Проза

Она защитила Семью. Родину. Репутацию. Имущество. Родители, родственники, близкие не пожалели Королеву, не увидели её страданий, её тяжкого труда, таланта, спорости, ловкости и умелости, потраченных на других. Они только рассчитывали на её силы, используя её дар. Одна только её старенькая бабушка гладила её по голове, плакала над ней, прижимая к себе. В глубокой старости, умирая, королева впадет в детство и забудет всех: мужа, маму, детей, внуков, брата и сестру, будет звать только бабушку,…

Раньше я этого не мог. И теперь не могу – надо брать разрешение, а я ведь и не хозяин. Пора, пора выходить из тени. Но нас в большом мире никто не ждёт. И возвращаться некуда… Тьфу, зараза!.. А раньше нас там кто-то ждал? И где жили, помнишь? И ничего, не тужили. Жизнь ругали почём зря. А она с нами очень мягко обошлась. Да ещё и наградила в придачу. Вот и почувствуй себя разведчиком, вернувшимся на Родину. Язык уже подзабыл, и страну подзабыл. Ордена хранятся в сейфе у командира, да и он тебя…

С тех пор у них в семье как проклял кто. Жизнь не то что не ладилась, а с каждым годом становилась, с точки зрения Антона, все хуже и хуже. Мать очень любила отца, да и не думала ни о ком. Не знала, как с бедой справиться, так в компьютере все общение и находила. Что бы она делала без него? Вот и горе-то за ним пережила. Одной подруге напишешь, с другой поделишься, и уже легче становится. По деревне особо ни с кем и не пообщаешься. В «Одноклассниках» как-то фотографию с Антошкой на празднике в…

– И вообще, для меня секс – сублимация творчества, – неожиданно сказала она, раскладывая коробки с пастелью перед мольбертом. – Если есть возможность выразить себя, интим становится не нужен. – М-да? У Фрейда, кажется, как раз наоборот, – смущенно отозвался я. – Раздевайся! – повелела художница. В роли обнаженной модели я был впервые, да и одетой тоже быть не приходилось. Но как отказать огненной девушке (её рыжие кудри словно взрывались фонтаном брызг в лучах июльского солнца), если она…

Часть 3 Сидя в классе, через окно я смотрел на небо. Каждый день крутясь в этом беспощадном и бешенном ритме большого города мы, оказывается, даже и не замечаем, что вообще есть небо, и насколько оно прекрасно! Сегодня мои ученики 9-х классов пишут подготовленный мной небольшой quiz* (экзамен*). Конечно, засмотревшись на небо, я немного задумался. В это время дети поняли, что можно списывать друг у друга правильные ответы. Некоторые из детей даже начали использовать шпаргалки. Честно говоря,…

Он видит её в голубом светлом платье до щиколоток, в единственных выходных туфельках (она одета в самую лучшую оставшуюся одежду, чтобы проводить его), длинные волосы волнами лежат на плечах, спине, и не верится, что она пришла, она есть и она с ним. Сложно поверить. Незнакомец ловит взглядом каждое её движение: как она начинает улыбаться и быстрее идти к нему. Несколько секунд. Незнакомка обнимает его, так крепко-крепко, не желая отпускать – ни сейчас из объятий, ни на войну, никуда от себя, будто…

Тени рассудка Жизнь потеряла рассудок Люди теряются в толпах Души опять отдаляются И сердца их разбиты в осколки. Огни городов безутешны, Мечты уходят в закаты, Где те глаза, что потешно О любви мечтали когда-то? Рядом прячутся тени Тени разбитых мечтаний. Почему мы любовь с тобой эту, Как в казино проиграли? Я бегу вдоль по дороге, Пробегая леса и пустыни. Замечая то нежное лето, Где-то в далекой корзине. За рулем той машины, что время Вернуть может в наши закаты, Я попрошу…

"Ей бы на обложку "VOGUE!"– восхищенно подумала Мара. Себя она считала не менее красивой. Если Дарина по цветотипу была холодной зимой, то любившая яркие цвета и минимализм в одежде, одетая в цветастый сарафан и красно-синюю куртку-бомбер, зеленоглазая Мара, с сияющей кожей теплого персикового оттенка, больше походила на жаркое лето. Вкусности образу придавал нежно-розовый цвет, в который Мара покрасила свои некогда русые волосы. Тряхнув розовыми прядями, Мара подскочила к подруге весенней бабочкой,…

– А если они не захотят тебе ничего давать? – опять влез Лунатик, сделав при этом неприличный жест рукой. – Куда ж они денутся – Серж снисходительно похлопал Андрюшу по плечу и, достав из кармана немецкий кастет, подбросил его на ладони. – «Бог создал людей сильными и слабыми. Сэмюэль Кольт сделал их равными» – подытожил я – это, конечно, не кольт, но всё же. Дай посмотреть. Кастет перекочевал из мощной ладони Сержа в мою «эпикурейскую». На отполированной тёплой стали, на выступе для упора,…

Что у такой «девочки» будет происходить в жизни? Она будет ждать указаний к действию и одобрения в результате. Тем самым никак не научится выражать свою волю. Душа будет хотеть чего-то другого, поступков и действий никем не контролируемых. Нереализованные желания станут накапливаться, откладываться, расти… и в один момент ситуация «взрывается» – слёзы, истерика, скандал. Всю свою энергию «девочка» растратила на этот взрыв, и сил никаких не осталось: радоваться, творить, создавать. Она снова возвращается…

