Абсурд

Прокурор закончил зачитывать цитату. После чего победно посмотрел на адвоката и гневно на Алекса.

– Передайте нам этот конверт! – Потребовал Председательствующий судья.

Секретарь-распорядитель поднялся из-за своего стола, очень медленно подошел к столу прокурора. Взгляд его с испугом смотрел на запечатанную бумагу. Даже со своего места Алекс видел насколько лицо секретаря побледнело. Прокурор протянул ему конверт. Но секретарь покачал головой из стороны в сторону, отшатнулся и поспешным шагом вернулся к своему столу. Прокурор так и остался стоять с протянутой рукой. Секретарь, тем временем, достал из ящика стола белые тканные перчатки, торопливо одел их. Затем с того же ящика вытащил поднос цвета золота и с ним вернулся к прокурору. Стараясь находиться подальше от конверта, он вытянул руку с подносом на всю длину. Прокурор аккуратно положил на конверт на металл. После этого бледный секретарь осторожно, уже медленным шагом, словно он нес неразорванную мину, подошел к столу судей. Его рука так и осталась вытянутой, как можно дальше от себя. Поднос звонко стукнул о стол. Звук этот был слышен по всему залу, до самых входных дверей – такая стояла тишина. Публика не дышала, уставясь взглядами в перемещение запечатанного конверта. Секретарь вытер пот со лба и поспешно удалился на свое место. Только там он снял свои перчатки и безжалостно выбросил в урну. Его облегченный выдох разнесся по залу стоном. Секретарь выполнил свой долг. Остался жив и теперь мог немного расслабиться.

Судьи, наоборот, застыли. Все трое побледнели, вперив взгляд в конверт на подносе. Председательствующий пошептался сначала с толстой судьей-женщиной, затем с худощавым. Вопреки ожиданиям Алекса, конверт не был открыт и прочитан. Все трое судей старались смотреть мимо подноса с опасной бумагой. Председательствующий судья снова обратился к прокурору:

– Какое наказание за подобное злодеяние требует обвинение?

– Ваша честь! Обвинение требует пожизненного заключения обвиняемого!

В зале зашумели.

– Как вы смеете! – Вскочил со своего места адвокат! – Как вы смеете в таком месте! В Главном зале! В этих священных стенах! Требовать столь мягкий приговор?

Прокурор виновато отвернулся. Судьи, впервые с уважением, посмотрели на адвоката. Зал одобрительно зашумел. Алекс схватился за голову.

– Господин адвокат. – Очень мягко пожурил Председательствующий. – Вам будет предоставлено слово.

– Извините, Ваша честь. – Поклонился адвокат. – Как добропорядочный гражданин нашего общества, не сдержался.

– Понимаю. Понимаю вас. – Кивнул ему Председательствующий. Алексу показалось, что даже немного улыбнулся. – Но все же…

– Да, да, Ваша честь. Виноват.

Председательствующий судья снова кивнул, после чего повернулся к прокурору:

– Вам есть, что добавить, господин государственный обвинитель?

– Да, Ваша честь, приговором подсудимому мы покажем всем гражданам, особенно молодому поколению, что нельзя держать в себе вредоносные государству и обществу мысли в себе. Да и вообще где-либо. Более того нечего вообще думать, если государство, общество и народ об этом не просит.

В зале раздались аплодисменты. Слова были хороши, присутствующему народу понравились. Прокурору простили столь мягкие требования по приговору. Он повернулся к залу, поклонился. Аплодисменты усилились.

– У меня все, Ваша честь!

– Прекрасные слова. – Ответил Председательствующий. Вид у него был довольный. Он повернулся к секретарю. – Вы записали их слово в слово? Я буду эти слова с удовольствием читать перед каждым заседанием.

– Да, Ваша честь, записана каждая буква дословно. Я для вас перепишу их на отдельный лист.

– И мне, пожалуйста. – Впервые подала голос женщина-судья. – Мне также перепишите.

– Тогда и мне экземпляр. – Тут же отозвался тощий судья. – Хотя я успел запомнить эти мудрые слова на память!

