Проза

Проверка началась с ярм. Лукаш и Савка поднимали их вместе с дышлами, ещё тёплые от запаренных воловьих шей. Мартын внимательно осматривал и ощупывал руками деревянные чаши-вырезы, нашейники и занозы [3] : не потрескались ли, случаем, не перекосились ли? Потом брёвнами подваживали оси — обследовали…

Другая же половина лица — та, что в тени, — являла собою отнюдь не сановника: это был простой, не молодой уже человек, Иван Никитич по имени — хорошо завершенный добряк, простодушный философ. И самые шероховатости эти уже не наводили на мысли о скульптуре, скорее всего напоминали они сельский пейзаж…

Разместились, угомонились, стали по-дорожному словоохотливыми и добрыми. Нашли знакомых, незнакомые принялись знакомиться. Вера Павловна примостилась на горбатом, драном сиденье, упершемся в заднюю стенку кузова, высматривала женщину с сумкой: «Где же ты, дорогая моя Эльзочка? Нашенская дама на колесах…»…

«В Бирзгале я обставлю комнату как в том немецком журнале — на полу шкура леопарда, голова буйвола на стене, высушенный крокодил будет висеть под потолком..» Сунеп открыл глаза и понял: они въезжали в город — автобус так затрясло на разбитой мостовой, что никакие рессоры не могли амортизировать эти…

-Этой лунной ночью ты К нам на праздник приходи! Неожиданно, подул ветер, и свечи погасли. На ветке три раза каркнул ворон. -Ой, боюсь-боюсь,- заплакала Наташка. Серёжка начал вертеть коробкой в разные стороны. В кустах что-то зашуршало. Мы сбились в кучку и обнялись. Из кустов, с шуршанием…

   Когда пришли родители, он спустился и поужинал вместе с ними. Лег спать Майк рано, а проснулся уже утром того дня, который вчера все именовали словом “завтра”.  Мальчик позавтракал и отправился в школу.   На уроках он не работал, а мысли его были где-то очень далеко, гораздо дальше, чем можно…

– Да, абсурд! – вздохнула Лина, а Николай Павлович удивился: – Ты тоже расслышала?! Или он чихнул? Теперь уже вся семья уставилась на искателя приключений, но тот снова был поглощен поеданием вкусных кусочков. Выгуляв Мартина, взрослые отправились на работу, а с остающихся взяли слово…

– Все. Мое терпение лопнуло, – сказала она сдавленным голосом. – Через две недели истекает срок нашего контракта. Больше я тебя в своем доме видеть не хочу, – исчерпав этой фразой остатки своего самообладания, она с отчаянием плюхнулась в кресло и снова принялась всхлипывать. Две недели? Она шутит?…

 Настроения не было до такой степени, что хотелось плакать, но я не мог, ведь начнутся вопросы от мамы. Засыпая, эти мысли, не давали покоя. Поэтому уже на следующий день, я начал по одному возвращать их в детский сад, обратно в свою группу. Я вернул того космонавта, и как раз в это время позади меня…

Вновь еще один унылый день на работе. После того как возвращаюсь домой, стараюсь о ней не думать. Если бы я думал о том, что завтра снова туда, и послезавтра тоже. И всю оставшуюся жизнь, на следующую же зарплату я бы купил себе пистолет, и прострелил башку. Да что там, все было куда проще. Ведь живу…

В эти вечера Лия могла вдосталь поговорить о своем сыне, в тысячный раз припоминая его высокий рост, могучую, унаследованную от отца силу, мужественные черты лица. — Но что мне теперь с того? — говорила она в заключение, собираясь уходить. Однажды, уже стоя на пороге, Лия сказала: — У тебя, Поля,…

Люди уже несколько десятков лет дрейфовали в открытом космосе. И всё безрезультатно. Запасы топлива и медикаментов истощились. Их должно было хватить ещё максимум на пять-шесть лет при условии регулирования количества людей и процесса рождаемости на борту. Передовое оборудование было размещено на Эспайере…

Сегодня, однако, у меня имя получше, это на самом деле благозвучное, мечтательное имя, которое сэкономит мне пару дурацких вопросов, я отвожу взгляд от заспанного и упрямого пассажира, который снова бормочет, что за имя такое, но ему меня не переубедить, он явно завидует. Он продолжает валяться на сиденьях,…

В московской квартире Маши нашлось место и библиотеке, и картинам прадеда, и старинному фортепиано в гостиной. Правда, играл на нем, и то под настроение, только младший брат Маши – Данила, в те редкие дни, когда приходил в гости. Как и в родительском, в ее доме всегда царил порядок – нигде не лежало…

И потому городские ворота растворились еще до рассве- та, и шумной толпой потянулись на, городскую площадь пешеходы, всадники, телеги, лошади, бараны, быки, ослы и мулы. В девять часов там уже нельзя было протолкать- ся, и следившие за порядком альгвасилы 2 сбились с ног и накричались до хрипоты,…

– Дело твоё, – буркнули из темноты. – Изменишь решение – приходи. – Удачи, – прошептала темнота в спину уходящему музыканту. Стефан желал удачи вполне искренне. Парень был талантлив неимоверно, однако наотрез отказывался это замечать. Их первая встреча состоялась год назад. Один, наслушавшись суеверных…

  -Ты взяла контейнер с едой?- спросила мама.   -Да,конечно взяла- ответила я.   -Вот зачем ты мне врёшь? Ты ведь прекрасно знаешь, что я не люблю, когда мне врут!!! Я видела, как твой Микки пытался съесть остатки моих тушённых овощей! Ты вся в своего отца бестолкового!- с этими словами мама…

Чудовище уже поджидало жертву. Не дав ни минуты, чтобы бедняга мог опомниться, похожая на растопленную печь, пасть изрыгнула струю огня толщиной с дерево! Но священника драконово пламя даже не опалило. Он храбро стоял перед пещерой, не пытаясь ни убежать, ни увернуться. Три раза изрыгал пламя дракон,…

Кошон поклонился. Долгие годы служения правителям и наблюдения за ними не дали ему обмануться. И предсвадебное легкомыслие Бургундского двора, и радостное, но фальшивое изумление самого герцога, (которому, перед своим приездом, его преподобие отправил, как минимум, двух посыльных, так что ничего неожиданного…

Она надела меня, и застегнула сзади. Я сел как надо. Я немного вжался в ее кожу, давая понять, что ей надо чуть меня сдвинуть, вот так, идеально. Она запустила руку в чашечку, поправила грудь, и она превосходно во мне уместилась. Однажды я подслушал разговор красной кружевной соседки, и вспомнил, что…