Проза

Я имею в виду пьяницу заядлого и зрелого, а не какого-нибудь бедолагу, вполне законно набравшегося по случаю Нового года или свадьбы, и не юнца, отравляющего свой организм по субботам. Я обращаюсь к субъекту, более или менее осознанно делящему год на три равных периода, чередующиеся в неуклонном порядке: день попойки, день похмелья, будни раздумий — и понеслось все по новой. Хорошим барометром для оценки степени душевной и телесной преданности индивида алкоголю служит годовой рост или сокращение…

М-м-м, до чего ж это приятно – влезать к вам в мозги! До чего сладко владеть вашим правым полушарием! Ваши желания больше вам не принадлежат – я навязываю вам свои собственные. Я запрещаю вам желать как бог на душу положит. Ваше желание должно быть результатом многомиллиардных инвестиций в евровалюте. Это я решаю сегодня, чего вы захотите завтра. Все сказанное, вероятно, не пробуждает у вас симпатии ко мне. Вообще-то любой автор, заводясь с новой книгой, должен прикинуться эдаким симпомпончиком,…

Остальные – кроме Глума и Альберта – твердых привычек не имели: Больда иногда спускалась вниз уже за полночь и варила себе снотворное – листья хмеля, которые она держала в коричневом бумажном пакетике; случалось, что бабушка заходила на кухню, когда давно уже пробило час ночи, готовила себе целую гору бутербродов с мясом и, зажав под мышкой бутылку вина, уходила в свою комнату. Иногда среди ночи бабушка вдруг спохватывалась, что в сигаретнице не осталось сигарет – в красивой голубой фарфоровой сигаретнице,…

Кроме моей жены. Магда считает, животные годятся только в пищу, и с трудом выносит славного кота, который живет у нас уже много лет. Узнав, что я приютил в своем кабинете трехногий одноглазый «мраморный» торт, она пришла взглянуть на него. Она как-то слишком уж долго на него смотрела, выпятив нижнюю губу. Плохой знак. – Чем они страшней, тем тебе милей, да, Фрэн? – Этот пес – ветеран, радость моя. Он воевал. –  В Северной Корее дети мрут с голоду, а ты тут откармливаешь дворнягу. – Так…

— Брось, ты почти вовремя. Вот скоро ты действительно заставишь себя ждать… — Давно сидишь? — Понятия не имею. Ты такая красивая! Да садись же! Улыбнувшись, она посмотрела на часы: — Через час я улетаю. — Сделаю все, чтобы ты опоздала! Чтобы никогда не попала на этот чертов рейс! — Тогда я отчаливаю отсюда через две минуты, —пообещала она и села. — Ладно, обещаю, больше не буду. Смотри, что я тебе принес. Он достал черный пластиковый пакет, положил на стол и пальцем пододвинул к ней.…

— Зачем убытки? Я хуже вас на рычагах сижу? — тихо спросил Бяшим. — На рычагах сидеть и обезьяну научить можно. За одни рычаги разряд не дают. А машину ты знаешь? — Зачем не знаю… — Регулировать клапана можешь? А магнето установить? — Я, Семеныч, всегда просил: покажи, как делать, — дрожащим голосом сказал ученик. — Сам не хочешь… — Чего не хочу? Что болтаешь зря? — грубо повысил голос Нагаев. — Я не виноват, коли ты беспонятливый. Да еще машину калечишь. Сегодня опять головной блок смазать…

О его приходе сообщили птицы. С десяток ворон оставили ветви черных елей и с возмущенными воплями бросились прочь. Спустя несколько минут из-за деревьев появился незнакомец. Со стороны могло показаться, что густые еловые лапы поспешно раздвинулись, пропуская человека, чтобы он наконец-то покинул лес. Не оглядываясь на угрюмую зеленую стену, чужак прошел по утопающему в утренней росе небольшому лугу и остановился у сонного, ленивого, прячущегося в перину тумана ручья. Сняв с плеча сумку, положил…

Далия Трускиновская Коломбине дозволено все Повесть из жизни женщин С этого ли все началось? Пожалуй, что с этого. Мы брели лесной дорогой в гости к друзьям, на старый хутор. Нас то и дело облаивали собаки, тяжелая корзина с пирогами оттянула мне руку, ни один из попадавшихся хуторов и отдаленно не походил на искомый, и мой спутник уже начал прохаживаться насчет способности женщин к ориентации на местности. Словом, светила перспектива ночевать в лесу под кустом. Тогда-то я и увидела этот…

Здесь росли также родственные им плауны сигиллярии, высокие стволы которых в безветренные дни оцепенело воздымались ввысь. Стволы были покрыты рубцами — следами опавших листьев и выглядели, как громадные стволы с вихрастыми вершинами. На берегах огромных болот вырастали заросли огромных хвощей каламитов, могучие и высокие стволы которых с бесчисленными переплетениями ветвей и узких листьев удерживались корнями, разросшимися во все стороны в жидком иле. Все эти лепидодендроны, сигиллярии и каламиты…

Потом, познакомившись поближе, я узнал, что к человеку этому, столь безжалостно обиженному судьбой, меньше всего подходит название калека. Скажу, не боясь впасть в преувеличение, что среди множества иностранных писателей, которых я знаю и с которыми дружу, нет человека более активного, деятельного, подвижного, да, именно и подвижного, чем он. Он постоянно в разъездах по своей огромной, редко населенной стране. Собирает материалы. Читает лекции. Выступает на рабочих митингах. Он в курсе всех дел своего…

