Афина. Голос войны

Ника улыбнулась.

– По золоту ходить будем. Мне нравится. Только я вряд ли дождусь — я зашла сказать, что вначале переезжаю в порт, чтобы найти беженцев, а потом уйду в равнины за городом. Тренироваться. Я все еще сильно отстаю от всех вас во владении голосом.

Таврион впервые осознанно на нее посмотрел.

– Разумно, - кивнул он.
– А чего бледная такая?

Ника покраснела. Таврион удивленно поднял бровь, с десяток секунд изучал ее лицо, а потом прикрыл глаза ладонью.

– Эвр решил подсобить, да, - утвердительно пробормотал он.
– Помощничек.

– Он хотел как лучше.

– Конечно, хотел.. Выйдешь за меня замуж? Если выживем?

Ника открыла рот. Потом закрыла. Потом снова открыла и даже вдохнула воздуха для ответа, но потом шумно выдохнула и снова закрыла.

Таврион нервно хихикнул.

– Прямо сейчас можешь не отвечать. Что важнее — не отходи от нас дальше, чем на десять километров, чтобы мы могли поддерживать связь.

– Зачем?
– Ника была счастлива сменить тему.

– Потому что ты идеальная шпионка. Тебя можно удобно сместить с доски, оговорившись той давней историей про отречение, и никто особо ничего не будет спрашивать, ты отлично лазишь по стенам и скалам, у тебя есть Афина, и ты точно на нашей стороне.

Ника задумалась.

– Логику вижу, - сказала она.
– Пожалуй, ты прав.

– И подожди еще пару часов. Тебе тогда сапоги первой сделаю, - Таврион вернулся взглядом к столу.
– Кстати, я обнаружил, что на темных поверхностях схемы ярче проявляются, так удобнее.

– Тогда я зайду еще через пару часов, - сказала она и вышла из комнат, выдохнув с облегчением.

Эвр хмыкнул, увидев ее выражение лица, и вернулся к работе. Ника, покраснев, быстрым шагом покинула их комнаты. «С Кассандрой и то легче говорить было», — подумала она, возвращаясь к себе. — «Не к тому разговору надо было готовиться».

Она прикрыла за собой дверь и осмотрелась. Высокое арочное окно, все еще впускающее угасающие лучи, пушистый яркий ковер в центре, мастерски сплетенная циновка перед входом, большая кровь с балдахином, цветочные узоры под потолком, светлые стены.

«Красиво», — подумала Ника и снова вздохнула. — «Теперь буду жить в месте, сильно беднее и явно без ковров и отдельных ванных комнат».

На прощание она попросила нанести себе ванну, и теперь, сидя на кровати, наблюдала за тем, как сильные и ловкие горничные легко таскают тяжелые бадьи с кипятком — выложенная мрамором туалетная комната тоже кричала о богатстве, и при этом Ника признавала наличие вкуса архитектора и планировщика. Ничего лишнего, только мрамор, изящно отлитые краны и большая покрытая белым лаком ванная на кованых ножках.

– Светлая госпожа, - служанка склонилась в поклоне.
– Ванна готова.

Ника кивнула и поднялась, наблюдая, как уже давно помеченные в системе служанки покидают их комнаты и гуськом спускаются вниз, на первый этап. Она зашла в ванную и погрузилась в воду, приятно пахнущую маслами — от сопровождения служанок в процессе мытья ей удалось отбрехаться, хотя и большими усилиями.

Ника нырнула под воду и сильно зажмурилась. В голове невольно воскрес образ Тавриона, и она поняла, что в ближайшие недели будет невероятно занята, лишь бы не сталкиваться с этим сложным решением.

Она понятия не имела, как это, испытывать к кому-то влечение. Можно ли назвать так ее чувства к Тавриону? Как вообще обычно женщины это чувствуют? Как они вообще понимают, что это — оно?

Ника резко вынырнула, вдохнула и нырнула снова. Под водой постаралась расслабить все мышцы, ощутить усталость последних дней, ноющие руки и шею, тело, которому не хватало нагрузки и тренировок. Кое-как восстановив утраченное равновесие, она вынырнула и отдышалась.

Тэйратон говорил, что снял ей комнату в одном из домов вблизи порта. Ника пыталась вернуть ему деньги, но он почему-то странно на нее глянул и не взял их.

– Афина, а как люди понимают, что чувствуют к кому-то симпатию?
– плюнув, спросила она.

«Афина объясняет: влечение к другому человеку выражается в стремлении проводить с ним как можно больше времени, волнению в его присутствии, ускоренное сердцебиение, желание поговорить, дотронуться, в фантазиях о близости с ним».

Ника бездумно смотрела в потолок. Волнение, пожалуй, было, а вот все остальное...

– Значит, я не испытываю симпатию к Тавриону?

«Афина не может утверждать. Афина не является нейросетью, обученной для работы с психикой, личностью и эмоциями людей, Афина содержит лишь базовые знания по этим вопросам».

Ника вздохнула и решила, что подумает об этом завтра. Закончив мыться, она вышла, с удовольствием завернулась в мягкое полотенце и босыми ногами прошлась по прохладному мрамору, наслаждаясь комфортом, пока он у нее был.

Она прилегла в постель, вбирая легкий аромат свежих благовоний и слушая глухие звуки улицы — Эрзо бывал шумным даже по ночам. После заката солнца начинались представления уличных театров, отдельных актеров и фокусников, иногда даже торговля не останавливалась, некоторые лавочки работали до полуночи.

Ника задремала, дав себе установку проснуться через пару часов — чем дольше она находилась в мягкой постели, тем меньше ей хотелось менять ее на узкую жесткую койку. В том, что именно такой она окажется в дешевой комнате где-то в порте, Ника не сомневалась.

«Афина напоминает о желании пользовательницы Ники занести в базу данных Афины этикет и тонкости про значения мимики».

– Точно, - сонно буркнула Ника.
– Значит, еще к Кассандре загляну.

Проснулась она спустя пару часов, как и задумывала. Потянулась, неохотно выбралась из теплой мягкой постели и собрала вещи. Выходя, она наткнулась на Селену, явно ее ожидающую.

– Ника, ты уходишь?
– с разочарованием протянула она.
– Надолго?

– В эту гостиницу уже не вернусь, - Ника улыбнулась.
– Можешь занять мою комнату. Думаю, неудобно жить в общей зале.

Селена замялась.

– Как вы планируете отбить Паралию?
– в лоб спросила она, решившись.
– С информацией для Эрзо понятно, но что дальше?

Ника утомленно прикрыла глаза. Она ненавидела принимать такие решения.

– Селена. Я не могу тебе сказать, прости. У нас кое-что еще есть, и есть вполне реальные шансы, но только если наше преимущество останется в тайне. Стоит кому-то узнать, и никаких шансов не будет. Мне жаль.