Современная проза

Стараясь не тревожить склонившуюся над заводью тишину, неторопливо оттолкнул лодку от берега. Сколько хватает глаз – мелководные просторы, поросшие островками тростника, листьями кувшинки и белыми лилиями. Это настоящее щучье царство. Метрах в десяти, у кромки камышей, – мощный всплеск. Пирует разбойница! Думаю, не будь рыба немой, висел бы сейчас над озером дикий ор и проклятия. Поймал двух щурят. На глаз боюсь вес занизить, но явно «дошколята». Руки, отвыкшие за зиму, постепенно вспоминают…

– Я ведь с твоим дедкой на танцы ходила. Мне так интересно: я ни деда, ни бабку не застал, а она с ним на танцы… – Твой дедка был жмо-о-от – жадный, скупой-скупой. Выпить любил. Как-то раз решил доказать, что он щедрый и богатый. В чайной при всех трёхрублёвую бумажку скрутил и закурил. (Три рубля были деньги больши-ие.) Все только обсмеяли и осудили его. Жмот, так жмот и есть. Чего добился? Потом, небось, месяц говно ел и экономил на всём. Сказанное не развеселило меня. Не только деда, русские…

Всё. Еду. Нельзя в такую пору дома сидеть. Уже тепло и комаров ещё нет. Длится этот период рыбацкого счастья не больше недели. Поехали втроём на стареньком «Москвиче»: Ефим, Слава Кочнев и я. Едем мимо Сяпси. Голосуют две девицы: «Довезите до Курмойлы». Мы их берём. По дороге одна спрашивает, Таня: – Вы куда едете? – На рыбалку. – Возьмите нас с собой. – Поехали. Едем, едем. Доезжаем до отворотки на Курмойлу. Танина подружка встрепенулась: – Остановите. Мне ни на какую рыбалку не надо.…

Он встретил Её на перекрёстке, за два квартала от рабочего блока. Четвёрочка шла в потоке цифр. Человечки с чётными и нечётными числами в городе Цифр отличались друг от друга, но эта разница замалчивалась. Думать, а тем более спрашивать об этом категорически запрещалось. Все чувства были оцифрованы, отношения – подчёркнуто-высушены. Почему среди других картонных силуэтов Единичка заметил Её? Ведь он специально не всматривался, какие там цифры мелькают. Их много. У каждой – своя комбинация знаков,…

Пребывать в прострации, предаваясь отчаянию и депрессии, – не по мне. Я незамедлительно отправился в салон связи восполнять потерю. Продавщица носила форменную фуражку, на кокарде которой красовался логотип ВСЕКАКОФОН. Девушка выслушала меня любезно, но в ходе переговоров я уяснил себе, что для возмещения утраты следует расстаться с суммой, в четыре раза превышающей уплаченную, – ведь родители покупали мобильник «пакетом» – на условиях, при которых могли воспользоваться особыми скидками, недействительными…

Гарм гордится чистотой снегов, рек, языка и веры. Гиссар — плодородная и густонаселенная долина, где расположилась, в частности, столица Таджикистана — Душанбе, город, построенный в 30-х годах. Исторически Таджикистану принадлежали также Бухара и Самарканд, и по сей день заселенные преимущественно таджиками. Однако в 1929 году, когда советская власть принялась по своему разумению проводить справедливые территориальные границы между разными народами, эти города оказались на территории тюркоязычного…

Помнится, только я подумал об ангелах, как две девчушки сбоку от меня заметили: — Посмотри, вон попрошайка идет. — С шарманкой на шее, как нищенка. И действительно, к нам протиснулась кондуктор, и медь в перекинутой через шею сумочке забренчала, словно голодный желудок шарманки. И я еще подумал, что мы могли бы составить неплохой музыкальный дуэт. Может быть, она и была одета хуже, чем презрительно осмеявшие ее девушки, зато волосы и глаза, но особенно волосы, были настолько роскошны, что дали…

Созданные таким образом произведения отличает удивительное жанровое и стилистическое разнообразие. В них можно найти элементы исторической хроники, жизнеописания, эпоса, мифа, легенды, волшебной сказки, притчи и даже фэнтези, а чаще всего — удивительное соединение этих компонентов, ставшее отличительной чертой стиля Ясуси Иноуэ. Вечные темы, глубокие мысли, блестящее литературное мастерство, фактографическая точность в исторических новеллах и безудержная фантазия в сказочных сюжетах — все это не…

Тем временем моя оплакиваемая сестра училась в Иерусалиме в какой-то женской семинарии. Она навещала нас почти каждую неделю и, похоже, была счастлива. А если ей не удавалось выбраться к нам, то мы сами ехали к ней в гости. Мне тогда было пятнадцать лет, и я жутко по ней скучал. Когда сестра служила в армии — еще до того, как ударилась в религию, — она была артиллерийским инструктором на юге, и мы тоже виделись нечасто, но почему-то тогда я скучал по ней не так сильно. Всякий раз, когда мы встречались,…

Панька сам не пил, только готовил закуску. После второй бутылки Мишка стал сморкаться на пол, вытирая пальцы о занавески, велел принести музыку и позвать Вальку Ховалеву с подружкой. Панька с готовностью поднялся и, сломав о Мишкину голову скалку для пельменей, вышел во двор. Товарищ Мишки, уже засыпающий на диване, растерялся, увидев упавшего Мишку с потемневшим лицом. Выхватив пистолет, бросился следом за Панькой, выстрелив в потолок веранды. Панька заперся в сарае, разобрал крышу, осторожно…

