А с платформы говорят…
Шрифт:
Тем временем из прихожей послышались звуки открываемой двери, топот и шум голосов.
— Народ домой потихоньку возвращается! Ладно, — Вера деловито хлопнула ладонью по столу. — Посидели — и будет! Пойдем, мешать не будем. Я тебе комнату твою покажу.
Глава 6
— Ну вот, собственно, добро пожаловать! — толкнув дверь дальней комнаты по коридору, возвестила Вера. — Ключ, который маленький, — отсюда. Большим, длинным, будешь открывать входную дверь. Так, Влас с Лидой вернулись уже, пора их кормить и развлекать. График дежурств на туалете висит, ознакомься. Извини, пойду я, завтра пообщаемся! А ты обустраивайся пока, чувствуй себя, как дома! И не стесняйся, у нас тут все свои, не обидят. Ну а если будут обижать — зови меня! Да шучу
— А где Агафья Кирилловна, ну, которая тут раньше жила? — полюбопытствовала я. — Неужели…?
— Типун тебе на язык! — всплеснула руками Вера. — Жива-здорова, нас переживет! Она тут с сороковых еще, кажется, жила, юной совсем, и во время блокады тоже. На пенсию она вышла, к родственникам поближе переехала в область, там ей квартирку в деревянном доме выделили крохотную. Говорит, если здоровье будет позволять, в сельскую школу устроится, детишкам черчение преподавать. А комната ее тебе теперь досталась. Скучаем мы по ней иногда, она постоянно детишек наших баловала, пироги им пекла и леденцы в формочке делала. Кстати, Даша, если хочешь сладкого, то в продуктовом внизу выкинули апельсины, можешь занять очередь, часа за два должна дойти… Слушай, как все-таки здорово, что теперь вместе будем жить!
Обнявшись с подругой, я вошла в комнату и, поставив на пол свою уже изрядно надоевшую за день дорожную сумку, огляделась. Сил уже никаких не было. Голова от множества недавно случившихся событий просто шла кругом, а посему стоять в очереди за апельсинами еще два часа мне совершенно не хотелось. Подожду, пожалуй, своего возвращения в 2025 год, где эти заморские фрукты уже не являются дефицитом, да куплю в первом попавшемся магазине сразу пару-тройку килограммов…
При воспоминании о настоящем, из которого меня кто-то уже в четвертый раз бесцеремонно выдернул и снова поместил назад в прошлое, мне стало немножко грустно… Как-то там поживает мой муж Георгий? Неужто снова не заметил моего отсутствия? Интересно, в моем мире время снова остановилось, как это и было все предыдущие три раза? А вдруг в этот раз все пойдет совершенно по-другому, дни будут идти своим чередом, и недоумевающий супруг станет метаться по городу в поисках пропавшей женушки? А потом, чего доброго, махнет рукой, оформит развод и найдет себе другую?
В задумчивости я села на старенькую кровать, которая жалобно заскрипела, и, постукивая пальцами по матерчатому покрывалу, принялась думать, что делать. Что ж, как и раньше, пришлось признать, что лучшее, что я могу сделать — это пытаться выжить в предлагаемых обстоятельствах. За все это время мне так и не удалось выяснить, что нужно сделать, чтобы попасть в прошлое, и как вернуться обратно. Всякий раз это происходило без моего участия. Прямо как в сказке моего любимого писателя Льюиса о волшебной стране Нарнии: ее героям никогда не удавалось попасть в нее по своему хотению, а вот когда они совершенно не думали об этом, то неожиданно для себя оказывались в загадочном мире, где когда-то встретили доброго льва Аслана и злую королеву…
Я осмотрелась вокруг. Комната, доставшаяся мне в пользование от государства после того, как в ней несколько десятилетий прожила незнакомая мне Агафья Кирилловна, которая позже переехала на постоянное место жительства в Ленинградскую область, разительно отличалась от жилища в Москве, выделенного школьной учительнице Дарье Ивановне.
Обстановка в моей бывшей комнате была, скорее, спартанской и мало чем отличалась от той, которая была когда-то в общежитии: стол с настольной лампой, стул, старенькая панцирная кровать… Нет, конечно, мы с моими подружками Лидой и Верой пытались сделать наше обиталище уютным: вешали на стены картины и фотографии любимых актеров, но, как ни крути, общага — она и есть общага. Казенная мебель с казенными номерами…
Позже я (точнее, моя названная сестра-близняшка Даша), окончив институт, получила комнату в коммунальной квартире. Но, признаться, наведением уюта в своей комнатке в коммуналке я практически не занималась — не до того было. То милиции ловить маньяка помогала, то проблемы соседки Анечки и коллеги Катерины Михайловны решала, то разыскивала пропавшую подружку Лиду… У настоящей Даши, видимо, тоже хватало своих проблем.
