Современная проза

И вдруг мир вновь обрел гармонию. Так как архитектура не стала для него всем, он мог заниматься ею играючи. Благодаря тому, что он уже был известным архитектором, он не стремился завоевать известность как художник. Его не интересовали мода и повсюду обсуждаемые направления в живописи, он рисовал то, что хотел запечатлеть на своих картинах: мосты, воду, женщин, взгляды из окон. 2 Однажды он случайно познакомился с женщиной, занимавшейся в Гамбурге организацией художественных выставок, и она…

— Как странно вы говорите! — Что ж странного? Говорю, как умею. За дверцей железной печки мурлыкал огонь. Печка была большая, с духовкой и плитой. Тези сняла с конфорки два кольца и поставила на огонь чугунок с водой. Веселье переполняло ее, и от неосторожного движения вода чуть-чуть брызнула на раскаленную печку, зашипела, запрыгала каплями и в мгновение ока испарилась. — Сейчас так не говорят, — сказала она. — Нынешние-то? — Да. — Все меняется, это верно, — вздохнул старик. — Да не всякий…

Потом он посерьезнел: – А вы знаете, где тогда, двести лет назад, жили ваши предки и чем они занимались? – Мои… – Но Анди не успел ответить на вопрос. – Наши были единственными в городке, кто пережил великую эпидемию чумы в тысяча семьсот десятом году. Они поженились. Он был из простой семьи, а она – дочерью раввина. Она научила его читать и писать, и он стал торговать лесом. Их сын расширил торговлю, а внук уже был крупнейшим лесоторговцем не только в округе, но и во всех польских и литовских…

Во всем его облике и в манере поведения сквозил своеобразный шарм. В обращении с окружающими и предметами он был мило рассеянным и неуклюжим. Так как он осознавал, что его рассеянность и неуклюжесть не особенно нравятся людям и предметам, своей улыбкой он как бы извинялся перед ними. Это его красило, рот становился чуть обиженным, а глаза – немножко печальными, а так как в его стремлении получить прощение не было обещания исправиться, а лишь признание своей неловкости, то улыбка его была смущенной…

— И пересев не помог, — сказал он и прошел дальше по меже, вминая былинки в землю. — Что делать с этим полем? — Пустить на зеленую подкормку, и точка. Пока стебли не загрубели, — посоветовал Сергей. — Сарафанов всегда так делал: скосят и свезут на ферму коровам. — Так то Сарафанов! — с неудовольствием продолжал Лисицын. — Зерно нам дано природой для того, чтобы, посеяв его, получить много зерен. — Вам, конечно, виднее, — сказал шофер. — Но смотрите: колоски мелкие, тощие, больше силы не наберут.…

Какой-то тип ухватился за кол в нашей ограде, стоит. Я щурился против солнца и вот разглядел. Клим, ясное дело, кто же еще! “Хозяин! Трубы горят!” Потушим его пожар. Кстати: я и познакомил их. Ехал в электричке – и вдруг услыхал гвалт в конце вагона. Борис, архангел мой, как я в шутку называю его, работал контролером – как многие интеллигенты теперь, утратившие свою интеллигентную работу или отказавшиеся от нее по соображениям этики. – Я ушел отовсюду! – он гордо говорил. А Клим, пьяный, не хотел…

Причуды сердца... После разлуки с Мэрилин Монро, спустя годы, Ив Монтан признавался: "Где бы я ни был, как бы ни жил, Мэрилин всегда будет оставаться со мной. И я не хочу гнать от себя ее образ. А если иногда все-таки гоню, то это просто означает, что я пытаюсь выжить. Только и всего". А Николай Алексеевич Некрасов, женившись на молоденькой девушке, рыдательно вспоминает Авдотью Панаеву. Нет слез в душе Ницше. "Отправляясь к женщине, не забудьте взять плетку",- учит он.…

– Ану, пане дяче, завертай до школи і сиди там пацючком, поки тебе, обіясника, до суду не покличуть. – А коли не заверну? – наївно спитав Григорій Комарницький. – Тоді полічу тобі бучком ребра, щоб звідати, скільки їх у тебе є, а скількох не стане, – так само загрозливо мовило пиляве одоробло. Дяк більше не перечив, а слухняно повернувся до школи, а коли курява спала, тобто знову мирно лягла спочивати, кожен цікавий міг побачити те, що описано: понуреного дяка на ґанку з його люлечкою і як…

В тот вечер, когда она попала мне в руки, я полистал ее и, потеряв интерес, захлопнул, так и не досмотрев до конца. Правда, я почерпнул из нее кое-какие сведения, но, честно говоря, для меня, газетного репортера, они были абсолютно бесполезны. Короче говоря, я узнал следующее. Впервые предание о том, что стариков относят в горы и там оставляют, упоминается в «Ямато моногатари». [2] Предание это пришло в Японию из Индии, по-видимому, вместе с буддизмом. Но обычай оставлять стариков в горах существовал…

"Но вы принадлежите к той категории людей, которых природа наградила хорошим обменом веществ. Заметьте — не великолепным, но хорошим. Да. Как часто вы бываете в Макдональдсе или в Вендис, [1] Ричард? Дважды в неделю?» "Может раз в неделю, " сказал Сифкиц. На самом деле он ел там в среднем от четырех до шести раз в неделю. Не считая периодических посещений Арбис [2] по выходным. Доктор Брейди поднял руку, как-будто хотел сказать " Делайте как хотите"… и что, как теперь думал Сифкиц было…

