Современная проза

Начнём же. Я заранее прошу меня извинить за то, что история окажется автобиографической, но прибегать к чужим рассказам в области, граничащей с жизнью и смертью, считаю неэтичным. Правда, иногда я всё же буду ссылаться на мнение и истории коллег, но только тогда, когда буду полностью уверен в правдивости происшедшего. Как я это докажу и проверю? А никак. Придётся поверить мне на слово… Это был третий курс колледжа. Время, когда на смену предметам типа философии, правоведения и прочей гуманитарной…

***** Не замечая шума улиц, Не замечая встречных лиц! Влюбленных время пролетало. Нашли, что в жизни не хватало! Улыбка на устах двоих, Пылает сердце и душа у них! Они вдруг друга влюблены, Одна счастливая гармония любви! ***** Разжигает боль в груди, Все осталось позади! Блеска нет в моих глазах, Отношения на ножах! Без тебя проходят дни, Изменилось все внутри! Позитив похож на лед, Расцарапал душу кот! Прохожу я мимо мест, Где когда-то был арест!…

Я буду жить непринужденно, как легкомысленная французская женщина, родившаяся у свободной и упоенной жизнью матери. Я напишу тебе откуда-нибудь оттуда. Из Бельгии. О погоде. И что-то нежное. Да. Бельгия. Есть такая страна. Ты не знал. Но у тебя теперь будет больше времени: всё – одному. Я уверена, это обогатит тебя куда больше, чем наши отношения. Или нет. Как тут понять? Мы ведь только ели, курили и занимались любовью, пока она не выпрыгнула с нашего пятого этажа на горячий асфальт. Потом…

* Арестован еврей Розенберг Илья, 30 лет, проживающий по улице Московская, 83, поскольку присвоил себе имя Биши, вводя в заблуждение немецкие и румынские власти, и уклонялся от явки в Центральную тюрьму. Вышеназванный находится под следствием. Претор, подполковник М. Никулеску Арестованных обычно отправляли в Тюремный замок, что как будто бы не грозило немедленной смертью и считалось «счастьем». Но часть из них попадала в гораздо более страшное «учреждение»: в Военный Трибунал – «Куртя-Марциалэ»,…

В пятом классе он срисовал картину «Три богатыря» и подарил отцу на день рождения. Рисунок отцу так понравился, что он сделал рамку и повесил его у себя в спальне, а редким гостям показывал и восторженно говорил: – Это мой любимчик Петруха нарисовал! Петр с детства уяснил для себя золотую истину: научившись что-то делать лучше других и прибавив к этому талант, если он имеется, ты всегда завоюешь лидерство, а во взрослой жизни – авторитет. Так и в школе он добивался благосклонности учителей своими…

– Любовь? Любовь… Любовь? Хм…Не знаю даже как это объяснить. Честно. Но в вас, Анюта можно точно влюбиться! Не подумайте лишнего… Но, вы красивая женщина! – восклицанием сопоставил свой ответ обольститель женских сердец. – А вы, Анюта знаете, что такое любовь? – смело спросил грек у мастера портретов. – Дориус, я вам напоминаю, что в мастерской задаю вопросы я, а вы отвечаете. – Жаль, что у вас такой порядок, – смирился Дориус. Анюта собиралась задать следующий вопрос, как в мастерскую зашла…

Постучали еще раз… Мадам Илона подошла к двери и, не спросив, кто к нам пожаловал, повернула ключ в замочной скважине. Дверь открылась, и в комнату подуло холодным ветром. Затем вошел мужчина, на вид лет двадцати пяти. Стряхнув снег со шляпы, он громко произнес: – Добрый вечер! – Джек! Я думала, ты уже никогда не вернешься! Мадам Илона крепко обняла его, как обнимают матери своих сыновей, когда отправляют их куда-то далеко-далеко, например, на войну. Мужчина улыбался, а мы продолжали глазеть,…

Так проходило время, каждый день одно и то же, что в школе, что в семье. Наступил выпускной вечер. Полина Степановна сшила дочери простое белое платьице, вместе пошли на вечер, получили аттестат, немного посидели за столом и домой. На этом выпускной для Даши закончился – никаких ночных прогулок, тем более дискотек, ничего, что могло бы оставить более или менее хороших воспоминаний о школе. Даже с парнем, который ей нравился, не потанцевала, и было очень обидно. Полина Степановна, когда узнала,…

Эта книга, в том числе, и о том, как некоторые идеологи общественных движений продают наркотик политики неокрепшим юным умам. Далее те же самые «борцы за справедливость» продолжают свою непыльную респектабельную жизнь, а молодежь, принявшая пропаганду ненависти за чистую монету, сгорает сама и сжигает других в огне собственной одержимости. Сейчас уже мало кто помнит, что Вторая мировая обернулась в Италии гражданской войной, которая то вспыхивая, то затухая, тлела еще добрых сорок лет после мая 1945.…

Я уехала из Киргизии, а она осталась. На первый свой полный год у бабушки, в изнанке спелого лета, в Венеции зимой. Слышала я, есть в Киргизии такая долина смерти, куда не стоит соваться в морозы, иначе застрянешь и пропадешь. Я никогда не видела этого места, но сегодня, думая о маме в зимней Азии, я представляю себе этот заснеженный капкан за окнами уютной двухкомнатной квартиры в кирпичном доме, в хорошем районе у парка, с видом на набережную сухого арыка, с вечной новогодней елочкой в углу и гирляндами…

