Современная проза

– Не знаю, что там у них теперь с планом продаж, – сказал я, – но то, что ты скупил все неликвиды, это точно. Зачем ты купил чечевицу? – Че-гоо? – затянул Саша, – не брал я никакой чечевицы. – Это, по-твоему, греча или горох? – Я вытащил из рюкзака пакет килограмма на два и предъявил Саше. – Нехорошо получилось, – помрачнел Саша, – оставил американского шпиона без еды… Поняв, что самое время наливать, я наполнил из трёхлитровой банки наши кружки до философского уровня «полупустой-полуполный».…

«Бэсамэмуча» не кончалась. Первым уехал учиться самый старший брат. Через год за ним последовал средний. Младший пока остался с безутешной Эллочкой Бостон, и «бэсамэмуча» продолжалась. Но вот наступила осень, когда моему кудрявому брату тоже настало время покинуть дом. Все лето гремела «бэсамэмуча» – братья на вакансиях продолжали покорять Эллочку. Но все было по-другому, потому что осенью предстояла разлука. В день, когда вслед за старшими и младший брат стал паковать чемодан, я спряталась…

«Всё, конец», – мелькнуло в голове. Из груди вырвался невольный крик. Однако после двух или трёх метров свободного падения началось нечто похожее на крутой бугорчатый скат, почти мгновенно сменившийся на всё большую пологость, и я оказался на относительно ровном грунте, с двух сторон ограниченном тёмными отвесными стенами, а с третьей – уже упомянутым скатом. С четвёртой стороны было неведомое пространство, зашторенное непроницаемой тьмой. – Ну что, прикончил? – донёсся отдалённый голос Комарина.…

Через месяц умер единственный родной человек. Умерла его мать. Утром, открыв глаза, Степа не услышал обычного: «Сынок, вставай!». Он не почувствовал аромат завтрака, который она ему всегда готовила. Он вышел из комнаты и тихонечко подошёл к комнате матери. Приоткрыв дверь, Степа увидел мать, лежащую в кровати, и на мгновение подумал, что она спит. Но потом, каким-то чувством понял, мамы больше нет. Он также тихонько закрыл дверь, как будто боясь, что она проснётся. В коридоре на полке он поднял трубку…

Люба приехала в больницу, ожидая почему-то непременных страшных испытаний, жалея себя и свою молодую, наверняка почти уже загубленную ни за что жизнь. Она предвидела, что обследование выявит в ней какие-нибудь чудовищные необратимые патологии, предчувствовала, что рука хирурга, занесенная над её несчастным, доверчиво распахнутым серым глазом, непременно дрогнет, лишив её не только зрения, но и привлекательности. На отделении, несмотря на то, что на улице стоял конец безрадостного серого и сырого…

–А когда будет? –Когда дошьём. Иными словами, через недельки три приходите. –Ой, спасибо! Как вкусно!! –Что?! –Что? На этом и разошлись. Стоило Мужику выйти из магазина, как тут же к нему подбегает Чмо со своей бандой и говорит. –Слышь, ты! – сказал лидер банды, так же известный как Чмо или же главный враг Мужика и человек морально опушенный. –Да, что такое? – спросил мальчик. –Есть закурить? – начал один из членов данной стаи, после чего все стали ржать. –Нет, нету, в наличии…

– На ветеринара. – Да? – удивился он. – С такой внешностью коровам хвосты крутить? У тебя же все данные актрисы: мордашка, фигура что надо, замечательно улыбаешься, когда не хмуришься, говор необычный. – Ты мне зубы не заговаривай, давай фоткай! – прервала она вгоняющий её в краску поток комплиментов. – Мне еще в приемную комиссию надо поспеть. – Не сердись: я просто хотел, чтобы ты расслабилась. Мне пластины портить не с руки. Получилось же? Сейчас повторим. На этот раз всё прошло без замечаний.…

– Выйдем в тамбур, здесь как-то неудобно, – сказала она, напялив, на себя спортивную куртку, и обычной походкой, направилась к тамбуру. За ней поплелся молодой ловелас. Гюльнара ему понравилась с первого взгляда. Такую особу, он ещё не встречал в уральской глубинке. Она, выглядела черноокой, чернобровой красавицей, чуть выше кавказского роста. Когда она улыбалась, мужчины балдели от её белого жемчуга здоровых белых зубов, на щеках выступали ямочки. Одно загляденье. – Будем знакомы, – сказал парень.…

– И как там? – вступила и я в разговор. – Ой, нам очень понравилось: все такое новенькое, чистенькое, красивое. Как за границей, честное слово, – ответила Юля. – Мы собирались туда на электричке добраться, но на нее опоздали. Пришлось брать такси от вокзала. – По горам очень опасно на машине ездить! По этому узкому серпантину! Надо было следующую электричку подождать, – возмутилась мама. – Да у нас вариантов особо не было: следующая электричка через два часа. Но не ехать же туда ночью, верно?…

Меня зовут Настя. Мне скоро двадцать два. Я красивая, стройная девушка. Ну, если честно и по секрету, то я уже не девушка. Но вам-то, какое дело? Фи! У меня красивые стройные ножки. На мои ножки заглядываются не только мужики, но и женщины. Вот! У меня короткая стрижка, красивые полные губки бантиком – Ммма! – это вам поцелуй от меня и носик, чуть-чуть, ну самую малость, и по озорному вздёрнут! И как я вам, вся такая опрятненькая, аккуратненькая чистюлька? Что, мало?! Ну, так я вам вот ещё…

