Книги из серии "Рассказы"

Голда закрывала глаза, и самые счастливые сны в местечке обступали ее головье. Ей частенько снилось, будто она, гордая, с сияющим лицом, в цветастой шали, в туфлях мягкой хромовой кожи, сшитых мастеровитым Шимоном, идет по главной улице в синагогу, поднимается на хоры и бросает торжествующий взгляд вн, туда, где вот-вот появится – да что там появится, спустится с небес! – ее бесценный Айзик в белоснежном талесе, в кипе и с Торой в роскошном переплете с золотым тиснением, взойдет на амвон, и все богомольцы…

– Поверите ли, дон Густаво, – говорил Шимура, – не далее чем в получасе ходьбы отсюда живет самое странное из туземных племен, которые я когда-либо видел… – Позвольте, я угадаю, – отвечал знаменитый путешественник, стараясь не задевать рукавами камзола подозрительные ветви, будто обсыпанные светящимся синим порошком. – Неужели каннибалы? – Хм! К счастью, мне не довелось ничего узнать об их гастрономических пристрастиях. – Многорукие монстры? Как те создания, из логовища которых мы с вами и досточтимым…

Пока они сорванными голосами останавливали пехоту, Полководец впился взглядом в пойму и дальше — по ту сторону речки, где из леса выползали светло-желтые танки. Полководец уже встречался с ними и знал, что это он решительными действиями своих войск вынудил немецкое командование перебросить их из ливийской пустыни, ради которой они и были окрашены в соответствующий пустыне колер. Но тут не пустыня, тут чаще болота. Теперь они то и дело били из орудий по берегам речки и по беглецам на этой ее стороне.…

— Ни о чём не спрашивайте, — прошептал он. — Никто ни слова. Подумать только! Я, ирландец из Керри, выклянчиваю вонючий фал у какого-то шагреневокожего ублюдка с железным кольцом в носу. Позор на всю жизнь! — Сочувствую, — сказал Тиркелл. — Но тебе всё-таки удалось раздобыть хоть два—три фала? Бронсон испепелил его взглядом. — Неужели я взял бы его поганые деньги, даже если б он мне их предложил?! — взревел инженер, и глаза его налились кровью. Тиркелл переглянулся с Андерхиллом. — Он…

Или вот случай в автобусе. Едва мы сели и отъехали, забарахлил мотор; водитель откатил автобус к обочине. Навстречу нам по шоссе мчался какой-то автомобиль, и только мы остановились, как у него лопнула передняя шина. Его занесло юзом в кювет. Если бы наш автобус не остановился в тот миг, мы столкнулись бы лбами. А так никто не пострадал. Мистер Генчард не чувствовал себя одиноким; днём он, видимо, куда-то уходил, а вечерами по большей части сидел в своей комнате у окна. Мы, конечно, стучались,…

Вероятно, за время вынужденного молчания Дмитрий Сергеевич изголодался по живому общению и с такой голодухи решил наброситься на мою персону. Едва уловимый акцент подсказывал, что последнее время больной усиленно практиковался в изучении английского либо жил за рубежом. Если, конечно, этот акцент не последствие перелома. – Послушайте, ступайте в палату. Если не спится, могу дать успокоительное. Я устал и хочу отдохнуть. – Пожалуйста, пожалуйста… По одной стопочке, и я уйду, – не унимался больной, –…

Престарелые мисс, еще более тощие, чем молодые, открывали навстречу ветру истинно английские челюсти и, казалось, грозили морским просторам своими непомерными желтыми зубами. Проходя мимо них, вы ощущали запах резины и зубного эликсира. Сидуан повторил с растущим озлоблением: — Что за противные люди! Неужто нельзя запретить им въезд во Францию! Я спросил с улыбкой: — Почему ты так зол на них? Мне они глубоко безразличны. Он произнес: — Тебе? Еще бы! Но ведь я женат на англичанке. …

На мартовские праздники молодой Стародуб сорвался в Эстонию. Якобы к какому-то институтскому приятелю, в Нарву. На пару дней, оттянуться на сопредельной территории. Мать особо не возражала, денег дала. У приятеля там родительский дом, без крыши над головой детишки не останутся. Отправились они туда на рейсовом автобусе две недели назад, и с тех пор ни слуху, ни духу. Мобильного телефона у Константина нет, а адреса приятельского сын маме не оставил. Естественно, когда пошла вторая неделя, та заволновалась.…

– Ведь вы ни на минуту не покидали квартиру. Как же вы не заметили любимого мужа, который бросил в корзину спортивные штаны, а то и принял душ? Или все-таки это не его штаны? Пальчики, держащие зажигалку, начинают дрожать, подведённые глазки бегать, а язычок заплетаться. – Я… Я буду жаловаться… Мне нужен адво… – Кат, – заканчиваю я. – Да, спасибо, – соглашается она. – А. при чем здесь адвокат? – разводит руки Георгий. – Он понадобится, когда вам предъявят обвинение, а пока вы – никто. Помилуйте,…

