Современная проза

– Я подозреваю, что мир ни ногой ещё не в будущем, хоть в рекламе и говорят обратное. Он всё ещё в прошлом. Ни черта не меняется. Всё по старой схеме: дым валит из труб, развеиваясь в воздухе, чтобы в чьи-то дома для комфортного обитания пришло тепло. Леса продолжают вырубать, чтобы дать людям топливо. А власти управляют населением, чтобы оно пилило всё то, что прикажут «ради лучшей жизни потребителей». Просто стадный режим. А я чувствую себя тем самым одиноким вагончиком. Вернее даже, хочу быть…

– Главное, – посоветовал главарь, – ты найди у него кнопку и отключи. – Разве у него есть кнопка? – удивился Урий. – У каждого человека есть кнопка! – заверил его шеф. Кто-то другой и внимания не обратил бы на эту фразу, но только не Гришка. Слова главаря банды отпечатались в его памяти на всю оставшуюся жизнь. Эти кнопки-то он и стал выискивать в людях. Гришкиному сверстнику родители купили мопед. Такой же очень захотелось иметь и Грине. Но он не завидовал, не ставил палки в колеса, не ломал…

Через пару дней я призналась молодому человеку, что не люблю его, и рассталась с ним. Он перепрыгнул через ржавую решётку забора и ушёл. А когда я вышла из больницы, мы договорились увидеться, при встрече он поцеловал меня в губы и всё снова пошло своим чередом, как раньше.

Постоянно, в бешеном темпе происходящая работа не оставляла кружащуюся от усталости голову и намного больше утомляла, чем повседневный труд по положению. Сознание будто убегало или, скорее, собиралось убежать, было всегда на старте, и попытки придержать его или с линии старта отвести, оставались безуспешными и, хотя не прекратились совсем, сделались незаметными для Абросимова. Теперь ему удавалось лишь почувствовать громоздкие разминки сознания, подтягивающие голову и остальное тело за собой и оставляющие…

“питЁрка дЕйстф” “аслааблИчья” представляет собой попытку исследования человеческой души от первого детского лепета до смерти и даже до бессмертия. Как у Овидия, человек подвергается метаморфозам, которые позволяют ему пройти через разные моменты жизни. В основе заумного цикла Зданевича лежит идея Фрейда о двуполом начале человека, о том, что сексуальное руководит нашими действиями. В парижском докладе “Илиазда” автор “аслааблИчий” трактует свои пьесы как описание долгого пути своего собственного…

Холст покрыт толстым слоем краски. Серой, бурой, болезненно-синеватой. Контуров словно нет, но у меня все равно ощущение, словно картина смотрит в меня. Я передергиваю плечами и затягиваюсь – Отвратительно. Что это? Клэр протягивает руку, и я подаю ей свою сигарету. – Бессонница. Голос у нее хриплый, она долго молчала. Окно приоткрыто и на худых плечах – мелкие пупырышки. Интересно, она сама замечает, что мерзнет? Я поднимаю с матраса халат и набрасываю на Клэр. – Похоже. Она кивает…

– Вот этот злосчастный предмет, с которого все началось! Грехопадения всего человечества, вкусившие плод познания. Почему именно яблоко спросите вы? Не груша, не абрикос? Посмотрите сюда. – здесь лектор подскакивает к огромной доске и рисует огромное яблоко на сколько позволяет его рост. – Переносим этот предмет в двухмерное пространство и что она вам теперь напоминает? – не дожидаясь ответа, философ кивает – Правильно вот с нее то все и началось. Весь этот нескончаемый каламбур. Вот вам царство…

Молодцы, думаю! Сработали как разведчики, позвонили на завод, там нашли отца, узнали мой номер… Среда. Утро. Собеседование. Все прошло достаточно спокойно А. А. – спокойный мужчина, чем-то напоминает моего отца… Уверен в себе, знает свою работу. Спрашивает: где и как я работал, и про родителей – где и как… А. А. знает, что моя мама работала в администрации уездного города П… «Нужно приехать в отдел кадров со всеми документами!..» Отдел кадров. Приезжаю, читаю кучу внутренних положений и документов.…

– Так может просто подождать, если разваливается? Пусть сама и развалится. – Она так стагнировать годами будет. Да и залить деньгами можно, временно пригласив вменяемых людей, выправив ситуацию, а потом опять в пике уводить, как они умеют. – Какова ставка? Чем рискуешь? – Хочется сказать, что риска нет, но обманывать не буду. Господа, которых я хочу потыкать палочкой, опасны. Постараемся, чтобы на нас ничего не указывало, но удастся или нет – не знаю. На всякий случай я привел все свои дела…

Поручик бывал здесь и раньше с друзьями по училищу, и он помнил, как по возвращении из увольнения молоденький юнкер Коля Свербеев докладывал дежурному офицеру, что он прибыл, и что никаких происшествий с ним не произошло. Теперь, похоже, произойдёт что-то и он волновался как мальчишка. А беспокоиться причина была. Уже несколько раз за последнее время проходил он здесь, ожидая, что увидит Анну, но то ли она приходила в другое время, то ли зрение как всегда подводило поручика. И вот, наконец, в ветреный…

