Ужасы и мистика

2 Звонок телефона, который раздался в девять ноль пять,  вывел Марину Викторовну Кривошееву из состояния утренней прострации. – Мне поручено сообщить, что против Вашей кандидатуры проголосовали все члены Ученого совета. Вы не прошли конкурс, и поэтому уволены с сегодняшнего дня. Заберите свою трудовую книжку в отделе кадров, – прощебетала секретарша декана. Доцент Кривошеева открыла было рот, чтобы спросить, почему ей раньше ничего не сказали о заседании Ученого Совета, но услышала длинные…

Магический хищник, пропитанный волей и желаниями своего господина, напрягся, его массивное, сильное тело чуть подрагивало в предвкушении быстрой победы. Пробраться вперед, прыгнуть, нанести удар – и от хрупкого маленького человечка останется лишь кровавое пятно на ковре. Это даже слишком просто. Но химера знала, что нельзя сорвать все наивной поспешностью. Если девочка заметит опасность раньше срока, будет сложнее. Начнутся крики, попытки побега, примчатся новые охранники… Это, конечно, не изменит…

– Взгляд! – прошептала она. – Стоит ли удивляться, что он поразился моему взгляду, если в нем выразились предчувствия, которые временами одолевают меня. Я по собственному опыту знаю, каким страшным может быть взгляд. Однако все это плод воображения. В ту минуту я ни о чем таком не думала и вообще давно не вспоминала об этом. Просто мне все это приснилось. И она принялась вышивать воротник, в котором собиралась позировать для своего портрета. Художник, о котором они говорили, не принадлежал к…

– Что молчишь? Не на фронт, поди, посылаю. Гонорар за репортаж хороший получишь. Если много будет материала, то в нескольких номерах выйдёт. Вообщем Глеб, раскопай мне такую историю, чтоб до костей читателей пробирала. А сейчас давай, шуруй за билетом в аэропорт, деньги уже перевели на карточку… 2. Голубой грузовик с белым проржавевшим фургоном, на котором была еле видна поблёкшая надпись «ПРОДУКТЫ» недовольно фыркал, подпрыгивал и угрожающе ревел своим мотором, проезжая по глубоким дождевым…

Джошуа потянулся к кролику; его рука зависла над самой спинкой. Он знал, что ему не дано прикоснуться к живому, но эта шерстка – она была такой мягкой, теплой и уютной на вид. Его рука прошла прямо сквозь зверька, а кролик продолжал, как ни в чем не бывало, жевать. Только носом дернул. У мальчика задрожали губы, глаза обожгли слезы. Он сердито утер щеку. – Ну, хватит, хватит. Что толку реветь-то? Это мне тоже пора бы уже запомнить. Кролик перепрыгнул поближе к мальчику и принялся за жирный…

В наступающем безмолвии ночи, я опустошал в себе веру. Так окончилось мое детство. Не осталось последней ласковой руки, любившей и верившей в меня. Остановившись на крыльце дома и осознав всю утрату и злополучность своего существа, я бесцельно побрел среди одиноких фонарей с тускло-желтым свечением. По дороге я искусал до крови свои потрескавшиеся губы, которые теперь подергивались на холоде. В меня вдруг вселилось равнодушие. Первый неуверенный снег слетал с мутно-розового ночного неба; но для меня…

Мне было все равно что читать, сказку или романы, через мои руки прошла не только школьная, но также и вся наша домашняя библиотека, которая досталась мне от деда-плотника, погибшего до моего рождения. Он был малообразованным человеком и от того считал, что его дети должны всячески просвещаться, что означало обязательное самообразование, подкрепляемое классическим университетским. Библиотека – по сути символ того, как дед во имя своих идейных соображений всегда отказывал себе во многом и на последние…

Мы дружили с ним с самой школы, и так случилось, что занимали одну и ту же парту. Позвонив в звонок, я стал вспоминать, когда же последний раз видел его как сейчас?. И пришел к выводу, что школьный выпускной был последним местом нашей встречи. За большими коваными воротами послышались шаркающие шаги. Дверь приоткрылась и явила миру небольшую щель. – Толян?! – удивленно послышалось из-за двери. – Не узнаешь старых друзей? Ты меня впустишь или так и будешь мурыжить на пороге? – с улыбкой спросил…

Мне, немолодому музейному работнику из Вены, все это не в диковинку. В свое время я исколесил эти места вдоль и поперек и вволю надышался свежим воздухом Дуная и ароматом сказки его берегов. Поэтому, когда в августе прошлого года я вынужден был остановиться на ночлег в одном из нижне-баварских городков, меня интересовала не историческая ценность его площадей, а лишь возможность отдохнуть и набраться сил для дальнейшего пути в Вену. Я снял комнату в каком-то недорогом пансионате и, радуясь царившему…

– Ты вовремя, – отвечает мама, ставя тарелку на стол, где уже лежат вкусные, запеченные тосты. Осталась только одна вещь, которая сделает этот день еще чуточку лучше. – А где шоколадный сироп? – Спрашиваю я. Тут же на стол ставится пластиковая бутылка с изображением рыженького паренька, лицо которого измазано пастой. Хорошо, наверное, быть популярным. Твое имя на этикетках, наверняка вся комната заставлена игровыми автоматами, а еще, наверное, есть почти все биты и мячи, подписанные лучшими игроками…