В зале снова захлопали в ладоши. В числе аплодировавшей была Мария. Алекс очень часто смотрел на нее, в надежде встретиться взглядом, поэтому замечал, все что она делала. От ее аплодисментов было особенно обидно.

– В то же время. – Добавил худой судья. – Хочу выразить свое мнение господину прокурору. Мягкость приговора, которую вы просите, как государственный обвинитель, немного кажется… странной. Мы ведь не в актовом зале детского садика собрались или еще хуже в провинциальном суде. Вы ого-го как здесь! Кроме того, казнь – это так интересно.

– Нормальное требование! – Возразила женщина-судья. – Посмотрите на подсудимого. Такой красавчик симпатяшный. Не надо для него большего требовать. Казнью можно полюбоваться и на ком-либо поуродливей.

– Коллеги! – Пожурил судей Председательствующий судья. – Мы можем это обсудить не на публике, а в комнате совещаний. Там нас ждет, кстати чудный тортик. Мне перед заседанием презентовали.

Женщина-судья оживилась, судья-худышка отнесся к сообщению о тортике спокойней. Оба согласно кивнули Председательствующему судье, церемонно поклонились. Председательствующий поклонился им в ответ. Каждый раз он поворачивался почти всем своим туловищем к коллеге, то в одну, то в другую сторону, что для его комплекции было немного затруднительно, равнозначно подвигу. Церемония выглядела чинно, благородно.

– Слово предоставляется защите! – Объявил Председательствующий судья.

Адвокат степенно выждал, пока все камеры телевизионщиков повернутся к нему. Полистал бумаги на своем столе, чуть передвинул уголовный кодекс. Дождался полной тишины в зале. Ему хлопали вяло, скорее из вежливости, чем из уважения к его должности. Вскоре и эти скупые шлепки ладонями утихли. Только после этого, адвокат величественно встал, прочистил горло. Алекс напрягся всем телом.

– Уважаемые судьи, уважаемая публика и даже отныне почти неуважаемый господин прокурор. – Адвокат каждый раз слегка кланялся поочередно судьям, залу, прокурору. – Я также в восторге от мудрых слов господина прокурора. Недопустимо страшно представить, если каждый начнет думать, о чем попало, без всякого контроля. К примеру, будучи молодым я никогда ни о чем не думал и делать этого не собираюсь в своем нынешнем почтенном возрасте. Чем очень горжусь.

Ему захлопали. На этот раз чуть бодрее. Адвокат поклонился залу, искоса взглянул в сторону судей, словно ожидая, что и его реплику признают великой, потребовав записать отдельным листком. Но судьи сидели безучастно, продолжая его слушать с «каменными» лицами. Адвокат вынужден был продолжить. Он громко набрал в легкие воздух. Его голос зазвенел громче.

– Но в тоже время хочу напомнить господину прокурору, что мы находимся не где либо, а в Главном зале Верховного суда Высшей Справедливости! Не в традициях этих священных стен выносить столь мягкие приговоры! Я требую расстрелять своего подзащитного!

Зал взревел овациями.

– Что вы такое говорите? – Возмутился Алекс. – Вы мой адвокат! Вы должны меня защищать!

– Я в первую очередь гражданин своего народа. – Гордо ответил адвокат. Слишком громко для ответа Алексу. Но достаточно, чтобы слышали судьи, публика и в первую очередь телевизионщики.

Публика услыхала его слова. Никак не могла не услышать. Шквал аплодисментов взорвал зал. Судьи с нежностью смотрели на адвоката, прокурор нервничал. Он своим заключительным словом немного исправил свою репутацию, но все же чувствовал себя виноватым за предложение более мягкого приговора, чем у адвоката.

– Как вы так можете! – Не мог успокоиться Алекс. Сквозь чуть стихший шум он смог докричаться до адвоката. – Немедленно затребуйте конверт для изучения! Я требую прочитать то, что там написано!

– Ни-за-что! – По слогам ответил ему адвокат. – Я совершенно согласен с господином прокурором – нельзя читать мысли, они могут поселиться в вас, как болезнь. А у меня репутация, которой я дорожу! Я никогда не думал и намерен так жить до конца жизни! Я умру честным, никогда не думавшим человеком. Чего и всем желаю!