– Ну чо ты сразу? Первый раз будто. Я не виноват, что барыга бестолковый такой. Я ему раз десять сказал, чтоб в людном месте. – Да я не о том… – Барыга прямо туда подтянется, ему уже не перезвонить. Прикинь, если не прикроем?… – Да ничего с ним не случится. Пока «бабки» с него не стрясут, мочить не будут. – Все равно несолидно. Обещали помочь… – Не обещали, а обещал. – Так если б не заслушка… – Тогда бы заглушка. Я сегодня тоже не свободная личность. Свои «стрелки» и «терки». Ферштейн?…

— Андрюша, епть… Ты сегодня старшой по отделу. Принимай бразды, епть. — Не понял. А где командиры? — Шишкин в отпуске, Егоров со Стародубом на больняке. Простудились. Сам видишь, не май месяц. — Михалыч суёт мне под нос лохматый журнал приёма дежурств и переходящий символ отделенческой власти — мобильник «Нокия» старой модели. Вижу, что не май, а июль. Грех не простудиться. Спорить бесполезно. После начальника и двух замов, я действительно самый главный в отделе, хотя всего лишь старший лейтенант.…

К январю отпрыски подросли, принялись активно гадить по углам, драть обои и носиться по ночам, нарушая покой и сон. То есть настал решительный момент избавления, иначе квартира превращалась в кошачий притон, и её хозяйка, несмотря на мягкость характера, могла показать Ольге на дверь. Но проблема сбыта поголовья оказалась не такой простой. Почти у всех знакомых домашние любимцы уже водились, остальные ссылались на страшную аллергию или лютую ненависть к животному миру. Одного пацана удалось пристроить…

Потом я бывал близок с очень опытными дамами, и все равно все это было не так. И теперь, в моем почтенном возрасте, мне иногда приходится закрывать глаза и представлять себе Иветт: только тогда я на что-нибудь способен. Но Иветт, которую я фотографировал на фоне предполагаемых «фаллических элементов из декора», была совсем другой, и дочка ее Жюстин, запечатленная на том же фоне, была похожа на Иветт теперешнюю, а не прежнюю. Не изменилась только мать Иветт, госпожа Пуапель. Странное дело. Ведь…

– Да. Нет, – ответил Рудаков. – Вы так и знайте: мы Гордиенко начальником главка не утвердим. Нет, Гордиенко не будет начальником. Это я вам говорю категорически… И что, что вы согласовывали?… С кем вы согласовывали?… Тогда, пожалуйста, назначайте. Но я категорически против… Так я буду докладывать на секретариате. Вот так… Он снова швырнул трубку. – Так как ты говоришь? Можно просто «с подъемом»? – Можно, можно, – согласился я. – А может, все-таки лучше оставить «с большим»? Чтобы было видно,…

– Не знаю, – ответила Оля. – Это какие-то электротехнические термины. Я смотрела во французском оригинале. Евгений Афанасьевич помахал пустым рукавом. – При чем здесь оригинал? Ну представьте себе хоть на минутку: железнодорожный вагон, люди стоят перед окнами, любуются природой, и по коридору бежит проводник, извините, в чем мать родила. Так, по-вашему? – Не знаю, – сказала Оля и провела платком над верхней губой. – Но так в оригинале. В этой французской книге. Я сама удивилась и еще раз проверила.…

Как только мы выехали из Киева, мне захотелось пить. И пить мне хотелось до самой Праги. Ничего не помогало. Я пил обыкновенную воду, которая в кранике возле тамбура, и минеральную воду «Киевскую», «Миргородскую» и «Поляну квасову», и чай, и кофе, и кефир, и ряженку – и все равно не мог напиться. Дедушка говорил, что это потому, что я ел сухую колбасу, а бабушка – что я возбужден из-за перемены обстановки. Обстановка действительно очень переменилась – впервые в жизни я ехал в международном вагоне.…

Но «игра природы» заслуживает особенно пристального внимания ученых, потому что именно этими «играми» порождены такие основные понятия науки, как понятие о боге, о гармонии, о порядке, о красоте, об иерархичности, об атомарном строении материи и еще о многом другом. Каковы были подлинные отношения между Натальей Гончаровой и Дантесом? Пушкин был намного старше Гончаровой, когда женился на ней. Ему уже было немного за шестьдесят, а женитьба на двадцатилетней красавице окружающим казалась шагом смешным…

– Если на «ски», – несмело возразил Анатолий Максимович, – то тогда это уже скорее будет множественное число. И получится виски – «они». – Виски нужно писать «оно», так и запомните, – закончил ученый спор проректор. – Но у нас к вам тут другое дело. Анатолий Максимович заметил, что рядом с проректором стоит секретарь парткома и еще какой-то человек в обыкновенном сером костюме и с темным галстуком. И ничего не было особенного в наружности или поведении этого человека, но сердце Еременко больно…