– Я переделаю самовар, – пообещала Аня автору. – Сколько у вас на это уйдет времени? – Постараюсь прислать вам новый вариант завтра к вечеру. – Буду ждать. Аня положила трубку и посмотрела на Лену: – Ты знаешь, что самовары бывают добрые и драматичные? Меня только что просветили по этому вопросу. Лена рассмеялась. – Скоро нам надо будет издавать книгу анекдотов «Авторы и издатели», – пробормотала Аня, закрыв графический файл с самоваром. – Да уж, – согласилась Лена. – Кстати, у нас…

Дорогой говорили о женщинах. С Николаем Степанычем, отставным полковником, всегда почему-то приходилось говорить об одном и том же. Овдовев, он жил один с уже повзрослевшей дочерью. И жил невесело. Девочка была инвалидом. Аутистом, не то дауном она и родилась, а в семью попала из детдома. Впрочем – вдовец да не совсем, как поговаривали. Бывшего полковника частенько видели с женщиной лет на двадцать моложе его. – С женским полом, полковник, это такое дело… Никогда ничего не поймешь. По усам текло,…

Мой привычный распорядок дня слегка пошатнулся. Проснувшись, я первым делом проверяла, чем сегодня он меня поприветствует. Иногда это были картины импрессионистов, иногда мудрые цитаты, иногда отрывки из фильмов, которые ему нравились, чаще всего стихи русских поэтов и его собственные. О таком духовном обмене я когда-то мечтала, но улыбка на моём лице таяла от пульсирующей мысли: продолжит ли он общаться со мной узнав, что я, в отличие от него, фейк. Не полностью фейк, конечно, «хозяйственная тихоня»…

Игорь заурядный инженер, работающий в небольшом ПТО, одного из филиалов крупного завода. Скромный трудолюбивый мужчина тридцати пяти лет, среднего роста, среднего ума, почти все у него было среднее, средняя зарплата, средняя привлекательность, даже подъезд у него был средний, в трех-подъездном доме и этаж средний в девятиэтажке. Жил он со своей мамой в трехкомнатной квартире, хотя у него и была своя жилплощадь, приобретённая в ипотеку. Он все-таки предпочитал жить с мамой, чтобы не заморачиваться…

Шахматная игра. Жизнь – как шахматная доска, Как колесо обозрение. Чёрно-белая полоса, В ней то радость, то презрение! Но жизнь зависит только от тебя: От поступков и решений. Как и шахматная игра, От логики и размышлений! Кто-то сваливает всё на судьбу, Другие Бога во всём винят! Но посмотрите на игру, Возможно, измените свой взгляд! Сам ты думаешь, Карту не берёшь, Кубик не кидаешь, Чужие пешки бьёшь. Можно пойти «ферзём», А можешь и растеряться.…

Звёзды, как маленькие белые кораблики, бороздящие просторы огромного необъятного моря, медленно и лениво плыли с места на место, с одной точки в другую, метались куда-то по своим делам, отодвигались друг от друга и точно так же быстро и восторженно сходились, сплетались в вечернем сонном танце, будто убаюкивая друг друга. Горизонт моря всё ещё слабо пестрел оттенками старого, хорошо выдержанного вина, насыщенного нотками фруктов и лепестками роз. Самое странное заключалось в том, что море было…

Он всегда любил слушать, как я рассказываю стихи. – Бродского? – Ну я не помню. Там еще говорилось, что нужно сидеть дома. – Да, это Бродский. Я вставал с земли, выходил на травянистую сцену и начинал читать: – Не выходи из комнаты, не совершай ошибку, зачем тебе Солнце, если ты куришь шипку… – А что такое шипка? – Это такие сигареты. – И Бродский их курил? – Наверное. Он много курил. – Он писал интересные стихи, его интересно слушать. А тебе интересно слушать меня? – Ну…

На фоне моих двадцати двух, эти люди казались (пардон) динозаврами, а они: про внимание, про ухаживания переживают! Администратор окликнула меня. В это время, на площади перед корпусом, появился лысоватый   массовик-затейник в шортах. Скрипучим голосом мегафона, зазывал отдыхающих принять активное участие в походе к местной природной достопримечательности, ключу молодости. – Лишь глотнёте вы воды, знать не будите беды! –  верещал аниматор, – Та вода из родника, что сеанс у Чумака, позабудутся…

«Ну надо же, какая наглость, очередной неспящий маньячилло, третий за неделю, не слишком ли много их для меня, в моём-то возрасте. Ещё эти дурацкие сердечки…, пошлость какая», – подумала она и ответила: «О, уже и сразу, и на ты! «Замечательно! Я рада! Но я не могу с вами разговаривать, не могу с вами никуда пойти, поехать, полететь, мне некогда, уже поздно, и вообще, навряд ли мы знакомы, а с незнакомыми людьми я никуда не хожу, а уж тем более не трахаюсь, пардон вырвалось, но акцентирую ваше внимание…

Но, повторимся, у него был огромный шанс добиться высокого положения в обществе, получить образование и иметь уже на данный момент достаточное количество денег. Когда Тибо был ещё ребенком, денег его отца едва хватало на обучение в школе. Тогда на помощь старику пришел его старинный друг – достопочтенный месье Пеллетье. Он появился в то время, когда Тибо уже почти забросил школу, помогая отцу и зарабатывая. Добрый господин снизошёл до них и конкретно исправил положение всех их дел. Для голодающих…