Сказки

Когда он добрался до места, уже стемнело и все жители деревни давно лежали в своих постелях. Но в дальнем конце главной улицы мальчик увидел большой храм и заметил, что окна в нем освещены. Люди, которые потом рассказывали эту историю, говорили, что огонь в храме зажигал черт, чтобы заманивать одиноких путников, искавших приюта. Мальчик подошел к двери и постучал. Но не услышал в ответ ни звука. Он постучал еще и еще раз, но никто к нему не вышел. Тогда мальчик осторожно толкнул дверь и очень обрадовался:…

— Расскажи все пять! — попросили первоклассницы. Книжка зашелестела страницами и начала рассказывать. Лучи — Золотые Ключи Жили-были на свете сто тысяч братьев — солнечных лучей. Они блестели, как золото, а потому их так и звали: «Золотые Лучи». Всё лето они играли на воле — то скользили по речной глади, то прятались в зелёной листве, то красили в коричневый цвет лица ребят. А к осени они стали спокойнее и реже выглядывали из-за туч. Но вот случилось так, что один тоненький…

Ап-чххи!.. Я вон пока и чихать не перестала, а ты хочешь, чтобы у меня ещё и голова закружилась! — Ну и зря! Я вот сейчас как будто полководец на поле боя. Передо мной мои отважные солдаты, а впереди — неприятель. Осталось только скомандовать: «Вперёд, орлы!..» Посмотри-ка! Что это там так сияет? — Где?.. — оглянулась Тинка. — Ой, мне отсюда не видно!.. — Я же говорил: залезай ко мне наверх!.. Ох уж мне твоя предусмотрительность!.. Трудно сказать, кто из мышат был более любопытен, потому…

Не дожидаясь ответа, Баг провалился в фотоаппарат, словно открылся невидимый люк. И почти тут же появился вновь, но не на фотоаппарате, а за экраном монитора. Пылинка так удивилась, что перестала плакать. — Здорово? — замахал рукой Баг. Девочка ничего не ответила. — Это как крутые горки! Фотоаппарат кабелем с компьютером связан. Наверное, фотки сливать собрались. Я по этому каналу и пролетел! Но Полинка уже не смотрела на монитор. Она плавно спрыгнула вниз с фотоаппарата и, склонив голову,…

— И кто тут в тебя плюнет, объясни, пожалуйста? — ехидно спросила Марго. — Бригада лесорубов хором плюется, как в балете? — В балете не плюются, темная ты деревня, — возразил Никколо. — Разве что этот балет в цирке, верблюжий. Па-де-тьфу из балета «Верблюдиное озеро». Подумай сама: бригада заготавливает лес. А везде по радио и в газетах твердят, что природу надо беречь. Лес нужно охранять, а не заготавливать. Чего его заготавливать, он же не огурцы. Лес уже никто в Европе не рубит, только сажают,…

Но это ожидание — радости великой и великого торжества — у ребенка никогда не обманывалось. У ребенка минута ожидания так сливалась с минутою наслаждения и удовлетворения, что не было возможности уловить переход или середину. Ребенок просыпался утром — и непременно находил то, о чем думал вечером, встречал наяву то, о чем говорили ему детские сны: существенность для ребенка — не то же ли, что сон; сон его не то же ли, что существенность? Ребенок утром просыпался окруженный теми же благами жизни детской,…

– Конечно, нет, – сказал джинн. – Так знай же, – проговорила лошадь, – что в самом центре твоей Воющей пустыни живет существо (кстати, оно тоже любит громко кричать и реветь), существо с длинной шеей и с длинными-предлинными ногами; оно с утра понедельника ровно ничего не сделало. Только подумай, оно не хочет бегать, как мы, лошади. – Фюить, – свистнул джинн, – клянусь всем золотом Аравии, это животное – мой верблюд. Ну а что он сказал тебе? – Он сказал «грб», – ответила собака, – и он не хочет…

– Слушай, – сказала Тефи чужому человеку, – знаешь ты, где живет моя мамочка? – Гум, – ответил человек; ведь ты знаешь, что он был из племени тевара. – Какой глупый, – сказала Тефи и топнула ножкой. Ей было досадно, потому что она видела, как целая стая крупных карпов идет вверх по течению реки, а ее отец не может поймать их своей острогой. – Не надоедай взрослым, – сказал Тегумай. Он был так занят починкой остроги, что даже не повернулся. – Да я не надоедаю, – сказала Тефи. – Я только…

— А вы… — Я мастер украшений, — представился Дунатуй раньше, чем Элизабет высказала предположение, кем мог являться незнакомец, — выдуваю ёлочные игрушки! — Что ещё за великан? — раздался голос Вая. Мальчик оказался здесь немного позже Элизабет и слышал разговор с самого начала, но прежде предпочитал не вмешиваться. — В башню искристого снега влетел на ветре великан Афка, сгрёб все заготовленные на подарки сладости и теперь ими лакомиться, — ответил Дунатуй. — И никто из обитателей замка не…

Однако стоило Сиру оказаться на месте, как его гнев тут же снизошел на милость и он, опустив лапу на большую медную кнопку, воссоздал тишину. Затем, нащупав спички, Сир разжег масляную лампу похожую на башмак с ручкой. Фитиль быстро занялся огнем и копоть, с легкостью паутины, потянулась кверху. Как только тьма растворилась в полумраке Сир направился к рукомойнику. Освежившись холодной водой, он не преминул посмотреться в висевшее над умывальником овальное зеркало с черными сколотыми краями. …

