаже с их помойки вам сообщат, что все обречено: растет преступность, дешевеют лиры. Татар, посланцев нашей звонкой лиры, в Париже принимают на ура. Хотя канадцы – страшные задиры, не лыком шиты наши мастера. Погода завтра та же, что вчера. 7. Праздник. Пора, пора. Хотя нигде…

На запад! В том году два раза прошли указатель «Песчаный Умёт» и сделали вывод, что там можно срезать. Так и поступаем, заодно заправляемся на ЛУКОЙЛе до полного бака. Направление на Балашов. Дорога так себе, но машина терпит. Местами асфальт свежеуложенный, но в основном на три с минусом. Калининск проносится мимо, даёшь Балашов! Ага, помним! На мост, чтобы не въехать в город, и по обводной, забирая влево. Бдительный ребёнок спас нас от блуждания по Балашову. Когда-нибудь в дальней долгой…

Музыкант вздыхает, печально усмехается и смотрит на себя в зеркало. Седая борода, седые волосы, темные одежды, усталые глаза…Жизнь пронеслась, он и не заметил как. Что-то искал, чего-то хотел, все скитался, искал смысл жизни. И любовь, и не одна были в его жизни…И рок-н-рольный образ жизни, и скитания по городам и странам… И что же он получил???..Горькое и неприкаянное одиночество, маленькая квартирка на окраине большого города вместо кельи, разбросанные книги и молитвословы. Пустое спартанское ложе,…

– Замерзла? – заботливо спросил он. В ответ я лишь покачала головой. – Вижу, что замерзла. Игорь обнял меня, словно пытаясь согреть. – Нужно возвращаться, нас потеряют – Твоя, правда, мама заругает – добавила я. Взявшись за руки, тихими шагами мы пошли по тропинке, ведущей в нашу деревню. Новые лаковые туфли сильно сдавливали ноги, остановившись на минуту, я сняла их, и теперь шла босиком, ступая на траву, чувствуя как, холодная роса бережно омывала ступни. Крепко прижимаясь к любимому,…

Альтернативой всеобщей неустроенности, в том числе и во внутреннем мире человека, выступают в рассказах Веры Сытник устремлённость к красоте («Художник»), искренность душевных порывов («Краля»), ощущение внутренней гармонии с природой («Луна и рыбак»), способность к самоотвержению и чистая любовь (мальчик, мечтающий спасти и укрыть от жизненных невзгод спившуюся мать в рассказе «Плот»). Художественному выражению содержательности такой альтернативы подчиняется в произведениях Веры Сытник поэтика хронотопа.…

В церкви было полно народу. Я поразился – почти одни казаки! Да какие бравые! Стоят плотными ровными рядами, как на параде, все одеты в новенькую форму – защитного цвета гимнастёрки, подпоясанные ремнём, и чёрные шаровары с яркими лампасами. От удалого вида военных что-то снова дрогнуло в моей душе. Диво дивное! Откуда? Ну да, конечно, – русское казачество по всей границе! Значит, живы ещё потомки настоящих казаков! Вот они, красавцы с широкими плечами и мощными затылками. Держат свечки и пытаются…

Но летят сквозь ночь, едва касаясь неподвижной воды, огромные призраки-корабли, стремительно пронзая игольное ушко разведенных мостов. Ни души на просторных пустынных палубах, ни души на крыльях ходовых мостиков, лишь по стеклам рубки скользнет отражение проносящихся мимо дворцов, и не разглядеть ни человеческого лица, ни фигуры… только лязгнет вдруг железная дверь с круглым, словно тюремный «волчок», оконцем, шагнет через комингс полусонный дневальный по камбузу, да и плеснет в черную воду, прижатую…

Яна беспомощно потёрла лицо, уставилась в экран, но зависшие над клавиатурой пальцы не шевелились, покорно ожидая команду от мозга. Только мозг не знал, что писать. Понятно? Жаль? Хорошо? Пожалуй, «хорошо» не очень удачный вариант. Тогда что – спасибо? Ничего не ответив, Яна выключила ноутбук, собрала сумку и ушла на работу. После майских праздников погода наладилась. С голубого неба приветливо светило жаркое солнце, веяло сладким дурманом от цветущих деревьев. Ветер шелестел зелёной листвой,…