В голове молнией сверкнула паническая мысль: «Я умер?» И сразу за ней: «Вряд ли». На самом деле всё наверняка гораздо проще – фары светят где-то в глубине сугроба, лобовое стекло тоже засыпало снегом, а приборную панель он не видит из-за руля, потому, что удар хоть и был не сильным, но ремень безопасности все-таки откинул его назад, заставив чуть сползти в кресле.       Открыв дверь, он выкарабкался из слегка наклонённой на правый бок машины и обозрел печальную картину. Яркая полная луна освещала…

«О, да! Женщина-кошка», – подумала гостья и нервно откинула прядь волос со лба. – Следуй за мной, – женщина, которую Елена не знала, а та и не подумала представиться, вновь скрылась в тени. Видимо фонари были такими же старыми, как и особняк. Рыжая даже не взглянула на Елену, просто прошла мимо и будто невзначай позвала гостью за собой. Аромат духов плотным облаком окутал девушку и повел за собой по роскошной аллее. Так, молча, они зашли внутрь. Елена и ее проводница шли по мрачным коридорам.…

В чём-то этот случай сродни легенде о летучем голландце, только трансформировавшейся под гибельные условия Города. И антитезой звучит предположение, что пассажиры автобуса увозятся в какую-то иную жизнь, радостнее и совершеннее здешней – хотя, по здравом размышлении, никаких предпосылок к такому утверждению нет. Просто у человека есть свойство – надеяться на лучшее несмотря ни на что. Поговаривают, что каждый из жителей Города один раз в жизни должен увидеть этот автобус. И решить, войти в него…

– Что?! – Не обращайте внимания, – отмахнулся больной. Доктор, проведя осмотр, вышел из палаты, и Волна снова остался наедине с Рустамом. Разговор не клеился. Молчание, взгляды и бесконечные размышления. Наконец приятель поднялся на ноги, собираясь уходить. – Ладно, – сочувственно произнес Рустам, – Пойду я. Ты тут пока отдыхай, лечись… – друг вздохнул полную грудью и выскочил из палаты. Вместо успокоения накатила злость. Таблетки, призванные обеспечить покой, выброшены в безмолвную ночь…

У неё в руках вибрирует телефон, звонка она не слышит, музыка в машине перекрывает остальные звуки. Девушка делает звук магнитолы максимально тихим. – Мама звонит, – говорит она парню. Тот только кивает головой, не отрываясь от дороги. Попутных машин нет вот уже километра два, зато есть встречка. – Да, мамуль, – звенит голос девушки. Она что-то слушает, потом отвечает: – Мамуль, я с Гошей гуляю, да. Девушка нажимает на кнопку стеклоподъёмника. Стекло поднимается, отсекая свист ветра и…

– А после прибираться начала, и почему вода в прозрачном блюдце загорелась – не пойму… – Не вода и не в блюдце, а Spiritu aethylicu в Петри. Да что там! Сам не закрыл… Ты лупу на окне оставила, а там солнце… – Верно, барин. Я кинулась, а огонь всё пуще… Испужалась я… Всё на пол летело… Люди сбежались… На последних словах горничной в дверях кабинета появилась хозяйка дома. – Если бы не люди, пустила бы ты нас по миру, – с порога зазвучал грубоватый голос. – Неумеха! Ступай, после с тобой…

Александр, Саша, который по непонятным даже ему самому причинам с детства именовался именно «Алексом», сидел в машине и наблюдал за потоками людей на улице. Через открытое окно в машину проникал запах дождя, смешанный с некими трудно опознаваемыми хлебо-булочными нотками, которые долетали из небольшого кафе, у которого стояла его машина. Из динамиков был слышен голос ведущего радиостанции, который пытался развлекать слушателей большим количеством юмора. Юмор был странным и не особо смешным, с легкой…

И он ушёл. Вернулся капитан поздно, но никто не ложился, ни матросы, ни джентльмены. Все сидели внизу, в таверне постоялого двора, и подавленно молчали. В таверне было шумно, здесь находились, разговаривали и даже спали другие караванщики. Капитан подсел к команде, хлопнул себя по колену и приказал: – Ну, рассказывайте, мать вашу, как вы остались без корабля! Матросы наперебой загомонили, потом стихли и посмотрели на кока Пиррета. Тот откашлялся, вытер рот рукавом и стал обстоятельно рассказывать.…

Дверь была приоткрыта. Жена в легком пыльнике [1] стояла в коридоре, прижавшись к стене. Видимо, в спешке она небрежно заколола косы вокруг головы, и одна свешивалась на грудь. Лиза дрожащими пальцами теребила распустившийся конец. Как он любил ее косы!.. Увидев, в каком состоянии Гроза, Лиза тихо вскрикнула. Он вытер слезящиеся от боли глаза, быстро наклонился и поцеловал ее дрожащие губы. Отдельно поцеловал любимую родинку в уголке рта. 1 Так в описываемое время называлось легкое…

У него была странная привычка говорить всегда о том, что прилично времени и обстоятельствам. Кроме обыкновенных рассказов о его путешествии на Кавказ, поездке в Польшу и знакомстве там с Костюшкою [4] (об этом когда-нибудь расскажу вам особо), он любил поговорить о политике, когда получал газеты, о полярных землях зимою, об Африке в жаркий летний день и о привидениях накануне Ивана Купалы. Круто повернул он разговор, спрашивая меня о погоде, и известил, что все его домашние уехали на вечер к…