Проза

За окном раздался вой сирены, на горизонте появился пароход. Он медленно и неумолимо приближался к берегу. Сдавило грудь у старика, вышел он к морю. Сидит, опечален мужик, тревожен. Седовлас, плечист, красота еще не покинула его, и всяк сказал бы, что сам царь морей вышел на брег чистым воздухом подышать.…

— Тэк. Значит, первая голова на плечах? Корней смутился. Талдыкин быстро всунул кулак в угол губ лошади, взглянул как бы мельком ей в зубы и, обтирая руку о полу, насмешливо и скороговоркой спросил: — Так не стара? Твой дед не ездил венчаться на ней?.. Ну, да нам сойдет, получай одиннадцать…

– Звучит как-то странно. Ты, и вдруг боишься, что она тебя забудет. Сколько я тебя помню, недостатка внимания с женской стороны к себе ты никогда не испытывал, – откровенно выразил своё мнение Роман. Какая-то искусственная натянутость была в рассказе друга. – Нет, Ромка, она очень от всех отличается.…

Истинно, как перед Богом, скажу вам, гражданин, пропадаю через проклятого Пал Васильича... Соблазнил меня чашей жизни, а сам предал, подлец!.. Так дело было. Сижу я, знаете ли, тихо-мирно дома и калькуляцией занимаюсь. Ну, конечно, это только так говорится, калькуляцией, а на самом деле жалования –…

You want omeone to hurt like you You want to hare what you've been through Linkin Park, «Point Of Authority» Она прислушивается к щелчку зажигалки, словно в нем содержится некая святая истина, которую она обязана познать. Подносит огонь ближе к лицу, смотрит на него. В…

Трудно было выделиться среди таких ярких персонажей. И все же рослый мулат Амир казался особенным, самым колоритным. Идеальная фигура сразу привлекала внимание, навевая мысли об Аполлоне. Прическа, как у X-Zibit - brayded billy. Чувственный изгиб рта, алый и манящий на фоне смуглого лица, подчеркивал…

Подошел троллейбус, она села и поехала на Мосфильмовскую, где в однокомнатной квартирке жили ее мама и бабушка. Там ей обрадовались, но от телевизора не оторвались: известные астрологи, муж и жена, вещали, что век грядущий всем готовит. Водя рукой по какой-то карте, астролог-жена вдруг запнулась, потом…

Пальцев хитро смотрел, будто многое знал, но преднамеренно не говорил и листочки свои на колене разглаживал. – Только так я тебе скажу: все это не для тебя, Боря. Ты – нежен, чувствителен. Ты – музыкант, а там молотобойцы нужны. А Мокашов слушал и не слушал его, а сам прикидывал, что сделать ещё…

ГОЛОС ЗА КАДРОМ: «Кстати, интересная мысль, почему, собственно, мы оцениваем наше с вами состояние по количеству абсолютно ничего не стоящих бумажек, напечатанных где-то далеко-далеко и находящихся в наших с вами карманах? Помните, как в детстве собирали фантики, складывали их в коробочку, прятали, хвастались…

Но в последнее время она стала ощущать, что что-то не так. Что-то омрачало радостные мысли маленькой звёздочки. Она стала раздумывать над тем, что же её так опечалило. И тут маленькая яркая звёздочка поняла, что ей очень жалко красивую девушку с золотисто-рыжими шелковистыми волосами. Каждый вечер…

Герти бросилась бежать: она боялась, что фонарщик придет без нее. Как обрадовалась она, когда, возвращаясь, увидела, что он влезает на лесенку и зажигает фонарь. Девочка остановилась у самой лесенки и так залюбовалась вспыхнувшим огоньком, что не заметила, как фонарщик начал спускаться. Она стояла так…

– В другой раз смотри, куда несешься, щенок. Иначе голову оторву. Устранив, наконец, беспорядок в своем наряде, вызванный нашим столкновением, незнакомец закончил отряхиваться и повел свою даму вглубь парка, не удостоив меня на прощание даже взглядом. А я так и осталась сидеть на земле, привалившись…

День второй Хлопнула входная дверь, послышались шаги. Потом лязгнуло что-то металлическое, и звонко полилась вода. Олег попытался открыть глаза и не смог. Голова раскалывалась на тысячи мельчайших осколков, во рту пересохло. Но самым ужасным было то, что он не мог шевельнуть ни единой частью тела…

Я не знал на это ответа. – Миша, Миша, – глаза Карины погрустнели больше, припомнив былое-старое, давно забытое, – И почему ты тогда отказался от меня? – Не знаю, – мое сердце разрывалось, – Я был дураком. Просто дураком, с еще, оказывается, детским умом, вообразившим себя взрослым. А что бы тогда…

На премьере было так много знакомых, что маму от страха, что папа провалится, слегка затошнило. Помада вся стерлась. А бабушка – тоже от страха – держала любовника Сашу так крепко, что палец с его обручальным кольцом немного вспотел. Во втором акте отец, с шелковым шарфом на шее, сказал: – Ведь я…

Детей он действительно любил всю жизнь, всех детей, не делал различия. А у учителя детей всегда больше, чем у самых многодетных родителей. Любил всех, и озорных, и нерадивых. Им он даже больше симпатизировал, жалел, сочувствовал, старался прийти на помощь, приободрить, поддержать. Любил не по-мужски,…

Муторные такие сны. И отчетливые такие, черт бы их побрал. Больница, коридор, палата твоя. Ты на койке лежишь — после третьей операции. Бутылка какая-то под койкой висит, бинтом привязанная, трубка какая-то в той бутылке, капельница на стойке. Все уже всё понимают. И ты понимаешь… Я на табуретке…