– Постой! Подойди ко мне… – Некогда мне! Спешу бельё полоскать, – отвечает старуха. – А ну, подойди! Приказываю! Но старуха повернулась к юноше спиной и проворчала: «Поищи-ка ты лучше прелестную Фьориту!» – и ушла. Тут король почувствовал во всём теле такую дрожь, что чуть не упал. Его охватила необыкновенная тоска. И это была тоска по прелестной Фьорите. И король сказал: – Уйду из дворца и буду бродить по свету, пока не отыщу прелестную Фьориту. Много дорог исходил король, полсвета обошёл,…

Пока див замахивался второй раз, парень срубил диву голову, и покатилась она, как огромный казан. Собрал вдовий сын сокровища дива и отправил наверх. Дошла очередь до пери, но она сказала парню: – Если я первой выйду из колодца, твои друзья оставят тебя здесь. Сначала выходи ты, потом выйду я. – Нет, так не пойдёт, – не согласился вдовий сын. – Я выйду, а тебя опять кто-нибудь похитит. Как увидали сын бая да сын купца сокровища да прекрасную пери, так тут же и сговорились меж собой: пери…

Ну что можно ответить на такой вопрос? Тут хоть и знаешь, а скажешь «не знаю». Миша так и сказал. Пока староста доказывала, что он обязан знать, а Миша с ней спорил, в класс вошла Валентина Ивановна. В школе Валентина Ивановна работала первый год, но она уже разучилась удивляться и сказала: — Ну вот, я давно ожидала чего-нибудь такого. Леночка Пустякова сразу выступила вперёд и объявила, что во всём виноват дежурный. Ребят Валентина Ивановна усадила, а дежурного поставила у доски. Юра Толстиков…

Зверюга, похоже, была очень довольна. Чего нельзя сказать о Свете. Как любая нормальная девушка, она боялась мышей — что живых, что мёртвых. Живых, пожалуй, даже больше. От утренних кошкиных «подарков» она только морщилась, а вот когда однажды днём мышь забежала в гостиную, Света с громким визгом вскочила на стол. Причём сделала это с лёгкостью — хотя до сих пор не проявляла особых акробатических талантов. Не удивительно, что бедная девушка стала нервной и испуганной. Тут надо было что-то…

Когда он заснул, явился к нему во сне белый старик и сказал: – Ты Ким-Хакки? – Я, – отвечал Хакки. – Ты получишь то, чего ты так упорно добивался. Открой рот. Хакки открыл рот, и старик бросил туда три шарика. – Проглоти! Хакки проглотил и проснулся. По старой привычке он сейчас же схватился за книгу и – о, чудо! Он не только стал читать ее без запинки, но он знал все, что было в этой книге и во всех тех, которые находились в училище. Он взял в руки кисть – и еще большее чудо. Он…

– Пригласи к себе трех самых умных и влиятельных из своих товарищей. Когда муж пригласил их, жена приготовила им богатое угощение и вечером сказала им: – Будьте добры, поднимитесь завтра на заре во г на эту гору и что увидите там, расскажите мужу и мне. Утром, когда три углекопа поднялись на гору, они увидали там трех мальчиков. Один сказал: – Здравствуйте. Другой сказал: – Завтра, однако, старого короля вон выгонят. Третий сказал: – Вам трем дадут хорошие должности. Затем…

– Тебе нет спасенья теперь. Беги с этими вещами, а когда опасность пройдет, я привезу к тебе эту женщину. Так и сделали. А приятель остался у ворот, и, когда вдова пришла, он сказал ей: – Напрасно ты ждешь. Он просто хотел похитить твои драгоценности и теперь уж далеко… Вдова была в отчаянии, – ее так обманул тот, кто так клялся ей в любви, она осталась без драгоценностей и не могла больше вернуться к родным. Тогда коварный друг сказал ей: – Отомсти ему, полюби меня, и мы с тобой тоже…

– С кем это, сестрица, ты разговариваешь? – Сама с собой, – отвечает красна девица. – А ну, отопрись! Царевич ударился об пол – и сделался перышком; она взяла, положила перышко в коробочку и отворила дверь. Сестры и туда смотрят и сюда заглядывают – нет никого! Только они ушли, красная девица открыла окно, достала перышко и говорит: – Полетай, мое перышко, во чисто поле; погуляй до поры до времени! Перышко обратилось ясным соколом и улетело в чистое поле. На другую ночь прилетает…

– Да, – подхватил другой, – это было бы не так плохо, но много друзей расточат состояние, будь оно даже так велико, как у султана, да благословит его Пророк! А если бы я так сидел вечером под пальмами на этом прекрасном месте, то рабы у меня там пели бы и играли, пришли бы мои танцоры, танцевали бы, прыгали и представляли бы разные чудесные вещи. При этом я очень важно курил бы кальян, приказал бы подать мне дорогой шербет и наслаждался бы всем этим, как повелитель Багдада. – Шейх, – сказал третий…

Мук весело бродил целый день, потому что ведь он отправился искать свое счастье. Если он видел на земле осколок стекла, блестевший на солнечном свете, то, наверно, прятал его в карман, думая, что он превратится в прекраснейший алмаз; если видел вдали купол мечети, сиявший как в огне, если видел озеро, блестящее как зеркало, то с радостью спешил к ним, думая, что пришел в волшебную страну. Но увы! Вблизи эти призраки исчезали, а его усталость и его бурчащий от голода желудок слишком скоро напомнили…