- Как дела? - спросил он ласково. - Благодарю вас, сэр. - Вы намерены еще продолжать? - Вот отдохну малость и начну снова. Он пожал плечами и ушел. Я колотил с двух часов ночи до десяти утра. В десять утра меня вернули в мою камеру,- пол был начисто вымыт. - Это не арестант, а дьявол,- говорили сторожа.- Из-за его джаз-банда арестантка номер восемнадцать родила на месяц раньше срока. - Ребенок жив? - спросил я. - Жив. Я написал ей поздравление на клочке конверта и передал…

Особая реальность. Новые беседы с доном Хуаном ПРЕДИСЛОВИЕ Десять лет назад судьба свела меня с мексиканским индейцем из племени яки . Я называю его «доном Хуаном» – в испанском языке дон выражает почтение к человеку. Познакомился я с доном Хуаном случайно. Мы с моим приятелем Биллом сидели на автобусной станции пограничного городка в штате Аризона. Нас разморило от зноя, в предвечерние часы он казался невыносимым. Вдруг Билл тронул меня за плечо. – Вот человек, о котором я…

— Преставится нынче, не иначе, — вздыхает старушка Ангелина. — Плохой уж совсем Сергей наш, — и снова вздыхает, развязывая и снова завязывая узел на простеньком платке. Ангелина Матвеевна, прислужница приюта, живет и помогает страждущим в Серебряном Бору тридцать пятый год. Как бросил ее муж в шестьдесят пятом, так и пришла она, тридцатилетняя, покоя искать в доме этом, тогда еще сносном на вид, бывшем туберкулезном диспансере. Диспансер в начале девяностых перевели на другую окраину (поговаривают,…

— Я просто не знаю, с чего начать. — Боше дотянулся до сифона и выстрелил из него струей в стакан. — Зайти попозже? — Сиди. Пить хочешь? — он кивнул на сифон. Женя помотала головой, и хвостик на затылке хлестнул ее по лицу. Так сильно не хотелось пить. — И правильно. Дерьмо, а не вода. На, смотри, — и Боше, ловко выхватив из кипы бумаг на столе конверт, бросил его перед журналисткой. — Что это? — Ты что, читать разучилась? — Ты сказал — «смотри». Боше был явно не в духе. Женя…

Стало до слез сиротливо. Лишь бы ребята не скисли. Еще в июле, когда казалось, что Бессмертный, здешний губернатор, может передумать и отказать казиношникам в переносе часовни, Фима спросил батюшку, почему, собственно, Владычному Стягу не поручат вмешаться. Для этого ведь и создавался Владычный Стяг – в защиту православия. Все знают, что под казино отведено совсем другое место. Там просто строить дорого, вот они и лезут. Отец Михаил в ответ лишь улыбнулся грустно, погрозил неопределенно пальцем…

– Он спирт поехал перепрятывать! – кричал ей Петька в ответ. – Батарея! Осколочными по противнику! Сражение развернулось из-за коз. Петька, как обычно, не запер дверь в сарай на щеколду, и теперь, пробегая мимо этой распахнутой двери, каждый раз пинал ее изо всех сил, чтобы бабке Дарье было еще обидней. Когда на пути у него возникала коза, Петька пинал и козу, а потом летел дальше. Чувствуя, что бабка Дарья уже устает и скоро прекратит наступление, Петька стал бегать поближе к ней, увертываясь…

В начале этой главы она задает себе вопрос. Откуда происходят наказания и откуда происходит право наказывать? На первый вопрос она отвечает: «Наказания происходят от необходимости охранения законов». На второй отвечает тоже весьма остроумно. Она говорит: «Право наказывать принадлежит одним законам, а делать законы может только монарх, как представитель всего государства». Во всем этом «Наказе» представляются нам постоянно два разнородные элемента, которые Екатерина постоянно хотела согласить: именно,…

Пора заглянуть в календарь: была весна 1880 года… К тому времени Владивосток уже обзавелся собственным гербом: уссурийский тигр держал в лапах два золотых якоря. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Подхваченный ликованием весенних пассатов, парусно-винтовой клипер «Наездник» пересек Атлантику по диагонали, спускаясь к устью Ла-Платы, откуда мощный океанский сквозняк потянул его дальше – к мысу Доброй Надежды. В паузах неизбежных штилей офицеры…

1 Мне было семь лет. Много ли знаешь, когда тебе семь? Всю жизнь — по крайней мере, так мне казалось — мы жили в Александрии, на улице Плотников, вместе с другими галилеянами и рано или поздно собирались вернуться на родину. День клонился к вечеру. Мы играли, его ватага против моей, и когда он, здоровяк и вечный задира, в очередной раз налетел на меня и сбил с ног, я вдруг почувствовал исходящую откуда-то изнутри силу и крикнул: — Ты никогда не дойдешь туда, куда идешь! Он побелел и упал…

Когда лекция подошла к концу, Мадлен сунула ему в руки брошюру. – Тут сказано, что Домингес несколько лет учился у шаманов кал ьяуайас на северо-востоке озера Титикака, у амаутов на Андских островах и старейшин кьеро в Куско. А их, между прочим, считают потомками инков! Юджин покачал головой. Они стояли у палатки, глядя на проходящих мимо людей. – Ни черта не понял, – признался он. – Кальяуайас? Старейшины кьеро? Что за хрень? – Юджин пожал плечами. Мадлен равнодушно махнула рукой. Юджин почему-то…