Современная проза

Николай Наседкин Встречи с этим человеком Рассказ Буду краток. Речь не обо мне. Я попал на это место, мне кажется, случайно. Друзья считают, что мне повезло: в тридцать пять лет стать главврачом больницы - это карьера. Но если бы мне кто сказал в то время, когда я учился в мединституте, что я стану когда-нибудь возглавлять так называемый "жёлтый дом", я бы только рассмеялся. Примерно на третьей неделе моей новой работы ко мне и пришел на приём, настойчиво этого добиваясь, больной-хроник…

Девочку назвали Аленушкой, и чем старше она становилась, тем меньше подходило ей это сказочное длинное имя. Обезумевшая от материнских инстинктов Татьяна раскормила бедную Аленушку до подопытных размеров. В три года она выглядела на шестилетнюю, и вещи ей приходилось покупать в той секции "Детского мира", где было написано "Одежда для младших школьников". С песнями, причитаниями, игрушками, книжками, колотушками усаживали за стол плотно обернутое салфеткой мучнистое с огромными бантами создание и…

Николай Наседкин Асфиксия Рассказ 1 Ночной звонок в дверь всегда не к добру. К тому же вечер выдался бурным, семейно-скандальным. Хотя - при чём же здесь "семейно"? Просто скандальным. С бывшей женой Михаил Борисович никак не мог разменяться-разъехаться, так что и после развода уже третий месяц продолжали жить под одним потолком и по привычке ссориться-ругаться, как прежде. Накануне Михаил Борисович пришёл домой уже в первом часу с жуткой головной болью, лёг на раскладушке, засыпал…

Так вот, по осенней поре, когда деревня пустеет, устанавливается какая-то праздничная и одновременно сторожкая тишина. Поэтому каждый новый звук событие и всякий шум в радость, даже если просто ветер звенит в электрических проводах. В другой раз вслушиваешься, вслушиваешься в окрестности - ничего; а иной раз вдруг мотор заурчит - Ефимыч на уколы поехал, или на дальнем конце деревни давеча кто-то недогулял и с утра пораньше поет частушку: Меня милый провожал Вон до той орешины, Если вы…

Тульские эти места начали неотвратимо напоминать Россию, какая она есть, – где не работают, стоят без дела фабрики, а народ поживает и блуждает без новостей в лесной почти, гробовой тиши. Из этой тиши, уж не натощак, стремительно быстро достигли Ясной Поляны. Летаешь в просторах здешних на автобусе, точно на аэробусе, так что и тошненько в голове. Столбы знаменитые при воротах растут что два белых гриба. Асфальтовая неживая лента тянет на взгорок, колеблясь меж двух прудов – к одному, гладководному…

Собеседник повернул за угол и исчез из виду. Петр Петрович почувствовал себя прерванным на середине важной фразы и поспешил вслед за ним. Когда впереди опять появилась сутулая темная спина, он испытал облегчение и подумал ни с того ни с сего, что из-за остроконечного капюшона его спутник похож на сгоревшую церковь. – Экий ты, брат, романтик, – тихо пробормотала спина. – Да никакой я не романтик, – горячо возразил Петр Петрович. – Я, можно сказать, полная противоположность. Чрезвычайно практичный…

Что такое энергия? Упоминавшийся выше словарь предлагает такое объяснение: «Энергия – способность какого-л. тела, вещества и т. п. производить какую-л. работу или быть источником той силы, которая может производить работу.» Приводится пример: «Он долго носился с мыслью использовать энергию одного бурного таежного потока, чтоб получить дешевый бурый уголь. Шишков, Угрюм-река.» Надо сказать, что мы носимся с несколько иной мыслью. Нас посещают самые разные идеи, позднее мы поделимся некоторыми из…

Дори однажды сделала комикс «Одинокие ночи». Необычный комикс, необычный для тех, кто не следил в последнее время за стилями. «Одинокие ночи» не были особо смешны, только для тех, кого развлекали разрезанные по-живому изломанные отношения. Дори много работала для журнала WEIRDO, который выпускался художниками – друзьями Р.Крамба, автора «Держи дорогу» и «Кот в холодильнике». Р.Крамб сказал однажды: «Комикс – слова и картинки. Вы можете сделать все словами и картинками». Эта типично американская…

— Пойдём со мной! — велела Тамара. — Я лучше тебя здесь подожду, — уклонился я. — Я боюсь. — Значит, тебе страшно, а мне нет. — А зачем ты сюда приехала? — спросил я. — Мне надо исключить, — хмуро ответила Тамара. — А в другом месте нельзя исключить? — Здесь специалисты лучше. Тамара вылезла из машины и пошла к каменной широкой лестнице. Я запер машину и поплёлся следом за Тамарой, как Орфей за Эвридикой. Мы вошли в вестибюль. Тамара взяла в регистратуре какую-то карточку, потом…

Он повёл плечами и оглянулся. …Не было ни класса, ни Сидорова. Была комната с нежными сиреневато-розовыми обоями, мягкий, даже на глаз мягкий диван — такие стоят в гостиных у миллионеров. А посреди комнаты стояла Касьянова с сиреневой чёлкой, в сизых джинсах и в тельняшке. — Ты где? — спросила Касьянова, её глаза цепко читали его лицо. — На уроке, — сказал Евгений. — Почему? — Вчера Сидоров еле-еле двойку на тройку исправил. А сегодня я его опять спросил. — Двойки, тройки… А я?…