С пробоинами им все было понятно, но непонятно было, почему фюзеляж заляпан какими-то ошметками и отчего лопасти винта оказались наполовину обгрызенными. Летчик был вынужден доложить всю правду и, надо полагать, ожидал наказания, потому что обычно за правду бывает от начальства неуклонное наказание, но против ожидания и вопреки всякому смыслу на сей раз наказания не случилось: и генералы, и дядечки в черных штатских пальто молчали, — и неведомо было, какие технологические соображения свершались в…

Детишечки наши, разудалая разбойная сотня, сидят по-прежнему в креслах: притихшие, напряженные. Ждут директора молодежной турбазы, ждут с надеждою и волнением. Если директор окажется сухарем, то ночь пропала, считай. Но если войдет в положение — раз в году, все-таки… Разочек один-единственный… Свобода и воля… Господи, сделай же так, чтобы этот козел оказался человеком — сыном Адама! Мадриху зовут Нахлиэли — ручейковая пташка. А если иначе — белогрудая трясогузка. Из автобуса видно, как она к нам…

ЖВИРЕК. Ну, ну? ЯЦЕК. Вот если бы выждать паузу… Пауза, тишина – и раз! Мэджик Кола! Бум! Абсолют! Понимаешь? И музыка! Бум, бум! ЖВИРЕК. Cool! Старик, ты же художник, а тратишь себя зазря у этих торгашей! ( Показывает на колу. ) ЯЦЕК. Э, да что там… ЖВИРЕК. Знаю, что говорю! В тебе есть дух пророков! ( Похлопывает ЯЦЕКА по спине. ) Да, Климек? Ты должен творить рекламу, а не какими-то бутылками торговать… ИЕГОВА. Да, да… Но, черт побери, все это слегка отдает какой-то марионеточностью, или…

А еще этот банковский клерк Суло всю дорогу только и рассказывает, как о своей работе. О дебетах и кредитах. И как все замечательно сходится. А потом вдруг, ни с того ни с сего, разнежился, разоткровенничался и даже признался в проколе, который их банк совершил, выдав кредит этому пройдохе и паразиту Тайсто. Этого Суло по подписанным им обязательствам делать было ну никак нельзя, потому что любой прокол ставит под сомнение репутацию фирмы. — Конечно, деньги мы дали Тайсто небольшие, но все-таки…

Я тогда говорю, не мужику этому говорю, а скорее сам себе, от усталости: да ну тебя, мужик, тебе всё пофиг, так и сдохнешь уродом. И вдруг — как лопатой по затылку — он мне — представляете?! — отвечает: мол, нет, не всё. Я чуть на землю не сел от такой заявы. Хотя чего там, заява и вправду сильная. Если не всё, то он, типа, не такой уж непробивной, может, не всё ещё потеряно, может, не такой уж он и урод, и вообще, может, с ним по-людски можно — может, с ним одним только по-людски и можно вообще?…

— У вас в декларации записано: газ в баллонах для горелки везёте. Не положено из нашей страны газ вывозить. Оставляйте его у меня на таможне, я его продам как конфискат. Тот брат, что поспокойнее, говорит ему: — Ты что ж, дурья башка, не понимаешь? Как мы в пещере без газа? Чай-кофе нам на карбидной лампе кипятить, что ли? Не пустишь правым путём, мы баллоны из декларации вычеркнем, и как будто нет их, провезём контрабандой, а у тебя будут неприятности. А другой брат, что погорячее, достаёт из…

Одним словом, вполне заурядный у нас городок, коих на Среднерусской и прочих русских возвышенностях без счета, но говорить нам об этом вслух никому из приезжих не рекомендуем – можем обидеться. С чем-чем, а с чувством местного патриотизма и великособственной гордости у нас все в порядке. Вот, пожалуй, и все, что можно сказать о нашем поселении, перед тем как перейти к случившимся в нем совсем недавно историям. Итак… История первая, утренняя, обычно начинается у нас в городке с того,…

— А что мне Катерина, — отвечал Саша. — Что я, не видал таких, что ли… «Теленок еще», — подумала Луша. Но танцевать ей нравилось. Саша жал ее пальцы, плотно прижимал ее к себе, и она не противилась. Она совсем забыла о Настеньке и танцевала один танец за другим. У нее кружилась голова, она чувствовала спиной беспокойную мужскую руку, ощущала запах здорового мальчишеского пота, и ей казалось, что между ними идет какой-то молчаливый заговор, и была рада этому и не рада. Но когда вечер кончился и…

Командир эскадрильи вдруг улыбнулся. — Когда ты так говоришь, я почти готов тебя поймать на том, что ты бы и сам ринулся вместе с ними в полет. — Он помолчал, потом заговорил неспешно: — Я припоминаю старую 167-ю, в Англии в 1944 году. У нас тогда были новые «сандерболты», на их борту мы рисовали наш боевой символ — маленького персидского кота. Что бы «люфтваффе» ни запустил в воздух, нам это было нипочем. Я думаю, тот, кто энергичен и настойчив в мирное время, тот храбр и смел на войне. — Он кивнул…

Одежда у меня не дорогая, но приветливая, аккуратная, и внешний вид мой располагает. Людям становится лучше, когда они на меня смотрят. Вайда снова уснула. Она красивая — длинные черные волосы разметались по подушке веером темных озер. Я не смог удержаться и приподнял покрывало — полюбоваться на нее. Над этой невероятно странной штукой — ее телом, лежащим сейчас недвижно и драматично, — воздушным садом парил цветочный аромат. Я вышел и зажег свет в библиотеке. Стало довольно жизнерадостно, несмотря…