Проза

Посвящается Лиз Колдер [1] БЛАГОДАРНОСТИ Автор многим обязан книгам «Лабиринты» У.Г. Мэтьюза, [2] «Прогулка по изнанке» Нельсона Олгрена, [3] «Афоризмы» Георга Кристофа Лихтенберга [4] и «Советы друга» Энтони Роббинса. [5] Благодарю Адама Лоусона, моего водителя и спутника в исследовательских поездках по Восточному Сассексу и Оксфордширу; Грэма Коллинза, владельца отеля «Берлинг Гэп» в Восточном Сассексе, за сведения о погоде на 31 декабря 1993-го и 1 января 1994 года;…

Торопясь за ровным, как стесанное бревно, голосом учителя, Несда вдавливал в желтый воск поучение Василья Великого: «Научись, верный человек, быть благочестию делателем… жить по евангельскому слову… очам управление, языку удержание, телу порабощение, помысл чист имей, гневу укрощение… побуждай себя на добрые дела Господа ради. Лишаем — не мсти, ненавидим — люби, гоним — терпи, хулим — моли, умертви грех…» Несда любовно, с завитушкой вывел «хер» в последнем слове, и сейчас же в затылок ему влетел…

Человек, растусовавший материковых китайцев, чешет в затылке, где у него, очевидно, жировая киста. (Я могу прояснить ситуацию. Моим инструментом будет доклад по теории игр.) Что, если Мандрагор все же сыграл бы… Что, если бы он уселся за инструмент, воздел кисти и… Что? Основные моря… Хотите послушать об основных морях? Флоренс расталкивают. Люди начинают задавать вопросы. Если не эта страна, тогда какая? Италия? «Нет, — Флоренс скалится сквозь свои изумруды, — не Италия. Я была в Италии.…

Часть первая. Тоннель Виток первый. Сны 1 Из Вены — в Рим. За окном вагона — ночная Европа семьдесят девятого. Кон скорее ощущает, чем различает во мраке тяжесть горных громад, именуемых Альпами, их мертво-белое веяние, натекающее в кончики пальцев рук знакомым замиранием и покатыванием, требующим кисти или карандаша. Но вот уже скоро полгода не брат их в руки, обессиленный ожиданием разрешения на выезд, невыносимостью прощания навечно с сорока годами отошедшей…

Франсис присела на корточки, давая детям понять, что они могут играть с ней на равных, при этом ее рост и юбка, раскинувшаяся пышным нимбом, подсказывали, что она не совсем такая, как они. Детский почерк сейчас ее мало интересовал, и все же она отметила, что откровенно неумелых каракулей нет ни у кого: Дженни Макшейн — ту, что вела ребят до прошлой недели, не назовешь плохой учительницей. На следующее утро в класс явились двое детей, которые пропустили первый день. Хороший знак: наверное, мамы…

Миссис Гуммер – моему возвышенному кинематографическому альтер эго. Крейгу Биерко – моему возвышенному альтер эго, но только в смысле роста. Хелен – за записки, чай и состязание в материнстве. Трейси и Джонни – спасибо вам обоим за – кхе-кхе (черт) – постоянную – кхе-кхе (зараза) – поддержку. Без вас – кхе-кхе (вот блин) – этот постоянный кашель был бы просто – кхе-кхе (япона мать) – невыносим. И, наконец, Дэвиду Розенталю – моей новоявленной напасти,…

Фрэнни (ее подпись)". На этот раз Лейн успел перечитать письмо только наполовину, когда его прервал - помешал, влез - коренастый юнец по имени Рэй Соренсен, которому понадобилось узнать, понимает ли Лейн, что пишет этот проклятый Рильке. И Лейн, и Соренсен, оба проходили курс современной европейской литературы - к нему допускались только старшекурсники и выпускники, и к понедельнику им задали разбор четвертой элегии Рильке, из цикла "Дуинезские элегии". Лейн знал Соренсена мало, ни испытывал…

— Извините, — сказал он тактично, как принято между благовоспитанными людьми, продолжая при этом яростно чесаться. — Я где-то подцепил лобковых вшей. — Вы совершенно отвратительны, — сморщился Чонг Фат. Кон был польщен. Он всю жизнь страдал от неутоленной жажды совершенства. Он глядел на плошку, которую Чонг Фат с негодованием совал ему под нос, и думал: неужели вот такая жидкая каша останется в недалеком будущем от китайского народа, равно как от русского и американского?…

Глава 1 — Надеюсь, и так понятно, зачем я вас вызвал? Вы уволены. — Я это подозревал, — вздыхаю я. — Правда, приятно услышать подобное лично — удалось избежать двусмысленности. Олифант гневно таращится на меня — ни дать ни взять реактор, в котором вот-вот начнется неуправляемая ядерная реакция. Сегодня мой босс без галстука. На нем очень милый двубортный костюм из рубчатого вельвета нежно-розового покойницкого оттенка и зеленая, цвета киви рубашка с огромным…

Меня пробил холодный пот. Точно, сегодня на час дня запланирована фэшн-съемка в одном из самых крутых бутиков в Третьяковском проезде! – Да я тут так… в пробке застряла! – прокричала я в ответ, уже пытаясь как можно быстрее втиснуться в джинсы. – Скоро буду! Плеснула на лицо тональник, нарисовала глаза и губы, причесалась, схватила кофр с камерой и чемодан с прочими фото-прибамбасами и через две ступеньки, тихо поминая недобрым словом глянцевые журналы, журналисток и редакторов, рванула к машине.…