Вспомнив молодость и удачу, Алексей Никодимович впервые за это утро позволил себе улыбнуться. Он бодро спустился вниз, в гостиную, где на столе дожидался его завтрак, приготовленный супругой. Но завтракать так рано он не стал, решив перекусить уже на работе. Он вышел во двор, довольно осмотрел с крыльца свои обширные владения и направился к новенькому «лексусу» последней модели, у которого деловито расхаживал его шофер Павел. – Доброе утро, Алексей Никодимович. В город поедем? – поинтересовался…

Чайник еще теплый, Зыбин зажигает под ним газ и идет в ванную, смотрит на себя в маленькое зеркальце поверх зубных щеток, каких-то бутылочек, граненого стакана с мутными потеками пасты. Все это хозяйство живет на стеклянной полочке, и она тоже вся в известковых разводах. Конечно, надо бы ее протереть, но для этого нужно снимать все эти стаканчики, флакончики, так что уж бог с ними, побреюсь и так… Кот пропал, вчера ночью звал, звал: «Кошмар! Кошмар!» – тишина… Только шелестел в водосточной трубе…

– Ну, вот и чудно, вот и здорово, я узнал что хотел, и теперь мне пора, я, пожалуй, закажу такси… – Что, даже не останетесь на обед? – теплый женский голос на секунду остановил все звуки. Вслед за голосом появилась и хозяйка. Она подошла к молодому человеку и положила руку ему на плечо, на миг сократив расстояние до неприлично близкого, по-детски заглянув ему в лицо снизу вверх, добавила: – Оставайтесь, у нас сегодня к обеду купаты. Как-то вяло и безропотно журналист кивнул головой и пошел…

Компьютер у меня и брата, появился только в классе пятом или шестом, просто компьютер, без интернета, без всего, у кого сейчас так? Что вы сможете сделать на нем без интернета? Тогда мы бегали в магазин и покупали диски с играми, с фильмами. Дрались за то, чтобы поиграть, считали каждую минуту друг у друга, чтобы тот быстрее встал и дал поиграть другому. Вот это я понимаю детство. Что сейчас делают современные дети? Правильно, играют в телефоне, на улицу выходят, если только мама «заставит». …

Вот о чем я думал: в последнее время меня стало тревожить, что мои чувства куда-то исчезают, я заметил, что они словно бы стираются. И тут я испытал чувство страха при мысли о том, что человеку не во что верить. Я подумал о том, какая это скверная шутка – прожить еще несколько десятков лет, ни во что не веря и ничего не чувствуя. Укладываюсь в постель и укрываюсь с головой. Только кончик носа оставляю снаружи. Чтобы дышать. Когда я в своей постели и под одеялом, мне не так страшно. Постарался…

– Кого ждем? – сорокалетний капитан контейнеровоза с пышной шевелюрой смоляных волос, местами поседевших, и тяжелым, словно многотонный гидравлический пресс, пронзительным взглядом буквально вдавил в палубу своего нового старпома – кривоногого одессита Жору Сичкина. – Ждем подмену списанной буфетчице: у нее комиссия просрочена, а времени ей на стоянке, видите ли, не хватило, – чиф говорил так, как порой нашкодивший подросток оправдывается перед родителями за допущенную оплошность. – Ну, ждем…

Летний зной пробирался сквозь бетонную стену типичной многоэтажки, советской постройки. Из окна седьмого этажа открывался вид на безмятежную реальность. Полуразрушенное двухэтажное здание вдалеке, еще дальше школа, а за всем этим высятся горы с белоснежной снежной шапкой. Горы неотъемлемая часть пейзажа. Откуда не посмотри, взгляд упирается на них, словно безмолвные стражи спокойствия человеческих душ. Все жители маленькой страны находятся в объятиях гор, и даже столицу – Бишкек, сложно будет представить…

Садовник Савва, работавший у соседки, сказал, что камелия любит железо. В низком бетонном сарае на заднем дворе я нашёл несколько обломков арматуры, оставшихся от прежних хозяев, и под присмотром Саввы торжественно вверг их в землю недалеко от тоненького ствола. Первые несколько дней я по многу раз придирчиво оглядывал своё приобретение, опасаясь, что оно не приживётся, но опасения оказались напрасны. Растение расположилось независимо, точно его не посадили, а оно само выросло тут из-под земли,…

___________ Расстояние… Много ли оно значит для каждого? Для кого-то – это спасение, Для кого-то – разлука, А для кого-то – счастье. Независимо от ответа, Ты безумно скучаешь По своему любимому человеку, Который находится далеко.. Но какова романтика встречи! На вокзале, видя друг друга, Вы чуть ли не бежите обняться, И, неужели, за долгое время Вы окунаетесь в ваш собственный мир любви - Это самое лучшее чувство, что есть в этом мире… *** Радуйся…

Лучом этой большой звезды За счастье должен ты бороться Во имя чистоты души. И если встретишь вдруг Её ты Не убегай, бери с собой. Она ведь ждет, что ты ей скажешь "Хочу я рядом быть с Тобой!" * * * Я хотел утопиться в вине Но оно было резко против Звонко ветер свистел в окне На коленях устроился котик. Я хотел утопиться в вине Жизнь самый страшный наркотик Я хотел продаться Тебе Только небо на этот раз против. Я решил. В глубину…