Современная проза

– Тише, мам, услышит – обидится. Пока всё до осени откладывается, тяжело магазин открыть, крупные сети и то не выдерживают ограничений. Просчитались мы, поторопились, но ничего. Ведь мы не потеряли. Вон какая красота здесь, воздух не то что в городе и тишина, аж уши болят. – Всё понятно, всё понятно. Кто ж знал, что такое произойдёт. Это я про вирус этот. Удивительное время переживаем. Ладно, пошли спать. День тяжёлый был, да и завтрашний не легче. Мишка косолапый-то твой, и впрямь косолапый. Ничего…

Резкий звук сигнализации, раздавшийся за окном, отвлёк меня от созерцания медвежьего рёва, и картинка пропала навеки. Для меня до сих пор остаётся загадкой то, почему художнику позволили изобразить столь выразительный звериный взгляд среди такой мимишной картины домашнего уюта. Я объясняю себе так: возможно, целевая группа покупателей – это женщины постсоветской России, поэтому куда и как смотрит медведь просто неважно. Важно лишь то, что медведь есть, создаёт своим присутствием требуемую иллюзию,…

– Что, кота Мурзика на столе кормил? – строго спросила мама. – Не мурзика, а птенца, Кешу, – важно заявил Серёжа и показал коробку с гнездом. – Кто же кормит птенцов кошачьим кормом и молоком. Да он у тебя погибнет от такой еды. – Нет, мама, он живой, просто спит счастливый после сытного обеда. – Пошли быстро к дяде Гене, пока он у тебя не умер, – взяв сына за руку, сказала мама. Дядя Гена был знаток птиц, его дача была напротив, и он каждое лето отдыхал на ней. Через полчаса дядя Гена…

Бывает у кого скотина захворает, он тут как тут, даже звать не надо. И так устроит всё, будто он случайно тут оказался, так, мимо шёл. Не хотел, чтобы человек себя должником перед ним чувствовал. Пошепчет что-то на воду, даст скотине попить, и наутро здорова животинка. Кто-то благодарил потом Ванчика, молока принесёт, иль яиц. Тот не отказывался. Но чаще не благодарили, а Ванчик и вид делал, что ничего не было, что не помогал он вовсе. Так то. Людям тоже, робятам особливо, подсоблял. Любил…

Дело было в далекой сибирской деревеньке, которая одним боком прижалась к густому вековому кедрачу, в котором от хвойного смолистого аромата у новичков при первых вдохах кружилась голова, а другим боком прислонилась к берегу речки с коротким названием Томь. Деревенька была не большой, все жители хорошо знали друг друга, и чужаки там редко появлялись. Сибирский климат суровый не простой, а вот народ в противовес природе там живет душевный и открытый, готовый прийти на помощь по первому зову. …

А теперь рассмотрим диаметрально противоположный пример: мальчик, выросший в благоустроенном месте. Его с детства окружала экологичная комфортная среда: множество зеленых растений рядом с детской площадкой в его дворе с красивыми низкоэтажными домами, аккуратные дорожки в благоустроенном парке поблизости, где этот мальчик часто гулял со своими сверстниками. Скорее всего, будучи взрослым, он станет ценить окружающую его среду, чаще ходить пешком, меньше нервничать и относиться к другим людям более…

– Хватит налегать на яблоки, поел бы что-нибудь дельного. Супчик из жира лунной касатки, скажем, – сказала ему жена с некоторой обидой и наставлением и удалилась в соседнюю комнату. Стегогее всегда было странно: почему каждая экскурсия куда-нибудь в космос сопровождалась целым ритуалом пребывания рядом с ним родителей и бесконечных сборов. Все это время сыпались бесконечные вопросы: «Тебе это положить? А это ты взял?». А Стегогея вроде космического звездолета должен был уклоняться от маминых яблок;…

Сначала я вижу ее колени – острые, обтянутые черными колготками, затем – скачок – ее лицо: округлые выделяющиеся скулы, угловатые, средней длины брови, густые коричневые волосы, собранные в хвост. Она сидит слегка согнувшись и возится в своей сумке, лежащей сбоку от нее вместе со сложенным зонтиком. Заканчивая свои поиски, она застегивает две молнии сумки – внутреннюю и внешнюю, выпрямляется и поворачивает голову в сторону дверей. Я продолжаю рассматривать ее лицо, открывающееся для меня теперь полнее:…

