Проза

История еврейской религии подтверждает тот исторический закон, что всякая религия, не поддержанная божественным промыслом и не из откровения прошедшего, с течением времени утрачивает свою первоначальную чистоту (стр. 4) и является в таком искажении, что только силою исторического анализа можно доискиваться…

Скажите, похожи ли сколько-нибудь эти дикие, грубые, лишенные смысла образы на греческие мифы, столь полные глубокого значения, столь изящные по своим формам? какое может быть сравнение между эстетически прекрасными богами древней Греции, ее человечески интересными для нас героями – и этими уродливыми,…

Журналы, видите ли, по праву сильного завладения, поставили себя стражами, законодателями и оракулами в науках и словесности! Нет, господин «Москвитянин», это не так! Журналы у нас судят о предметах науки, искусства и литературы не по праву сильного завладения, а по изволению высшей власти, со времен…

Она езжала по работам, Солила на зиму грибы, Вела расходы, брила лбы, Ходила в баню по субботам, Служанок била осердясь — Все это мужа не спросясь. Бывало, писывала кровью Она в альбомы нежных дев, Звала Полиною Прасковью И говорила нараспев; Корсет носила очень узкий, И русский Н, как N…

Сочинение Ф. Ансильона. Перевод с французского. Том второй. С.-П.-бург Сочинение Ансильона, немецкого француза, вышло в Берлине, на французском языке, в 1803 году. Хотя после того в сфере исторического знания произошло сильное движение вперед и как взгляд на историю, так и ее форма много изменились,…

Наглядность признана теперь, всеми единодушно самым необходимым и могущественным помощником при учении. Она состоит в том, чтобы помогать памяти и уму ребенка представлением вида и образа предметов, которые он изучает. Это материальное и чувственное вспомогательное средство для спасения бедных детей…

Первое, что с особенною, раздирающею душу грустию поражает читателя, в V томе прошлогоднего «Современника», это письмо В. А. Жуковского к отцу поэта о смерти сына… О, какою сладкою грустию трогают душу эти подробности о последней мучительной борьбе с жизнию, о последней, торжественной битве с несчастием…

Б. Это совершенная правда: г. Греч давно это доказал в своей брошюре – помните?.. Я ведь и сам вижу, что грамматические-то обвинения все выдуманы; но рецензент так смело колет ими и так смешно умеет их выставлять, что тем более дивишься его неподражаемому остроумию… Впрочем, если грамматические нападки…

– Вот так пристыдила! – фыркнул в свою сеть старик Кобрян. Телеграфистка растерялась и сконфуженно ответила: – А, так вы так – хорошо же! – Очень хорошо! так и запишите, – упрямо ответил Кобрян. – Вы так и с женой своей будете обращаться? – окликнула ещё раз уходившего Кобряна телеграфистка.…

* * * Под сводом лазурного неба, у самого синего моря, жил великий художник. Люди называли его гением, но так ничтожно было то, что выходило из-под его рук в сравнении с тем, чего хотел он. Он хотел! Он хотел в чудном изваянии соединить всю чистоту неба, всю прелесть земли. И художник искал…

Приезжает туда, куда ехал, а там уже ждёт его телеграмма: «У Адочки скарлатина, форма лёгкая, – не беспокойся». На другой день новая: «Осложнение, – форма тяжёлая». Дело было в разгаре, даже не было утешения посылать часто телеграммы, – денег не было. На пятый день он получил такую телеграмму:…

Что делать? дети разлетелись, кто куда: один за границей, другой в Сибири: новые времена, новые песни… Уехал… Нанял приказчика. Ворует приказчик. Не терпит сердце и едет теперь тайком, как вор, в своё имение старый еврей. Как снег на голову, накроет сразу и всё узнает, сам хлеб соберёт и продаст, –…

– Что это? Ты любовница его, что ли?.. Ведь ты жена его – кланяйся ему в ноги. По отъезде мужа Варя долго уговаривала Катю спать в саду в беседке, говоря, что маменька ей дозволила это. Варя уносит ключ от задней садовой калитки и устраивает свидание Кати с Борисом. Варя почти насильно увлекает ее…

– Жива, – сухо, шевыряясь, отвечала бабушка. – А у нас всё дела, всё дела: назмить землю хотят. – Грешили бы меньше. При стариках кто назмил, а родила земля. – Дохтура хранцузску болесть открыли. Слышь, Меркев не годится… Трусовы вся семья… Много народу погадилось. – Брешут всё дохтура, – сердилась…

– Ох-хо-хо! – потягивается, заломив руки за плечи, высокий и широкоплечий, статный, как статуя Аполлона, белокурый гусар. – Что? – одобрительно спрашивает его более пожилой сотоварищ. – Спать хочется, – добродушно и смущенно признается белокурый гусар. И все смеются, точно выдан секрет, и сквозь…

Бревна, бревна! Вверх и вниз, – держи лодки, – разобьет?! Ха-ха! Мимо!.. Какой-то турок с перепугу топор свой сует, когда каждое мгновение дорого. Вдовиченко с азартом бросает топор в воду – уже за волосы тащит ошеломленного в лодку. Они уже все тут, и мы мчимся назад… Рассказчик смолк, вздохнул…

То, что Давыдка наливал тихо, не спеша, с толком, чувством и расстановкой, не только не раздражало Андрия, но напротив убеждало его, что Давыдка хороший и толковый жид, который знает обхождение с людьми, с которым можно приятно и не спеша помолчать, подумать, а то даже и обмолвиться каким-нибудь словом.…

Самые задумчивые философы из них, не любящие подавать голоса, и те отзываются каким-то непривычным басом. Трава сверкает вся в разноцветных огнях росы и лёгкий утренний ветерок манит на простор туда, где в нежной дали спят в ясном утре леса, деревни, мельницы с своими неподвижными крыльями, пруды зеркальные.…

В эту минуту раздался голос хозяина дома: – Милости прошу закусить, пожалуйте… Все двинулись в столовую, и речь о литературе была прервана. Минут через десять все уселись за столом. Чиновные особы на почетном конце, близ хозяйки дома, а мы ближе к хозяину. Первые блюда прошли в молчании, раздавался…

– Нет… Есть такие, которые умеют держать себя лучше и говорят довольно прилично. – И я мог подозревать, что это моя маска! И с чего мне этакая глупость пришла в голову?.. Ну, а этот граф-то что такое?.. – Граф имеет тысяч полтораста доходу, он влюблен в Луизу, как безумный, страшно ревнует ее и всегда…