Сказки

После обеда Кот притаился в засаде. Он выслеживал чужака, перепугавшего весь лес. Кот надеялся, что открывшиеся у него магические способности помогут ему уберечь друзей от беды. Прочитав Волшебную Книгу, Кот научился заставлять предметы левитировать, и с тех пор это не раз всех выручало. Он подсаживал в гнёзда выпавших птенцов, помогал белкам переносить орехи, запускал для зайчат воздушных змеев. Похоже, пришло время использовать новые способности для защиты. Недавно Кот наткнулся на свисавшую…

— Если б я правил планетой, на ней жили бы одни жуки, — сказал Саша. — А если б я правила планетой, на ней жили бы одни птицы, — сказала Светочка. — И они научили бы меня летать! — А на моей планете нет ни жуков, ни птиц, ни людей, — сказала Нюрочка, — только цветы и я. — А у нас на планете — столько всего… — Саша даже почесал за ухом, когда задумался, как много всего есть на его планете. — И всё — вперемешку. — Да, — Светочка вдруг вздохнула, — не знаешь, где кончается цветок и где начинается…

— Мое почтение! — сказал солдат и взял под козырек. Такой собаки он еще не видывал. Долго смотреть на нее он, впрочем, не стал, а взял да и посадил на передник и открыл сундук. Батюшки! Сколько тут было золота! Он мог бы купить на него весь Копенгаген, всех сахарных поросят у торговки сластями, всех оловянных солдатиков, всех деревянных лошадок и все кнутики на свете! На все хватило бы! Солдат повыбросил из карманов и ранца серебряные деньги и так набил карманы, ранец, шапку и сапоги золотом,…

«Ах, мой милый Августин, Все прошло, прошло, прошло!» Но только самое занятное в горшочке то, что если подержать над ним в пару палец — сейчас можно узнать, что у кого готовится в городе. Слов нет, это было почище, чем роза. Вот раз прогуливается принцесса со всеми фрейлинами и вдруг слышит мелодию, что вызванивали бубенцы. Стала она на месте, а сама так вся и сияет, потому что она тоже умела наигрывать «Ах, мой милый Августин», — только эту мелодию и только одним пальцем.…

У родителей было по большому деревянному ящику; в них росли коренья и небольшие кусты роз — в каждом по одному, — осыпанные чудными цветами. Родителям пришло вголову поставить эти ящики на дно желобов; таким образом, от одного окна к другому тянулись словно две цветочные грядки. Горох спускался из ящиков зелеными гирляндами, розовые кусты заглядывали в окна и сплетались ветвями; образовалось нечто вроде триумфальных ворот из зелени и цветов. Так как ящики были очень высоки и дети твердо знали, что…

Гуррикапу оставалось одно: надолго усыпить Арахну. Он порылся в книге заклинаний и нашел, что самый долгий срок очарованного сна, в который он может погрузить злую волшебницу, — пять тысяч лет. — Ну что ж, срок подходящий, — задумчиво пробормотал Гуррикап. — Быть может, за это время она отвыкнет делать зло… Но тут написано, что для успеха волшебства я должен собрать всю силу воли, а самое главное, мне нужно находиться рядом с Арахной, когда я буду говорить заклинание, иначе оно не подействует.…

Он оглянулся кругом, поводил рылом во все стороны, а он, как добрый гончий, искал верхним чутьем, вздохнул горько и сказал: «Идти добро промышлять отселе подальше – здесь, в этой земле, за причетом нашим, и босым и постриженным, приступу нет; они и без нашего брата управятся!» Он встал и пошел на восток, ибо вылез из земли на самом крайнем западе, на взморье, под крутым берегом, где конец света и выдался мыском в море крайний клок земли, нашей части света. Шел он, шел, долго ли, коротко ли, вёдром…

– Тятя, а когда ты возьмешь меня в курень? – Погоди, твое время еще впереди, Пимка… Успеешь и в курене наработаться, дай срок. И Пимка ждал. Ему казалось, что как только он уедет в курень, так сейчас же сделается большим. До куреня считали верст тридцать, и проехать туда можно было только зимними дорогами. Дедушка Тит оставался там иногда и на лето. Пимку беспокоило немного только одно, – в лесу «блазнит», [4] как поблазнило Домне. Того и гляди, что лешак глаза отведет и в лесу запутает. Впрочем,…

– А рога есть у волшебника? – Ну, волшебникам рога не полагаются, а только седая, длинная-длинная борода. Кстати наступил перерыв в нашей охоте на птиц, потому что лед на «Средиземном море» сделался настолько толстым, что мы могли кататься на коньках, – удовольствие, равного которому, как известно, нет. Тайники, западни и силки на время были позабыты. II «Период коньков» продолжался не больше недели, потому что выпал полуаршинный снег и засыпал все «Средиземное море». Конечно, во время катанья…

А на самом деле плут сам же спрятал одежду своего хозяина под большим камнем. Король приказал придворным сейчас же принести маркизу Карабасу один из самых лучших своих нарядов. Когда маркиз оделся, король стал ласково разговаривать с ним, затем пригласил его сесть в карету и прокатиться. Сын мельника был строен и красив. В роскошном королевском наряде он стал ещё красивее, и молодая принцесса сразу же без памяти влюбилась в него.   Кот был в восторге оттого, что всё получается так,…

