Проза

«Князь Александр Михайлович! Контр-адмирал Грейг, прибывший с эскадрой с ливорнского рейда, имеет на корабле своем под караулом ту женщину. Контр-адмиралу приказано без именного указа никому ее не отдавать. Моя воля: чтобы вы...» 24 мая 1775 года. Была ночь, но во дворце генерал-губернатора Санкт-Петербурга…

Курсант принял бутылку, глотнул, поперхнулся и сразу выплюнул все. Солдат обхватил его, похлопал по спине. – Будет, будет, не такая уж это гадость. – И, ласково обняв Лоу за плечи, он силой воткнул ему в губы горлышко бутылки. Лоу отталкивал бутылку, отбивался. – Да ты попробуй. Я тебя держу. Ну, пей!…

Далее – пятнадцатиминутный пробег по обледенелой поселковой дороге к заглохшей на зиму даче, возня с замком, не желающим сдаваться замерзшему ключу в ее пляшущих пальцах, и его прерывистое: – П-позвольте уж мне… все ж, какой-никакой, мужчина… Наконец замок побежден, дверь со скрипом отверзлась, они…

«Опекунство» органов длилось до 2 ноября 1936 года, когда Чечвянского арестовали. Во время следствия жена Надежда Михайловна как-то исхитрилась добиться свидания с Василием Михайловичем. Его вид напугал её. Был он в синяках, измождённый. У неё с болью вырвалось: – Вася! За что они тебя так? – Мне,…

Лежу я, больной от печали; Врачи меня мудрые лечат. Подходит любимая к ложу, Смеется сестра над врачами: Болезнь мою лютую знает! — пел вполголоса человек лет тридцати, с женственно-тонким лицом, с большими, грустными, как у больного ребенка, глазами, с бритой, как у жрецов, головой, в белой льняной…

Среди ночи ветер смолк, и наступила тишина. Пропитанный пылью воздух приглушал звуки, как не приглушает их даже туман. Лежа в постелях, люди услышали, что ветер утих. Они проснулись в ту минуту, когда свист его замер вдали. Они лежали и напряженно вслушивались в тишину. Вот закукарекали петухи, но их…

И какое милосердное провидение подсказало ему, Жирардену, три недели назад идею построить шале, швейцарскую хижину. Маркиз направился к строительной площадке. Да, работы шли хорошо. Жан-Жаку некоторое время придется пожить в Летнем доме, но потом он сможет переселиться в хижину. Она строилась на пологом…

Допущен только черный карандаш, простой графит. Ответственность графита на Колыме необычайна, особенна. Поговорили с небом картографы, цепляясь за звездное небо, вглядываясь в солнце, укрепили точку опоры на нашей земле. И над этой точкой опоры, врезанной в камень мраморной доской на вершине горы,…

– Левого ангела в боковом приделе собора Святого Павла будут менять. – С чего бы это? Его же только на прошлой неделе установили. – Башмак ему жмет. – Что?! – Башмак жмет. Анна захохотала. – Ты богохульствуешь, плут! – Говорят, папы в Риме еще не то вытворяют.…

Вдруг Юлия поймала себя на том, что не в состоянии ни что-либо записывать, ни сосредоточиться на том, что говорит лектор. Внутренний холод делал ее внимание рассеянным, а мозг – вялым, и она не могла удержать нить мысли. Чтобы хоть чем-то заняться, она исподволь стала разглядывать зал. Вот напряженно,…

А зачем помнить то, что ОДНО?! Глупая человеческая привязанность – пытаться запомнить многообразие единого! Мне больше не надо ничего помнить. Тяжеловесность уходит. Стихают звуки, угасает зрение… Дисбаланс тела больше не отвлекает меня. Меня нет и я – всё… Я – Слово. Прощания и встречи… Прощая,…

Ветер сорвал парус с затонувшей шхуны и понес его к берегу, как трагическую весть. Чрево моря вздыбилось, волны ударили с силой в прибрежные камни. Лодки в порту Ленья закачались неистово, и лодочники решили не ворочаться нынче ночью в маленькие городки побережья. Парус с затонувшей шхуны занесло куда-то…

Рядом с шофером дремал, привалившись к дверце, майор Коваленко из разведотдела армии.Это был пожилой человек,старый чекист,пенсионер,с начала войны снова вставший в строй. А я спать уже не мог. Почти неделя прошла с тех пор, как мы с Семеном Криворученко вернулись на Большую землю, в этот прифронтовой…

— Открой лицо! Она отбросила капюшон. — Вот так! И давай мне весла. Теперь я сам буду грести. — Нет, нет, отец! Я, право, не могу. Отец! Не могу я сидеть так близко к нему. Он двинулся было к ней, чтобы перемениться местами, но, видя ее испуг, снова сел на место. — Что он тебе может сделать? — Ничего…

– А ты… – начал было Семенов, но в это время дверь отворилась, и в класс вошел инспектор. Все встали и быстро оправились. Бритое широкое лицо инспектора на этот раз не было таким деревянным, как обыкновенно. Даже и в голосе его, сухом и трескучем, теперь отдавались какие-то незнакомые, располагавшие…

— Что вы сказали? — спросила она. — Я говорю, дурак этот шофер, что подмигивал… — А вы, думаете, умнее? Я отвернулся и пошел: зря такую ехидну спасал, пусть бы прыгала на одной ноге до следующей остановки. Не успел я сделать и нескольких шагов, как услышал вопль. — Что еще? — спросил я. — Нога……

И лежа на жесткой вагонной полке, лейтенант думал о том, что его ждет впереди. «Что?..» Но почему-то каждый раз, когда он задавал себе этот вопрос, перед его глазами вставала карапасная палуба миноносца, щупальца обледенелых орудий, неустанно следящие за горизонтом, а в ушах росло и ширилось тонкое…

Теряла? А вообще, такая дама способна кого-нибудь любить? Скажи ему кто неделю назад, что он задастся этим вопросом, Кирилл рассмеялся бы и не поверил. Современная леди, застегнутая на все пуговицы. Холодная и высокомерная. Такой она представлялась ему до сих пор. А сегодня он впервые поколебался в…

Михайло совсем растаял от счастья и опять утонул в пиве. — А меня все это не шевелит, — рассуждает Гриша. — Я и сам все это знаю. — Счастье — это довольство… И чтоб никаких мыслей, — наконец проговаривается Михайло. — Вот мыслей-то я и боюсь, — обрадовался Гриша. — Завсегда они у меня скачут. Удержу…

И так дошел я до полуобвалившегося какого-то блиндажа и неожиданно для себя увидел в углублении семейство желтых, как цветы, и приземистых лисичек. Но я не торопился их брать. Глазу было на чем остановиться: густо и ровно порос провал в блиндажном перекрытии блестящим ситником, а на нем, возле семейства…