Адептка второго плана

– Юноша, вылезайте, там ничего интересного нет, – выдохнул Орвин и, ловко подцепив за ухо Молика и потянув то вверх, извлек и всего детину из его укрытия. Когда парень распрямился, оказалось, что макушка магистра приходится адепту по грудь. Но Орвина это ничуть не смущало. – Очертите нам, пожалуйста, рубежи своих знаний и не стесняйтесь, покажите нам путь от Товийских топей до мыса Расхи, – произнес магистр и щелкнул пальцами.

Тут же огромная, мерцающая карта материка всплыла в воздухе посреди аудитории, вращаясь медленно и величественно. Горы на ней поднимались рельефными гребнями, реки синели и искрились настоящими водными потоками, а леса средней полосы желтели и облетали…

Молик, помявшись, неуверенно подошел к изображению и ткнул фигурально пальцем в небо (кажется, он скорее угадал, где топи, чем знал их расположение наверняка), а по факту – в темно-зеленое пятно. После чего и повел указательным по карте, чертя прямую линию до побережья. То, что при этом пришлось пересечь горный хребет с пиками ледников, парня не смутило.

Магистр, глядя на этот путь, приподнял одну бровь и поинтересовался:

– И каково же расстояние пути при вашем варианте? Если длина начерченного вами отрезка составляет семь дюймов, а масштаб карты – сто километров на один дюйм? – по-отечески поинтересовался преподаватель.

– Сто… и сто… и еще сто… – начал загибать пальцы Молик.

– Может, проще умножить? – предложил профессор.

И тут адепт нервно сглотнул. Не иначе ему потребовались знания из раздела высшей математики…

– Семьсот, – выдохнула я бедолаге.

Впрочем, на помощь поспешила едва ли не половина аудитории. И общими усилиями Молик выдал преподавателю нужную цифру. Только на этом его мытарства не закончились.

– Адепт, а вас не смущает, что при таком коротком варианте пути ваш отряд станет как минимум обедом для горных троллей? Хотя, с учетом ущелий, обрывов и отвесных скал, до них вы, скорее всего, не дойдете, сорвавшись в какую-нибудь пропасть раньше…

В аудитории послышались сдержанные смешки. Но все они смолкли, едва Орвин произнес:

– А теперь – задание на зачет! Перечертите на ваши листы карту Варийской возвышенности и проложите от Зеленовельского выселка, что на ее окраине, до долины водопадов самую безопасную тропу. Времени – до конца занятия.

Я лишь тяжело вдохнула. Рисование никогда не было моей сильной стороной. Механически потянулась к перу и бумаге, но мысли мои были далеко. Я видела не мерцающие линии карты, что зависли перед нами, а серебристые всполохи в глазах Дира. Не горные хребты, а резкую линию его скул. Не синие ленты рек, а инистые пряди.

«Он сейчас где-то здесь, в этих же стенах, – подумалось вдруг. – Вспоминает ли он меня, как я его? Думает ли он обо мне? Жалеет ли о своем решении? Или уже выкинул одну сумасбродную адептку из головы?»

Мое перо замерло над листом. Рука так и норовила вывести на бумаге вместо высоких пиков мужской профиль. Но… Воля была не только у одного героичного и победоносного мага. Я тоже смогла взять себя в руки и мужественно совершить страшное. Потому как именно такой и получилась моя карта. Ужасной.

– Зато правдоподобно…

Тихо прошептала из сумки Вильда, когда я начала прикидывать, какой бы маршрут проложить, чтобы тот был безопасным. И выходило, что никакой. Ибо на каждом из вариантов я после некоторых размышлений ставила крест. И пусть тот был на бумаге, но все равно чем-то напоминал надгробный. Мой. Вернее, моего зачета.

– Что, не получается пройти в это гиблое место? – иронично уточнила меж тем ба.

И в ее тоне я почуяла подвох, как порой акула чует каплю крови, а моя мама – что я забыла пообедать.

– Гиблое – потому что никто до него не доходил? – уточнила я.

– Смекаешь, внуча, – хмыкнула ба.

– Откуда же тогда карта взялась… – протянула я и осеклась. В этом мире карет и магии я как-то привыкла, что нет благ цивилизации таких, как аэроснимки. Но драконы-то были!

Открыв для себя эту простую истину, я смело начертила пунктир над перевалом, выбрав хребет пониже, где ущелий с их непредсказуемыми воздушными потоками поменьше. О последних я знала не понаслышке: доводилось школьницей гостить у бабушки Ануш и на себе испытать порывы горно-долинных ветров.

Проложив маршрут по методе Молика, пририсовала по его ходу дракона с разинутыми крыльями и подписала снизу карты: «Только воздушным путем» и свою фамилию.

Едва вывела последнюю литеру, как раздалось:

– Сдаем, что у вас получилось!

Я, как и остальные, положила свой лист в стопку, и магистр, мазнув по нему взглядом, вдруг взял мой рисунок и, пристально посмотрев на него, поинтересовался:

– Адептка… – профессор глянул на мою фамилию в углу корявой карты и уточнил: – Бросвир… Не припомню вашу фамилию среди драконьих родов.

– У меня нет крыльев. Только голова, – отозвалась я.

– И похоже, она у вас стоит чешуи и хвоста у некоторых, – хмыкнул Орвин, кивком дав понять, что разговор окончен.

Я же развернулась к двери, следом за остальными адептами, и собралась уходить, когда услышала бормотание за спиной:

– А этот курс не безнадежен. Человек – а проложила единственный точный и безопасный путь, по которому и из драконов-то мало кто летал…

Еле удалось сдержать усмешку. А наш преподаватель тот еще жук, оказывается. Сначала разнес Молика, чтобы утвердить в адептских умах догму: путь должен быть в обход и по земле, а потом дал обратное задание. Видимо, чтобы умы не закостеневали и учились мыслить во всех плоскостях.

Кажется, Вильда пришла к такому же выводу и, едва мы вышли из аудитории, одобрительно хмыкнула.

– Неплохой мужик, этот ваш магистр. Надо же, долина водопадов… О ней и в мое-то время мало кто слышал. А уж сейчас и подавно…

– А чем она так примечательна, кроме своей недосягаемости? – уточнила я.

– Водопадами, – как само собой разумеющееся выдала ба. – Говорят, там когда-то был драконий оплот – прекрасный замок. Но, как по мне, он – такая же сказка, как и горный великан. Просто эта долина – место силы для крылатых, их колыбель, куда не ступала нога ни одного человека. По легендам – прекрасная… – вздохнула призрачная и, посуровев, добавила: – Только нам с тобой не до сказок. У нас суровая реальность. И месть!

Последним словам ба вторил удар колокола, ознаменовавший начало нового занятия. На этот раз по бестиологии. Лекцию вел профессор Дроуз, и был он явно не теоретиком… Худощавый, в колете и сапогах, с целым арсеналом манков и зачарованных веревок на поясе. Его мальчишески-любопытные глаза под седыми бровями скользнули по адептам оценивающе и чуть насмешливо.

И, что-то мне подсказывало, этот маг из породы тех, кто при виде опасной реликтовой твари, которая во всех фолиантах подписана как: «Дюже страшная, рекомендовано не встречаться, а если довелось – то бежать!» – обязательно схватит ее. Хотя бы ради того, чтобы проверить, из-за чего та столь грозна. Причем мало того, что цапнет, но еще и умудрится сделать это так, чтобы бестия не цапнула в ответ! А потом обездвижит ее, свяжет и будет совать в нос каждому встречному-поперечному, чтобы и те восхитились этой прелесть какой гадостью.