Сказки

К тому же, кость оказалось невозможно вытащить. Другими словами, чем дальше, тем хуже. — Скажи, — спросил Снифф, немного заинтересовавшись историей. — Дама пришла, чтобы вытащить кость, а доктор, увы, не мог этого сделать? — Что-то вроде того, — разозлился Снусмумрик. — Но тетушка моей матери была чересчур пуглива. Она заставила врача сказать, сколько времени ей осталось жить, и ушла домой, сильно задумавшись. А времени ей осталось не так уж много. Тетушка внезапно вспомнила, что в молодости…

«Раз приближается стихийное бедствие, — решил Муми-папа — надо найти себе елку. Я должен, заботиться о семье». И, правда, он и Муми-тролль перелезли через изгородь и в лесу выбрали себе елку. — А она не чересчур большая? — удивился Муми-тролль. — Не знаю, — ответил Муми-папа, доставая топор. — Я этого не понимаю. Они уже возвращались, когда мимо них пробежала Гаффси со множеством пакетов и бумажных кульков. Она раскраснелась и очень спешила, так что даже не узнала елки, которая раньше росла…

Она соскочила во двор к миссис Блейк и подобрала его. Теперь он с первого раза перелетел через стену в их собственный двор, и выходит, он слушал внимательно, хотя на лице его играла все та же улыбка. Ей нравилось, что он по-прежнему протягивал ручки – как и тогда, когда лежал в яслях. Она перебралась на задний двор, сказала ему, что он молодец, потому что приземлился куда велено, и обняла его, чтобы согреть – декабрьская ночь была темной и холодной. Она чуть не умерла от страха, когда скрипнула…

4 Повар решил, что петух от испуга издох. И стал точить ножик: «Вжик-вжик!» - услышал Аттила. Пятясь, он дал деру с кухни… И угодил прямо в лапы цыганке! А та в мешок его - и домой. «Зажарим и съедим его!» - заверещала Бабка. «О нет, - сказала цыганка. - Мы крупный куш на нем сорвем. С таким чудным, ярким, броским хвостом Он запросто сойдет за попугая. Подрежу-ка крылышки, чтоб не удрал. Погнем ему клюв – и порядок». И цыганка подрезала Аттиле кылья И согнула клюв…

Болото всегда было безлюдным местом. Теперь она ощутила, как тут одиноко. Она стояла, глядя в небо – над ней медленно плыл необъятный голубовато-розовый облачный купол. Она опять посмотрела вдаль - туда, где водосток терялся в камышах, примятых ветром. Угря больше не было видно - наверное, он все так же извивается и выныривает, и течение несет его дальше через болота. Она посмотрела вниз, на воду под мостом - черный поток двигался неслышно, сминая завитушки света. И тут - опять. Мост у нее под…

Другу Сияешь ты как Солнца луч. Высок и собран и могуч. В тебе бушуют все стихии, И в честь тебя пишу стихи я Пусть миллион открытых связей Как нерв натруженный горят, Где Разум чист, а Дух прекрасен, Там силы сердца – победят! После утреннего купания Синие руки, из носа течет, Клацают зубы – но это не в счет! Улыбкой сияет младое чело, В лагере – люди! Мне повезло! О семейных ссорах Рвать волосы, ломать с размаху мебель, Крушить посуду можно, но…

Это действительно была фея — Даша в этом убедилась. Она уже несколько раз ущипнула себя за руку, чтобы проверить, не сон ли это. Рука болела, а фея не исчезала. Она сидела на цветке, съёжившись, обхватив обнажённые локти и сложив прекрасные, как у бабочки крылья. Даша едва успела рассмотреть её бледное, прекрасное личико, как бедняжка сделала попытку подняться, покачнулась и упала. Девочка поймала её на лету, иначе фея упала бы просто в снег. Теперь она лежала на Дашиной ладошке. Маленькая и удивительно…

В императорских садах росли карликовые апельсины, у которых было больше апельсинов, чем листьев, были там и аквариумы с желтыми и красными рыбками с золотым пояском и кусты роз, покрытые красными и черными розами, звучащими как серебряный колокольчик, так что одновременно можно было слушать музыку и чувствовать их аромат. А в глубине рос большой чудесный лес, который доходил до самого синего моря. В этом лесу на дереве жил соловей, который пел бедным рыбакам такие дивные песни, что…

— Да хоть кота надо завести! — опомнилась Лидочка. Лидочка смотрела на свои ногти. Лак был безнадёжно размазан. Лидочка вздохнула с сожалением и посмотрела на Васю, который, с виноватым видом, всё ещё стоял у двери. Если бы силу Лидочкиного взгляда можно было измерить количеством бензина, то на Васю, в миг, вылилась бы целая канистра. Оставалось только поднести спичку, и всё… Лидочка фыркнула и хлопнула дверью в свою квартиру. Через мгновенье из-за двери полились музыка и пение. Мужской голос…

Цыплёнок Про меня и про цыплёнка Когда я был маленький и знал очень мало, я всему удивлялся и любил сочинять. Летит, например, снег. Люди скажут — осадки. А я подумаю: наверное, где-то на синих лугах отцвели белые одуванчики. Или, может, ночью на зелёной крыше присели отдохнуть весёлые облака, свесив белые ножки. Если облако дёрнуть за ножку, оно вздохнёт и полетит. Далеко полетит куда-то. К чему это я всё рассказываю? Вчера в нашем курятнике случилась удивительная вещь: из белого куриного…