Итак, возьмемся за руки, друзья, и отправимся в далекую и самую чудесную страну на свете! Глава 1. Мечтатель из Канзаса Много лет назад, когда на свете не было не только тебя, мой юный читатель, но и твоих бабушек и дедушек, в далекой стране под названием Америка жил молодой человек по имени Джеймс Гудвин. Ему было двадцать пять лет (ужасно много, не так ли, ребята?), он был невысок, крепко сложен, и обладал пышной рыжей шевелюрой. А главное, он был энергичен и предприимчив. У него были золотые…

Удивительное дело! Царь-обжора не умолкал ни на миг, но в то же самое время он успевал съедать все кушанья, которые ставили перед ним. Лис сделал царю-обжоре знаки, но царь не заметил их. Тогда Лис улучил минутку и шепнул ему: – Государь, мы в гостях, а в гостях не едят так много… Но царь-обжора уже не мог остановиться и ел до тех пор, пока не наступило время сна. Падишах проводил гостя в лучшую комнату и уложил на лучшую постель. Ночью дворец Падишаха потряс ужасный грохот. Все проснулись…

Во, под три экрана наплел… Пора и пивка пойти попить… Так, пивка попили, можна и далее толковать… Значить, ломанулся наш программер через лес чащобу куда гляделки смотрють… Бежал, бежал, из последних сил выбился, в кусты упал, отдыхает, значит… Дыхание отвел, морду из кустов высунул — окрест оглядывется, боязно. Глянь — изба на курногах виднеется, из трубы дымок, на крыше антенна телевизьонная да кабеля проложены… Hу, думает программер, раз телевизер есть в хозяйстве, таки и компутер подсобачить…

Медные бляхи на перилах лестницы блестели ярче обыкновенного, точно их вычистили в ожидании гостя, а резные трубачи – на дверях были ведь вырезаны трубачи, выглядывавшие из тюльпанов, – казалось, трубили изо всех сил, и щеки их раздувались сильнее, чем всегда. Они трубили: «Тра-та-та – та! Мальчик идет! Тра-та-та-та!» Двери отворились, и мальчик вошел в коридор. Все стены были увешаны старыми портретами рыцарей в латах и дам в шелковых платьях; рыцарские доспехи бряцали, а платья шуршали... Потом…

— Попробовать можно, — сказала летучая мышь. — Да только твой длинный клюв для этого не годится. Ты лучше жуков в коре ищи. Да и ушей у тебя нет как у меня. — А зачем тебе такие большие уши? — спросил Шуктуган. — Как — зачем? — сказала летучая мышь. — Вот лечу я над лесом и тоненько попискиваю. Летит мой писк в темноте. Как наткнётся на что-нибудь — на жука или на дерево, — я тут же услышу своими чуткими ушами. Если это жук — поймаю. А если дерево или сучок — сверну в сторону. «Ну, — думает…

— А ты сумеешь?.. — спросил Джон. — Перенести вас в здешнюю психушку, — угадала Сеси, — и показать, что творится в головах у дуриков? — Точно! — Сказано — сделано! — кивнула Сеси. — Идите к себе в сарай и ложитесь спать. Все четверо помчались со всех ног. Улеглись. — Молодцы. Повернулись бочком, сели торчком… и полетели гуськом! — промолвила она. Их души вырвались наружу, как пробки. Воспарили, как птицы. Блестящими, но невидимыми иголками проникли в большие и маленькие уши, коих предостаточно…

— Ещё как правильно! — обрадовалась буква «А». Взявшись за руки, Аля и буква «А» направились прямо в Азбуку. У самого входа дорогу им преградила добродушная с виду буква «Б». У неё через плечо висела на ремне огромная корзина. — Будете брать бублики? — спросила она. — Да какие там бублики, — запротестовала буква «А». — У нас важное дело. Пропусти нас, пожалуйста! — Бросьте, — сказала буква «Б», не трогаясь с места. — Берите белые бублики и баранки. Быстрее. Буква «Б» была…

- Позвони пожарным, Августо! - А чего им звонить? - Скажи им, у нас марсиане, скажи им, глупый. Неужто не видишь сам? - А при чём тут пожарные? Так они их и испугались! - Позвони, позвони, вот увидишь, испугаются. Августо вернулся в бар, опустил жетон и набрал номер пожарной команды. - Алло, скорее в Трулло, у нас марсиане! - Кто говорит? - Августо. - С приветом, я - Юлий Цезарь. Не стыдно, набрался в такую рань? И телефонист повесил трубку. Но через две минуты, ответив чуть ли…

Голубянка — сейчас речь пойдёт о дочке драгуна — была несколько необычным ребёнком; говорила она очень разумно, хотя и несколько странно, так что никто не мог понять, откуда только берутся у неё такие слова. Люди любили её да и животные — тоже; куры и телята следовали за ней по пятам, и она не боялась даже гладить самого быка. Девочка часто уходила одна из дому, долго отсутствовала, потом, правда, снова возвращалась. Когда же её спрашивали, где она была, сказать она не могла — слишком долгий был…

— Так могуч, что и не победить мне его? — еще пуще того рассвирепев, спрашивает боярин. Слуги молчат, трясутся от страха и чуть слышно шепчут: — Очень могуч Чародей Голод! — А когда так, — совсем уже разгневался боярин, — когда так, то я знаю, что сделаю. Гей, люди! Готовьтесь в путь, запрягайте сани, собирайтесь в дальнюю дорогу! Побольше всякой снеди с собой берите! Хочу Чародея Голода сыскать, на бой его вызвать и побороть его, негодного! И жену-боярыню, и детей моих возьму с собою — пусть…