– Семьсот даёте? Восемьсот даёте? – шепчет Агата в трубку. – Восемьсот! Девятьсот, чтобы выполнить свои обещания! Девятьсот – раз! Девятьсот – два! Миллион! Миллион – раз! Миллион – два… Продано за один миллион, спасибо! Мой сосед тяжело вздыхает и утирает пот со лба. – Лот восемьдесят один – Цветаева, «Волшебный фонарь», есть заочные биды, поэтому сто восемьдесят тысяч! Двести! Двести двадцать!.. Триста! – Кто же это торгуется? – Мужчина, сидящий впереди меня, поворачивается и всматривается…

Все, кроме Максима, не сразу понявшего, о ком идет речь, синхронно повернули головы в сторону входной двери. Около нее спиной к проходу сидела Леночка. В кабинете было еще одно место для рабочего стола, более удобное, у подоконника. Но там разместилось лимонное дерево Ирины Петровны. Оно прекрасно себя чувствовало у окна и даже давало урожай – целых три лимона в год. Поэтому Лене приходилось сидеть за столом, о который каждый так и норовил споткнуться, проходя мимо, и по инерции заглядывал в ее…

Вообще, в детстве я читала очень много, но когда в моей жизни случились книги «Поющие в терновнике» и «Унесенные ветром», они стали моими настольными. Их я знаю наизусть и могу процитировать с любого места – хоть книги, хоть фильма. А потом пошла какая-то мешанина: «Теоретическая физика», «Алгебра и начала анализа», «Что делать, если ребенок срыгивает», «Начертательная геометрия», «Как вести себя в 20 лет, чтобы в 40 от вас не ушел муж», «Рецепты маринованных огурцов», «Стихи Агнии Барто с иллюстрациями»…

Затем осторожно снял еще влажные брюки с веревки, даже не думая их надевать, обмотал вокруг пояса и полез обратно. Спустился, вздохнул с облегчением, обулся, прошел под аркой и бегом пустился по улице, держась подальше от фонарей. Еще не рассвело, когда я добрался до своего квартала и перевел дыхание у входа в сад. Ночь не прошла даром – я уже казался себе богачом. Теперь мне нужно было увидеть Хаима. «Хоть бы застать его дома», – с надеждой подумал я. Наши дома стояли рядом, оба – четырехэтажные,…

А надо сказать, что папа у Вики – действительно красавец. Словно с обложки журнала. Малышка Вика, как и все дети, много плакала, но Юре не приходилось из-за этого не спать по ночам. Света полностью взяла на себя все неудобства грудного возраста. Прогулки, поликлиники, купание. Папа зарабатывал деньги. Чем больше денег, тем наряднее и красивее жена и ребенок, и тем ярче его облик как настоящего мужчины, способного обеспечить комфортную жизнь себе и тем, кто на его попечении. Глава 2 …

Прошло несколько лет… сколько точно, я не знаю, и это не важно. Каждый мой день – это борьба. Я жива, вполне адекватна, сильно постарела только, с того момента, когда последний раз запомнила свое отражение в зеркале. Да и некогда приглядываться, я знаю, что монстр только этого и ждет, и если я задержу взгляд на своем отражении, все мои кошмары оживут, и нового приступа будет не избежать. Каждую секунду я блокирую малейшие попытки памяти воскресить что-то из прошлого, эти образы настырно просятся…

Молодая учительница быстро втянулась в работу: ей нравилось проводить дискуссии на темы, к которым обращались русские классики в своих произведениях; смотреть в глаза своих учеников, еще такие по-детски чистые, вникать в проблемы подростков. Она с нетерпением ждала занятий в десятом классе, жаждала общения с ребятами, желая видеть их живые жизнерадостные глаза. А в глаза Сашки Воронцова она погружалась бессознательно.

Смотрите и завидуйте – перед нами Успешный человек! Живет не хуже, чем многие, а во многом и лучше! Хорошая работа, семья, друзья, достаток, грех жаловаться, как говориться! Только вот Уныние иногда скребет по струнам души. И повода вроде нет грустить, но время от времени такая тоска подкатывает. – Что же не так? – думает Человек. А Уныние со вздохом: – Эххх, а могло бы быть и лучше, времечко-то тикает, а ты стареешь! Топчешься на месте. Упускаешь возможности. И возникает желание позвонить…

В подвале же ты сам – вечность. Ограниченное пространство подвала порождает неограниченные просторы тебя самого. Луна и звёзды – это уже ты сам. И миллионы лет – ты сам. И бог – это тоже ты. Вы представляете, какие фантазии посещают тебя здесь! Впрочем, какие на хрен фантазии? Это не фантазии – это твой образ жизни. Больше скажу, это твой статус. Да именно, твой жизненный статус, реноме, твоя предъява, которую ты можешь вытащить в любых разборках на самом высоком уровне. –Ты кто? –Я – всё. …

Наконец-то наступил долгожданный день в твоей жизни – из блеклых серых будней откуда бы ни было, ты прибыл в Москву! Робко делаешь первый шаг, принюхиваешься к запахам, тайком смотришь на окружающих очень быстро и хаотично двигающихся вокруг – они высокомерно дышат полной грудью – они свои, они в теме. Вдруг, ты получаешь сигнал: – фейс-контроль пройден! Москва приглашает! Двери открываются, и ты восхищен: какие в Москве широкие дороги!!! Твои ноздри непроизвольно расширяются, ты также нагло вдыхаешь…