– Но ведь по твоим словам, Господь не ошибается. – А он и не ошибался, но совершенству нет предела. Однако вернёмся к нашей очаровательной Анне. Теперь её нечёткие пейзажи с неуклюжими фигурами в тусклых красках кажутся бездарными. А лет этак через двадцать такая манера письма покажется многозначительной и войдёт в моду. За картины будут платить большие деньги, а тогдашние писаки начнут крапать запоздалые хвалебные статьи. Жаль только, молодость и красота художницы уже увянут, и она не сможет в…

броня родины не тянется как колготки въедается в кожу повсюду – противотанковые сооружения связанных рук генетический код сопротивления стирается ластиком                   темной географии языка репетициями парадов побед страны скользят по горбушке хлеба в воду спасательные круги расходятся во мнении от безысходности войны синица орет в пасмурном небе благовещенья («тело войны») Такой постоянный и последовательный протест против самой идеи войны может…

– Не понимаю, – и Женя действительно не понимал. В редакции в это время в бой шло все: газеты бумажные и цифровые, интернет-источники, якобы принадлежащие другим организациям, группы в социальных сетях о политике, экономике и обществе, а также каналы на видеохостингах различных тематик. Двадцать пятые кадры на сайтах по всему российскому интернету, идеологические вставки тут и там, случайные сообщения с программированием между строк. – Чего же непонятного – государство придумывает призрачные…

Старик больше умом, чем телом стал сопротивляться смерти, не желая пускать её в себя. Он не боялся смерти и много раз смотрел ей в лицо. Он не ценил свою жизнь, не цеплялся, как иные старики, своими скрюченными руками, за эту жизнь. Просто ему было неприятно, что кто-то другой за него решает самый главный, жизненный – в прямом смысле – вопрос. 5. Смерть овладевала стариком. Он почувствовал, как стали охладевать конечности. Он хотел было сопротивляться. Ему захотелось встать и надеть тёплые носки…

Прозрение настало, когда муж признался, что его подруга ждет от него ребенка и надо что-то решать… Вот тут и стала наша Елена Алмазом… Оформив развод, Алмаз собрала детей и уехала в Санкт-Петербург. Практически в никуда. Устроилась на работу, расстила детей, со временем купила свою квартиру… Всего добивалась сама, как алмаз, была твердой и самостоятельной. А вот с личной жизнью никак не получалось. То ли обида на мужа не проходила, то ли не верила она теперь мужчинам, то ли характер ее алмазный…

Джулия была древней скирийской породы. Невысокая, но прекрасно сложенная и со спокойным норовом, она могла бы потягаться со своим братом Джорджем, признанным любимцем округи и гордостью конюшни, если бы не травма, полученная ею при рождении. Но сложилось так, как сложилось – она прихрамывала, совсем незаметно, если срывалась в галоп на горной поляне, но все-таки ощутимо, когда шла под седлом. За те годы, что она жила при конном заводе, у нее родилось двое совершенно здоровых малышей – Денни, а…

– Ага. Типа, как бы, того этого. Всё сказал. Чтоб проблем нам с тобой не было, как в прошлый раз. Судя по угомонившейся Анжелке, в прошлый раз накосячила она знатно. Театрально сложив губы в обиде и полюбовавшись в огромном зеркале, своим отражением в вечернем платье, она зацокала каблуками в сторону зала. – Макс, ты где шлялся? Не хочешь рассказать? – Лена посмотрела на замявшегося оператора в отражение зеркала. – Или нам, простым смертным, не понять? Бросив на коллегу едкий взгляд, она достала…

На бульваре Бульвар замечательный. Одним концом выходит на Проспект Мира, а другим – в Сокольники, в лесную часть парка. Липы, посаженные полвека назад, выросли и доставляют и тень, и удовольствие. И под сенью деревьев прогуливаются граждане с животными. Или животные с гражданами. Больше, конечно, собак, но гуляют с котами, и не только. Две дамы «прет-а-порте», выгуливают хорьков. Молодой человек гуляет с енотом. Одна дама, приятная во многих отношениях и похожая на Нобелевского лауреата Марию…

Он пролистнул несколько страниц: «9 лет. Купить маме швейную машинку». Внизу был четкий, красочный и довольно правдоподобный рисунок. Мысли его начали путаться. Он открыл середину книги: «15 лет. Купить кеды как у Ромы». Рисунка на странице не было, лишь причудливые водяные узоры страницы переплетались, играя друг с другом. На глазах Марка появились слезы. Он не плакал с тех пор, как не стало мамы. И с того дня мужчина решил, что больше не проронит ни слезинки. И не потому, что мужчинам не подобает…