– Я тоже так делаю, – заметил я. – Когда мне хочется любви, я выхожу во двор и разваливаю будку. У нас даже есть специальная будка во дворе для таких случаев. Один раз ночью сразу двое жаждущих любви выбежали будку ломать, так передрались, что обоих на скорой помощи в реанимацию увезли и за неимением свободных мест на соседние койки положили. – Последнее время я ужасно не высыпаюсь, – далее посетовала Немисандра. Она заочно учится в университете на редактора, и у неё трое начинающих эгоистов,…

– А, по-моему, ты просто с жиру бесишься. У тебя отличный парень. Немного специфичный, возможно. Но это только потому, что он очень боится тебя потерять. Вот и все. – Так он рискует потерять меня еще быстрее. – Упрямо насупилась Настя. – Так чего же ты ждешь? Просто расстанься с ним, если уж он настолько тебя напрягает. – Не могу. Во-первых, мне его жалко. Ведь сам по себе он парень неплохой на самом деле. Просто он мне не подходит. Во-вторых, он этого не перенесет. – Да ну? А, по-моему,…

У белокаша вселенностройщика Макуса-Швабуса первая смена новой вахты, так сказать, дебют, преддверие и предвкушение нового кармического завихрения, а он уже утомлён дальше некуда, сломлен и повержен. Бедолагу шкивало от изнеможения, будто он героически преодолевал корабельную палубу, пока море пребывало в предштормовом состоянии и стадии грозового предупреждения. Вероятно, Нептун позабыл отметить десятую вечность счастливой семейной жизни. Возраст, постоянная атмосферная гипертония, сырость, плеврит…

Она часто плакала ночью, но не в подушку, потому что спала без подушки. Испытывала сильнейшую усталость, слабость, знала, что в этом виновато её недоедание, но продолжала вредить себе непонятно зачем и для кого. Ей казалось, что как только она похудеет, то с ней сразу все станут дружить и восхищаться ею. Но Аврора не учла маленького факта: те ровесники, которые не обращали на неё внимание раньше, вряд ли обратят внимание теперь, ведь дело не в том, толстый ты или худой, а в том, каков ты в общении…

– Что? – доктор сам не узнал собственного голоса. Теперь уже нищий начал рыться в своих засаленных карманах. Он что-то извлек оттуда и вложил в руку Сергея. Ладонь врача ощутила знакомые очертания. Старик молча встал и заковылял прочь. На полпути он обернулся и кинул последнюю фразу. Сергей узнал каждое слово. Старик произнес ее с той же интонацией и придыханием, с какими говорила она… та, что лежала сейчас в палате в соседнем корпусе больницы. Та, чью судьбу он должен был решить через…

Посвящается моему товарищу, которого больше нет ты навсегда в моем сердце…….. «Наконец – то дошла, церковь, а вон и кладбище. Господи, спаси и сохрани души наши грешные. Совсем немного осталось дойти, помоги мне. Боже! Слышишь меня, прошу услышь! Как же тяжело идти, ноги совсем не слушаются. Ну еще чуть – чуть, ну пожалуйста». Она шла, превозмогая боль. Несколько лет назад врачи говорили ей, что нужно лечиться, делать операцию. Ей было не до этого, трое детей, она всегда одна, две работы, мимолетные…

– Вы очень рассудительны, – наконец нащупывает она интонацию. – Странно складывается наш разговор… Я совсем не так его себе представляла. Собеседница пожимает плечиком, мол, не я его начала. Лера оглядывается, но Климки нигде не видно. Может так оно и лучше. Сумерки сгущаются в свою последнюю стадию, когда вечерний бриз начинает доносить до прогуливающихся на берегу курортников богатые запахи ошпаренного закатным солнцем моря. Минуют пустующую скамейку. – Присядем? – жестом приглашает Лера.…

– Я сегодня уезжаю в город, а то скоро есть нечего будет, – заканчивает разговор Инок, вставая из-за стола. Если он уезжает, значит, мы со Старцем остаёмся здесь вдвоём на несколько дней. Ближайший город отсюда в пятистах километрах: несколько часов сквозь снег по лесному шоссе. Монастырский УАЗик по-старчески пыхтит, выдыхая из глубины выхлопной трубы серый, отравляющий газ. Однажды, когда наступят настоящие морозы, он не заведётся, и мы останемся здесь, изолированные от всего мира. Инок поспешно…