Когда я попала в СССР аж
в третий раз и снова обнаружила, что мне придется ходить в школу и учить отроков разумному, доброму и вечному, у Дарьи Ивановны, по всей видимости, финансовое положение улучшилось — в ее комнате теперь появился телевизор «Старт», точь-в-точь такой, на краже которого и попался в итоге некогда неуловимый преступник Владимир Ионесян по кличке «Мосгаз». А книги, раньше лежавшие ровными высокими стопками на столе, за которым я проверяла тетради учеников, аккуратно перекочевали в простенький шкаф, стоящий в углу.Интересно, сколько пришлось откладывать на покупку телевизора настоящей учительнице Дарье Ивановне Кислицыной? Наверное, не меньше двух лет. В семидесятых телевизор в доме, конечно, не был такой роскошью, как в пятидесятых, но, тем не менее, являлся очень не дешевым приобретением… Возможно, Дашенька даже экономила на покупке самого необходимого — туфлей, хорошей верхней одежды… И все это ради того, чтобы иметь возможность вечерами посмотреть любимые передачи на черно-белом экране… Откладывала на такую покупку, наверное, и незнакомая мне Агафья Кирилловна, так любящая угощать соседких детей самолично приготовленными леденцами на палочках…
В комнате, доставшейся мне нее, никакого телевизора не было. Осталась только старенькая «программка», вырезанная из газеты, в которой названия любимых передач были подчеркнуты ручкой. Наверное, Агафья Кирилловна увезла его с собой в деревню, как и все дорогие в прямом и переносном смысле вещи. Но много чего и осталось. Так, например, на стене висел ковер — старенький, но вполне приличный. Кровать была застелена хорошим покрывалом, явно связанным вручную. А главное — мебель. Кровать была самой обычной, похожей на ту, что были в нашей общаге в Марьино, но кроме нее, в комнате стояли массивное старое кресло, явно сделанное еще до революции, добротный крепкий стол, тоже явно не советского производства, и огромный шкаф, доверху набитый книгами.
Вдруг на меня нахлынули воспоминания, связанные с точно такими же леденцами и имеющие прямое отношение к советскому телевизору.
Когда мне было лет двенадцать, и у нашего старенького телевизора внезапно сгорел кинескоп, для отца это стало самой настоящей трагедией — привычный жизненный уклад был трагически нарушен. Раньше папа, придя домой с работы, привычно мыл руки, переодевался в домашнее, садился за стол, ужинал, а потом, обязательно взяв в руки газету, располагался перед телевизором. Мама к этому времени успевала поджарить ему на сковороде стакан семечек и скипятить чай. Смотрел он все подряд: и футбольные, и хоккейные матчи, и «Вокруг смеха», и «Клуб путешественников», и даже передачу «До шестнадцати и старше»… Разве что передача «Спокойной ночи, малыши», которую вела тогда Татьяна Веденеева, его не интересовала. Как у отца получалось одновременно читать газету, грызть семечки, пить чай и смотреть телевизор, я никогда не могла взять в толк. Наверное, это и называется емким словом «многозадачность»…
Итак, телевизор перестал работать. От скуки папа, которого мама давно пилила за то, что он ничего не делает по дому, раздобыл где-то «Справочник домашнего мастера» и возомнил себя слесарем, сантехником, электриком и маляром в одном лице.
— Дверь, Маша, у нас покосилась, — деловито сообщил он маме и, взяв инструменты, отправился в прихожую.
— Да ничего не покосилась она, Антон! — попыталась было оправдаться мама. — Иногда только чуток заедает!
— Надо поправить! — не терпящим возражений тоном заявил отец и начал работу. — В доме все должно работать!
Через неделю в нашей квартире не осталось почти ничего, к чему не прикоснулся бы новоявленный рукастый мастер. Теперь, чтобы закрыть входную дверь, ее нужно было чуток приподнять, дверной звонок после короткого нажатия надо было обязательжно ударить кулаком посильнее, чтобы замолчал, иначе он звонил, не переставая. А смывать в туалете следовало крайне аккуратно, иначе можно было устроить потоп и нарваться на скандал со стокилограммовой соседкой, живущей этажом ниже — та и так периодически заявлялась к нам с жалобами. То мы якобы громко ходим, то какие-то шары железные катаем, то лошади у нас по квартире скачут… В общем, ее бурной фантазии позавидовал бы любой писатель.