Девочки, обсудив зачитанный до полураспада роман Евдокии Ростопчиной о сладострастной неге и поцелуях на тайных свиданиях, оценивали свои лунные перспективы. Когда тебе шестнадцать, то что в девятнадцатом, что двадцать первом веке ты все равно как в дремучем средневековье – уже хлебнувший житейской горечи философ. Никогда ни один мужчина не заставит ее испытывать такую чушь. Тем более Фира точно знала, что будет после поцелуев и хупы. Вся эта дремучая родительская ерунда с рецептами гефилте фиш,…

– А я ей говорю: я не буду выплачивать недосдачи… – Недостачи, – машинально поправила её собеседница, – не «недосдачи», а недостачи… – А? Что? – Не-до-ста-чи! – по слогам пропела девушка. – А мне пох..! – так же напевно ответила ей другая. Подруги громко расхохотались и синхронно выпустили дым из лёгких. Одна из них, более приземистая и массивная, смачно плюнула на землю и продолжила: – Чё она меня постоянно пугает – «волчий билет, волчий биле-ет»?! Что это вообще такое? Что она… Ой!…

Диан выразила сожаление, что роса размыла слова поздравления, написанные на туалетной ленте, свисающей с боков машины. Да, и бумага размякла от утренней влаги, но наш с Ронни счастливый пижамный вид на фоне нашего каравана в окружении виноградников, останется на фотографиях и в памяти наших сердец. А в полдень мы с мужем дали обет верности друг другу в капелле, что одиноко стояла на склоне горы, при этом присутствовали убежденные атеисты, Диан и Вилли. Они поздравили нас с Днем юбилейной свадьбы…

Однако это все не умаляет ряда моментов, которые, я повторюсь, весьма необходимы и полезны тем, что позволяют пролить больше света на внутреннюю неосвещенную сторону данного конкретного человека. «Письмо» заслуживает внимания и анализа. Например, в результате, в том числе, отслеживания в тексте некоторых характерных признаков-симптомов, мною была снята латентная суицидальность пациента, а также выявлены фобии и личностные предрасстройства с сопутствующими неявными личностными комплексами; и даже…

Я чувствовал, что внутри меня образуется пустота – пустота моей бессмысленной жизни. Я, как мог, заполнял пустоту чтением книг, если на это оставалось время, благо, что школьная учебная программа, как не старалась, так и не смогла отбить у меня любовь к чтению. Читал всё подряд – от “Земли Санникова” Обручева, до ”Один день Ивана Денисовича” Солженицына, лишь бы чем-то заполнить внутреннюю пустоту. Пустота исчезала, когда начинались боевые стрельбы, которые проводились ежемесячно. Стреляли из всего:…

Сколько их было? С желтым, желтоватым, красноватым солнцем? С огуречным запахом у травы и с травяным – у огурца? Очень осторожно я пробовал LSD, потому что описание было похоже – оказалось – не то, шагать между мирами – совсем другое. Наркотик ничего не меняет, кроме твоего собственного восприятия – предельно глупый способ увидеть что-то новое. Нужно иначе. Иногда ты хочешь сделать шаг. Иногда все происходит само собой. Ты живешь мир за миром, жизнь за жизнью. С доброй мамой, злой мамой, чужой…

– Между стременем и землей, милосердия просил я, милосердие обрёл, – истинной христианской молитвы, пели невиновными голосами католические священники мира, уснув на космополитичных фресках, на алтарной стене Сикстинской капеллы … – La mort, – автоматически сухо, по ошибке своей усталости и врожденной меланхолии, уронил я в ответ. – Больше – никаких игр, слышишь? Гийом!!! Пение его модернизированного скрипа эфирных шумов, со всех орбитальных станций мира, разносилось голосом бескультурной эпохи…

И чудится, что лишь взмахнёт дирижёр рукой и польётся волшебная музыка, завертится и закружится белый хоровод весенней метелью. Смотрю и не налюбуюсь на это диво! А в сердце такой восторг и желание жить, лететь над этим великолепием, словно птица в небе. Жаль, что это весеннее райское чудо на нашей грешной земле длится всего лишь месяц… Быстро меняются участники в туре весеннего вальса: за абрикосами, алычой, вишнями выплывают в своём наряде яблони, груши… Выбрасывают свои белорозовые канделябры…

Из разговора с московским стоматологом я узнал, что он вместе с женой собирается в Израиль на обследование, поскольку у жены лейкоз…что за напасть…так часто и уже совсем близко.                                           Дом в Латвии я покупал интуитивно. Не спрашивая о коммуникациях, технологиях строительства, отоплении…Мне просто понравился дом, понравился маклер и понравился продавец. И даже, когда я оставил задаток, продавец не верил, что сделка состоится – сумасшедший русский. Нам очень повезло…

– Конечно, ликеры нужно взять! Смотри, шоколадный, ореховый. Давай, девчатам нашим русским привезем. Они же сладкое любят. Не нужно будет водку в сок добавлять или в лимонад, как обычно делаем и ждем, когда они нам скажут: «Мне больше не наливай, я такая, какая тебе нужна!» – Дима, а ты в Мурманске с кем встречаешься? – спросил его лучший друг Семен. – С Катей. Очень хорошая девушка. Я тебя с нею познакомлю. Скромная такая и веселая. Какую хотел. Она учительницей английского языка работает. Тоже,…