А небо по-прежнему голубое
Шрифт:
Как бы то ни было, ответа Гермиона не дождалась ни на пятый, ни на десятый звонок, что убедило её в необходимости действовать самостоятельно. А ведь она так рассчитывала на Чарити, бывшую её поддержкой и опорой!..
Раздосадованная, взволнованная, напуганная, в тот вечер накануне решающего дня мисс Грейнджер почти не притронулась к ужину и поспешила уйти в спальню, где просидела до темноты, нервно перечитывая строчки последнего письма Чарити и свежий номер «Пророка», прежде чем приготовиться ко сну. Внутри у неё всё сжималось от волнения и тревоги, лишавших сил.
Она едва ли не впервые ощутила себя маленькой и беспомощной девочкой,
За спиной послышались шаги, а затем на постель присела миссис Грейнджер. Её тёплые руки заботливо отвели с лица дочери несколько прядей волос, провели по лбу и щеке, и Гермиона повернулась к матери, вглядываясь в её до боли родное лицо, с одной стороны освещённое бликами света из коридора, с другой затемнённое полумраком комнаты.
Решение уже было принято, но теперь оно стало куда увереннее отзываться в голове, тесня панические мысли: «Я не смогу! Так нельзя! Это опасно!» И всё же внутри закоротившим проводком билась отчаянная надежда, признак предательской слабости: «Может быть, этого не потребуется?»
Однако все приготовления уже осуществлены: Гермиона заколдовала маленький клатч с помощью заклятия Незримого расширения (она надеялась, что Чарити поможет ей в этом, но теперь, когда стало ясно, что она не появится, действовать пришлось самой) и уложила в него все необходимые (кажущиеся необходимыми) вещи, а именно одежду и книги. Большинство вещей, правда, пришлось оставить, но ведь не возьмёшь же с собой целый шкаф или всю комнату! Комнату, в которую, возможно, никогда уже больше не вернёшься.
А родители даже не догадываются о том, что уже завтра утром их жизнь кардинально изменится, у них больше не будет здесь дома, не будет дочери, не будет большей части воспоминаний…
Джин Грейнджер сидела на кровати своего ребёнка и перебирала волнистые волосы дочери, пока Гермиона не заснула, и в ту ночь сны её были на редкость светлыми и почти совсем не тревожными.
«Чёрная метка провоцирует панику»
«Число Пожирателей смерти растёт»
«Убита семья магглов»
«Руфус Скримджер проводит экстренную встречу с премьер-министром магглов»
Заголовки один другого страшнее, а это всего лишь новый номер «Ежедневного пророка». Да, медлить больше нельзя.
Утро началось как и обычно. Родители Гермионы, позавтракав без неё, сидели в гостиной, обсуждая какую-то передачу, транслировавшуюся по телевизору, в то время как их дочь пролистывала дрожащей рукой страницы «Пророка» с пугающими заголовками, а потом сжимала в потных ладонях расшитую бисером сумочку и волшебную палочку. Чтобы сбить Пожирателей смерти со следа, вздумай они заявиться сюда — а они наверняка заявятся, — пришлось видоизменить спальню посредством сложных заклятий трансфигурации, и теперь уютная комната Гермионы Джин Грейнджер превратилась в захламлённую пыльную комнатушку, в которой явно никто не стал бы жить. Сейчас же предстояло самое сложное, самое опасное, то, на что так трудно было решиться.
Набрав побольше воздуха в лёгкие, Гермиона спустилась вниз, скользя дрожащими пальцами по гладким перилам лестницы. Остановившись на пороге гостиной, она долго сверлила взглядом макушки ни о чём не подозревающих родителей,
тихим шёпотом прощаясь с ними, а затем, взяв себя в руки, крепче сжала волшебную палочку и уверенным шёпотом произнесла заклинание.Всё произошло быстро и, казалось бы, незаметно; родители-то уж точно ничего не почувствовали, пока их головы наполнялись новыми, ложными воспоминаниями, заменявшими и уничтожавшими те, в которых было хоть малейшее упоминание о Гермионе. Это было сложное действо, но начав его, уже невозможно было свернуть назад. Тут от каждого неверного движения или посыла зависело слишком многое.
Но вот всё закончилось, и Гермиона нервно убрала палочку в карман джинсов, а затем оставила конверт с билетами и документами на столике, после чего, не оглядываясь, вышла из дома. В руках у неё вдобавок к сумке была ещё и корзинка, в которую она заблаговременно заперла Живоглота. Оставить его дома Гермиона попросту не могла и решила забрать его с собой.
На ходу смаргивая слёзы, девушка шла всё быстрее и быстрее по направлению к тому полю, откуда прошлым летом трансгрессировала вместе с Фредом. Фред так и не зашёл к ним на чай… Впрочем, теперь это уже не имеет значения.
С ним она скоро увидится, а вот родители…
Остаётся надеяться, что они успешно доберутся до пункта своего назначения.
Обитатели «Норы» были крайне удивлены неожиданным прибытием Гермионы — ожидалось, что она приедет позже, — но приняли её, как всегда, с радушием. Приезд её был весьма кстати: велись приготовления к свадьбе Билла и Флёр, а значит, нужны были все свободные руки, коих в доме вечно не хватало.
В тот же день Гермиона осторожно осведомилась у миссис Уизли, не знает ли она чего о Чарити и о том, почему та не отвечает на звонки, но Молли только покачала головой.
— Ты же её знаешь, вечно себе на уме, — ответила женщина. — Держу пари, что она заглянет к нам за день до свадьбы, если не ворвётся на само мероприятие. — И всё же глаза её, несмотря на улыбку и шутливый тон, выдавали тревогу.
На следующее утро во время завтрака в «Норе» объявились Фред и Джордж, оба помятые, взъерошенные и взволнованные.
— Мальчики! — охнула Молли Уизли, узрев своих несносных сыновей. — Что-то случилось?
— Случилось, ма, — отозвался один из близнецов, судя по невнятности ответа, с набитым ртом.
Гермиона в тот момент как раз спускалась по лестнице и замерла, заслышав знакомые голоса. У ног её вертелся Живоглот, всё ещё недовольный тем, что ему пришлось повторно перенести на своей шкуре трансгрессию, ещё прошлым летом не доставившую ему особого удовольствия.
— Ты же знаешь, в Косом переулке всё чаще стали лютовать, — заговорил другой голос, более внятный. — На днях напали на кафе Флориана Фортескью, а до того — на лавку старика Олливандера…
— Вот и нас стороной не обошли.
— ЧТО?!
— Да не волнуйся ты так, ма!
— Фред, думай, что говоришь.
— Я не сказал ничего плохого!
— Мальчики!
Решив, что более ждать невозможно, Гермиона подхватила питомца на руки и вошла. При виде Фреда и Джорджа, выглядевших далеко не самым лучшим образом, она ошарашенно охнула, совсем как миссис Уизли. Фред, однако, увидев свою девушку, расплылся в ухмылке, разделившей его почерневшее от копоти лицо на две части.
— Из какой трубы вы вылезли? — прищурившись, спросила Гермиона, спустив кота на пол. Шутка стоила ей немалых сил, ведь она, как и миссис Уизли, ужасно волновалась за ребят.