Юраня приходил и уходил, гордый. Все его ласкали, и ему льстило всеобщее поклонение. Настроение у него было неплохое. Накануне я его предупредила: — Если меня не будет и все скажут, что я умерла, ты не верь. — А где ты будешь? — Я поселюсь на облачке и буду смотреть на тебя сверху. — Ладно, — согласился Юраня. Дворничиха Нюра удивлялась с претензией: ещё вчера она меня видела на улице с авоськой и даже слышала, как я разговаривала с соседом. Я спросила: — Ефим, на кого ты похож? …

Гости задвигали стульями и тоже поднялись из-за стола. Последовала минута молчания. — И я тоже должен ехать в Склифосовского? — спросил малознакомый гость. Он обратился в никуда, и ему не ответили. Никто точно не знал, что он должен, а что — нет. Каждый мог отвечать только за себя. — Надо вызвать машину, — предложила красивая подруга хозяйки. — Зачем? — с осуждением спросила некрасивая подруга, так как любая конкретность в этой ситуации выглядела неуместной. — Ну не пешком же мы пойдём…

Наконец отворилась дверь, и вошел настоящий мужчина, строитель лучшей жизни. Наташа успела заметить, что рубашка у него белая и некрахмальная, лежит мягко… Волосы русые, растут просто, а лицо неподвижно, будто замерзло, и на нем замерзло обиженное выражение. — Знакомьтесь, — сказала Ирка. — Толя, — строитель протянул руку. — Наташа, — она пожала его жесткие пальцы и посмотрела на Ирку. — Садитесь, — непринужденно руководила Ирка. Толя сел и прочно замолчал. Иногда он поднимал глаза на…

Никитин забрал Шлепу, и они ушли. — Ну вот, что ты опять ввязался? — с раздражением спросил Никитин. Шлепа каждый день преодолевал сопротивление среды и надоел Никитину до отвращения. Он с удовольствием бы плюнул и поменял себе приятеля. Но менять Шлепу — это значило менять и соседа и сослуживца, в сущности, менять все свои привычки. — Что ты к ним пристал? — Они не умеют вести себя, — объяснил Шлепа. — Что ж, я мимо пройду? — А твое какое дело? — Ты это серьезно говоришь? — удивился…

Баба внимательно оглядела тётю Клаву от шапки, украшенной лисьим хвостом, до туфель на микропоре и сказала: — Сами вы, гражданка, гусь… * * * В автобусе все места оказались заняты. Тётя Клава строго оглядела пассажиров, ожидая поймать чей-нибудь виновато бегающий взгляд. Но пассажиры сосредоточенно читали газеты или, глядя в запылённые окна, просматривали в уме свою жизнь. Тётя Клава встала поустойчивее и тоже стала смотреть перед собой с независимым видом. В её напряжённых глазах отчётливо…

— Тоже. — И вечером? — И вечером. Никитин вытер лоб рукавом. — А как вас зовут, сосед напротив? — Женя… То есть Евгений Палыч… Ну, в общем, Женя. — А меня Наташа. Помолчали. — А что вы делаете сегодня вечером? — осмелел Женя. — Может, пойдём походим? — Заходите. Мы и решим. Может, действительно пойдём и походим. — А когда? — Да хоть сейчас, — предложила Наташа. — Подъезд пять, квартира двенадцать? — уточнил Никитин. — А откуда вы знаете? — поразилась Наташа. — Вычислил.…

В Холмске у них было пароходство. А про Хохляндию мать оттого хохмила, что батя Вася, мой отчим, с дядей Славой были земляками, из одной деревни. Где-то там, в Житомирской области затерялась их деревня. Мне она представлялась в виде чушки, огромной, жирной и всегда живой, несмотря на то что ее каждый год убивали. - Как жив? - это уже ко мне. - У меня японский меч есть! - похвастал я, соврав. Японский меч я на днях видел в доме полковника Кончина, за чем-то заглянув к его сыну, моему однокашнику.…

— Это детская площадка, а не огород, — огрызнулся снизу Ромка. Когда Варвара Тимофеевна была высоко, он ее не боялся. — Вы бы еще свиней развели… Варвара Тимофеевна хотела ответить Ромке, но за ее спиной раздался звук-лязг средней мощности. Варвара Тимофеевна оглянулась. На полу лежала люстра, вернее, то, что было люстрой. В потолке зияла черная неаккуратная дыра. Когда стихийное бедствие касается всех людей, то несчастье как бы раскладывается на всех в равной мере, и это не так обидно для…

Зато и мышиную свою команду уж он не выдавал, ни одного кота в дом нипочем не допустит. Чуть который мурло из-за ободранной доски покажет, чичас его домовик кочергой по усам, кот так и вскинется. Попал шар в лузу да и выскочил. Да и на крыше ему, кудластому, лафа… Зимой белые шмели над трубой попархивают, в ставне у купеческой вдовы красное сердечко мерцает. Тишина кругом до чрезвычайности. Дальний лес в мутном молоке дремлет… Дура-ворона сбоку на крышу подсядет, слепит домовой снежок да в зад…

Оставалось часа два до закрытия хлебного магазина. Я поставил себе целью доставить на велосипеде две обычные буханки хлеба, закупка которых была моим скромным вкладом в бесперебойное функционирование семейного механизма. Хлеб я складывал в сетку-авоську и намотывал её на руль так, чтобы она не касалась колеса. Часто хлеб был ещё тёплым и издавал уютный аромат свежей выпечки. Поход в магазин пешком представлялся скучным и неимоверно длительным мероприятием. На велосипеде было интересней. Навстречу…