– Кость, а водные мотоциклы там будут? – кричала она сквозь рев мотора. Костя сиял, обещал ей и мотоциклы, и парашюты, и «акулу» – пластмассовую колбасу, на которой можно кататься, прицепившись к мощной моторке. – А ресторанчики? А массаж? А теннис? – не отставала Марина. – Все, все, милая, будет! И Костя закрывал ей рот поцелуем, и рука его ласково ползла по Марининой коленке, и водила тактично прекращал посматривать на них в зеркальце… Абрикосовка встретила ярким закатным солнцем и запахом…

Рабіць няма чаго. Прыйшла бедная жанчына ў сваю халупу і, не запаліўшы нават лучынкі, упала на ўслон. Цёмна. Цёмна за акном. Цёмна. Нізкія чорныя хмары і выхаду няма. Да іншых суседзяў бегчы? Памаглі б, але і там тое самае. А дзецям што? Дзеці не ведаюць, як дарослым хлеб дастаецца. Цяжкай працай, часам - прыніжэннем. Калі зразумеюць - пашкадуюць. А тут плачуць толькі на розныя галасы: «Сільна і слёзна», як у старых кнігах пісалі: - Матухна! - Зязюленька! - Пакармі нас! - Хлебца дай!…

— Боюсь. — Боишься? Почему? — Потому что всех в лесу знаю, а таких, как ты, никогда не видела. Ты кто? — Я — это я. — А имя-то твоё как? — Имя? — Круглые глазки удивлённо завращались. — А что такое «имя»? Лягушка так и подскочила: — Ква-ква-ква! Не знает, что такое «имя»! Вот глупое! Ты что, только вылупилось? — Да, только что. — Ну и сиди здесь одна, пока не поумнеешь. А я пойду искать себе другую лужу. — Ой! Возьми меня с собой, — жалобно попросило Загадочное существо. — Я ведь…

— Ты испугался? — спросил Томми. — Да, сначала, — кивнул гость, — но тут же подумал, что он не так черен, вернее — не так синь, как его малюют. Мы потолковали, и я, в сущности, понял. ему приходилось жениться на Синих Чулках. — На чулках? — удивился Томми. — Это такие женщины, — объяснил гость. — Они всё время читают, да ещё вслух. Словом, я оттуда ушёл, мне помог волшебник. Границу там толком не определишь, как между цветами радуги. Когда я пробирался сквозь павлиньи и бирюзовые леса, мир…

— Минутку! — сказал местный житель. — Что-то я забыл фамилии тех, кто снабжает Бромтон водой. — Господи, — воскликнул П. П. Смит, — а я и не знал их! Печально глядя куда-то за купол, он разглядел то, что сперва казалось ему очень высокими и тонкими деревцами. Это были трубочки, они мерно дёргались, потом — затихали. — Работа идёт, — сообщил ему собеседник. — Какой ужас! — ахнул Смит. — Просто марионетки… — По-моему, — сказал туземец, — и вы на них похожи. Сколько у вас проводов — телефонных,…

Те, кто висел на скалах, с интересом заметили, что над их головами появился сэр Лаврок, препоясанный мечом, с копьём наперевес, и ветер взметнул, словно пламя, его рыжие волосы. Только он, вечно игравший в прятки, не пытался теперь спрятаться. — Я не боюсь, — ответил он на испуганные крики. — Что-что, а прятаться я умею. Сейчас я знаю место, куда дракону не попасть. — Что вы говорите! — возопил лорд-канцлер, вползавший в кроличью норку. — Да он без зазрения совести вошёл в Верховный суд! …

Ах, лучше бы он этого не делал. Этот жест оказался роковым. Отброшенный соловей ударился о стену, упал на землю и умер, сломав шею. Тут же испуганные и возмущенные птицы взлетели и начали в воздухе громко обсуждать преступление кота. Потом все вместе выразили ему презрение как предателю — и разом покинули, оставив в одиночестве. Но кот ничего не слышал и не замечал. Сейчас для него существовал лишь этот комочек перьев, который только что летал, — летал! — а теперь уже не шевелится и не двигается.…

Я записал их в тетрадку и спрятал ее за подкладкой фуражки. Но непрочная подкладка распоролась, тетрадку увидали в раздевалке гимназисты старшего класса — усатые верзилы с большими ручищами, — выхватили ее у меня и стали громко вычитывать оттуда стихи. Я плакал от стыда и отчаяния, я пытался вырвать тетрадку из их огромных ручищ, но они убежали в умывальную комнату и там, нарочно перевирая слова, продолжали издеваться над моими стихами. Больше всех издевался один гимназист, прыщеватый Марк Поволоцкий,…

Теленок увидал ежа и говорит: — Я тебя съем! Еж не знал, что теленок ежей не ест, испугался, клубком свернулся и фыркнул: — Попробуй. Задрав хвост, запрыгал глупый телоног, боднуть норовит, потом растопырил передние ноги и лизнул ежа. — Ой, ой, ой! — заревел теленок и псбежал к корове-матери, жалуется. — Еж меня за язык укусил. Корова подняла голову, поглядела задумчиво и опять принялась траву рвать. А еж покатился в темную нору под рябиновый корень и сказал ежихе: — Я огромного…

— У меня есть новая игра! — Игра? — В тот момент я больше думал о другом. — Военная игра, — сказал мальчуган. — Хочешь поиграть? — Она что, у тебя здесь? — Я спросил и посмотрел по сторонам. — Это компьютерная игра, — уточнил он. — Разве ты видишь где-нибудь компьютер? — Конечно нет, — сказал я как можно более уверенно. — Я только подумал… — Ты хорошо играешь в компьютерные игры? — спросил он. — Нормально, — сказал я. — Во всяком случае в некоторые из них. — Пошли! Он не дал…