Итак, Роберт Иванович Закидуха шел на станцию в магазин. Он шел и думал, конечно, о том, что у него, старого пня, есть теперь внучка и как хорошо, что она есть, и о том, что непременно надо будет построить ей отдельный домик в саду — этакий резной теремочек, чтобы внучке, когда она вырастет, было куда приезжать со своими друзьями-приятелями… Он тотчас живо вообразил, как среди зимы заявляется к нему Наташка, такая вся ладненькая, в шубке, в сапожках, и звонко кричит: «Здравствуй, деда!» — и настроение…

И вот когда женщина совсем отчаялась, что рассвирепевшая стихия вернет ей мужа, когда душу ее сковал страх — увидит ли она его еще раз, а он, скрывшись за гребнями волн, вынырнет ли, в толпе произошло оживление. Васька посмотрел на море — нет, человек держался еще на воде, но здесь, высокий мужчина, Евгений Юрьевич, тот самый, которого он поджидал по утрам под дверью дома отдыха, собрал несколько мужчин, что-то говорил им. Те внимательно слушали, женщины смотрели на него с надеждой, и Ваське подумалось,…

С ним никто так долго не говорил. Он перестал рычать и, прислушиваясь к голосу нового знакомого, не почувствовал ничего враждебного. Он позволил зайти Изотову в клетку, взял с ладони кусок сахара. Но погладить себя не дал — жест показался подозрительным. — Вот ты какой! Хотел цапнуть, да? Молодец. Вечером Рекс не зарычал на Изотова. — Признал за своего. Тогда дай лапу. Дай лапу. Рекс не пошевелился: не знал, что от него требуют. И поэтому, видимо, разрешил Изотову провести рукой по загривку.…

Пол был удивительный, горбыльный. Печка, сделанная из железной бочки, стояла на громадной глиняной лепешке. В ней кто-то ворочался. Кто? Я ждал птицу, но вылезла крыса с большим вялым хвостом. Она провезла хвост к двери и выскочила наружу. И мы остались вдвоем с отцом. — Вот, — сказал мой Старик. — Здесь-то мы с тобой и поживем. (А лучше было уйти в стога!) — Крыса… Недобрая это примета… Он задумался, поджимая губы. А мне было хорошо — и никаких! Плевать, что я задержался на год в восьмом из-за…

Попал!.. Ранена!.. Я бросился следом. Сгоряча лиса пошла бойко, и я не надеялся выследить ее. Меня гнал азарт. Но через сотню метров за лисой потянулась цепь неуверенных следов. «Найду», — решил я, и с этим решением между мной и лисой возникла странная связь. Теперь мы связаны ее следами, связаны крепче крепкого. Пока я вижу следы, я не могу уйти, не могу бросить поиски: хороший охотник не бросает подранков. Он ищет их, добивает, чтобы не мучились. Вот почему я иду логом. По дну его,…

Фрам дует ему в лицо — молчит. Фрам глядит на спящего Друга. Нежность заливает Фрама до ушей, бросается в лапы и хвост. Лапы сами собой начинают бестолково топтаться, а хвост махать. Фраму хочется лизать Друга. Ему хочется, чтобы выскочил дог соседей, огромный и злой, и кинулся на Хозяина. Тогда он схватит этого пса за шиворот. Фрам принюхивается — нет страшного дога. Тогда пусть набежит трамвай. Фрам прислушивается — нет и трамвая. …Клеверное поле сильнее и сильнее пахнет медом и шмелями. И…

– Антихристовы спицы! Истинно так! Царевну-лягушку везут! Истинно говорю! И отстал. Как вдруг все звуки разом оборвались. Валерия повернула лицо и встретилась взглядом – внезапно, будто с разбегу налетела на стенку – с лицом господина лет тридцати пяти, лицом смуглым, с усами и бородкой, с длинной шевелюрой и слегка раскосыми глазами. Он стоял у ограды канала и смотрел на Валерию столь пронзительным взглядом, что она отшатнулась и, повернувшись к шоферу, воскликнула: – Ну что же так медленно,…

Вахтерша взглянула косо, на мгновение стало неприятно – сколько ж таких он сюда перетаскал, – но это быстро прошло. Ведь и я не девица. И он совершенно явно хочет меня, а я – его, а страсть всегда горит красиво и чисто, что бы там ни было до и после. И комната его оказалась такой же светлой и большой. Солнце лежало на полу, а по углам стояли две кровати и рабочий стол. Полки, паркет и подрамники золотились, пахло деревом и легкой пылью. – С тобой кто-то еще живет? – Парень один, он уехал сейчас.…

В конце концов их отношения не то чтобы испортились, но остыли. При очередном Олином успехе он бодро говорил: «Молодец! А я опять в заднице», – а она столь же бодро отвечала: «Ничего, тебе повезет!», и фальши в этом становилось все больше и больше. И вот сейчас они наконец-то отворили неприметную дверь клуба, в который его одного вряд ли пустили бы, и вошли. Из солнца и пыли они переместились в темный душистый воздух. Пряные запахи, пятна цветного света, которые только сгущали тени в углах, подушки,…

Ни магазин Картье, ни молодая актриса, ни ее щедрый ухажер прямого отношения к сюжету данной истории не имеют. Все это была лишь, как говорили раньше, присказка, а сказка впереди. И началась она с приезда в Париж господина Стропило Никодима Петровича. Приехал он не один, а с переводчиком, он же – охранник. Как известно, сегодня идут в охранники не только лингвисты. Никодим Петрович должен был ехать вместе с женой, но жена приболела, и Париж остался без нее. Никодим Петрович был образцовым семьянином.…