Но кто лучше может это почувствовать, чем мы, которые в детстве были причастны к этой тоске, которые видели, как ей подпадали самые дорогие для пас существа, — мы, чье горло сохранило еще едкий и пьянящий запах христианского пессимизма, — мы, которым, бывали дни, нужно было делать усилие, чтобы в минуты сомненья не поддаться, как многие, головокружению от божественного Небытия? Бог! Вечная жизнь! Прибежище для тех, кому не удалась жизнь здесь! Вера, которая очень часто есть лишь отсутствие…

1 Я познакомился с Коринной одним летним вечером в прачечной самообслуживания; она сидела перед соседней стиральной машиной, глядя в окошечко-иллюминатор, где крутилась в пенной воде вся ее жизнь — медицинские халаты, подростковые мешковатые штаны и майки с «крутыми» принтами. Сам я выбрал программу № 7, «деликатную стирку», — она обеспечивала долгий век моим рубашкам и лучше других подготавливала их к паровому утюгу. Одиночество сделало из меня настоящего виртуоза глажки, которая,…

Зелменовы на протяжении поколений выработали свой собственный запах — этакий мягкий аромат лежалого сена и с чем-то еще. Бывает, едут в битком набитом вагоне евреи, встречают зевотой холодное утро — вдруг какой-нибудь еврей протрет глаза и спросит: — Будьте добры, вы не из Энска? — Да. — Так не приходитесь ли вы внуком реб Зелмеле? — Да, я внук реб Зелмеле. Еврей засовывает руки в рукава и едет себе дальше. Это он во сне учуял запах реб Зелмеле. Впрочем, никто…

Кажется, все на свете слова, даже вместе взятые, не смогут этого вместить. С работой у меня не так плохо, правда, не сравнить с тем, что было раньше. Я занимаюсь рекламой. Превращаю обычные вещи в мечты. Увеличиваю истинные размеры вещей. Не сравнить с тем, что было раньше. Мягко говоря. Когда-то я работал на «BMW», «Gap», «Levi' ». Сейчас основные мои заказчики – сети дешевых супермаркетов с рекламой вонючего корма для собак и жесткой туалетной бумаги, которая вряд ли кому-то нужна. Как думаете,…

Его было видно с парома у Стейтен-Айленд. От мясных складов на Вест-Сайде. С новеньких высоток у парка Бэттери. От бродвейских лотков с утренним кофе. С площади внизу. С самих башен. Конечно, встречались и те, кто игнорировал общий ажиотаж, не желая отвлекаться. Семь сорок семь утра, и слишком они на взводе, и влекут их лишь рабочий стол, авторучка, телефон. Они выбегали из зева подземки, выбирались из лимузинов, спрыгивали с подножек городских автобусов и спешили пересечь улицу, не глазея по сторонам.…

Наскоро сжевав лепешку, Дити вышла к утоптанной меже, отделявшей их глинобитное жилище от маковых полей. Она облегченно вздохнула, в лучах восходящего солнца увидев, что кое-где маки наконец-то осыпались. На соседнем поле деверь Чандан Сингх уже орудовал нукхой с восемью зубцами — надрезал голые коробочки; если за ночь пойдет сок, следующим утром в поле выйдет вся семья. Нужно точно угадать срок, ибо растение отдает бесценную влагу очень недолго — протянешь день-другой, и от коробочек проку будет…

Опуская в карман пиджака ключи, нащупал там две бумажки. Я их даже вынимать не стал. Предки ежедневно выдают мне два рубля рублями и никогда чтобы мелочью. Я давно хотел спросить, как это им удается, но то забуду, то некогда. А иной раз просто неохота. Сегодня на душе почему-то беспокойно. Никакого повода, однако самочувствие муторное. Хотелось поскорей в школу. До школы пришлось бежать бегом, потому что с этими троллейбусами вечно какая-то ерунда. Все равно звонок я услышал, открывая парадную…

— Посудите сами: я теперь в безвыходном положении. Здесь в городе меня никто и знать не желает, — горячо заговорил он. — Хотя я уже четыре месяца живу в Ницце. А ведь, перебравшись сюда, я пожертвовал блестящей карьерой. В Париже мне обещали обширную практику. Нужно было только подождать. На беду, я поторопился. Он лгал, но ему хотелось выманить у нее деньги во что бы то ни стало. — У меня лечатся только русские. Нищие голодные эмигранты. Еще ни один француз не обращался ко…

— Уходите отсюда, — сказал Октавиен. Они молча смотрели на него. — Возвращайтесь на свои места, — сказал он. Толпа стала медленно расходиться. — И вы тоже, — обратился он к Мак-Грату. Биран открыл дверь. Переступив порог, Октавиен увидел, что голова Рэдичи лежит щекой на столе. Зайдя в кабинет, Биран запер дверь, но после минутного размышления снова отпер. Покрытая красноватым загаром складка на шее Рэдичи наползла на белый крахмальный воротничок. Первое, о чем подумал…

Именно на этом снимке была запечатлена его неудавшаяся стрижка перьями. Терри стремился выглядеть как Род Стюарт, а в итоге стал больше похож на Дэйва Хилла — гитариста из группы «Слэйд». Он даже был слегка загорелым. В тот период Терри еще только собирался начать жить. Когда солдафон захлопнул паспорт, у юноши горели щеки. Бачки пробирались в самую глубь его сумки, и Терри невольно передернуло. Там лежали вещи, которые для него очень много значили. Вот экземпляр «Газеты» двухнедельной давности.…