Аколит в крови по локоть

Как и в прошлый раз, Кожич сидел перед своей лавкой и починял обувь. Хватило одного только взгляда на невозмутимую физиономию пожилого фургонщика, чтобы увериться в отсутствии каких-либо результатов. А ещё в дальнем конце переулка я приметил двух чернявых молодчиков. Другая парочка крепышей подтянулась непосредственно за мной, и более того — почудились искажения магического фона внутри лавки!

Я напрягся было, но сразу решил, что едва ли кто-то куковал здесь дни напролёт — скорее уж сюда вызвали одного из здешних тайнознатцев. Подсуетились, пока от станции дилижансов топал. Нехорошо, но не критично.

Я уселся напротив сапожника и радушно ему улыбнулся, а вот приветствовать не стал и сразу перешёл к делу:

— Что-то удалось узнать?

Кожич с важным видом кивнул.

— Удалось.

— И?

Сапожник отложил молоточек и смерил меня тяжёлым взглядом.

— У нас был уговор! Информация против денег! Плати — тогда расскажу.

— Я уже заплатил червонец! — напомнил я.

— Эти сведения стоят дороже! — отрезал Кожич. — Ты обязался оплатить наши издержки!

Я похлопал себя по карману с кошельком.

— Обязался и оплачу. Но покупать кота в мешке не намерен.

— Тогда ничего не узнаешь!

Наверное, фургонщик ожидал угроз и даже рукоприкладства, поэтому и решил подстраховаться, но — не угадал.

— Нет, так нет, — пожал я плечами и поднялся со стульчика. — Если связался с шулерами, лучше потерять поставленное на кон, чем повышать ставки в попытке отыграться.

— Думаешь, дурим тебя? — зло сощурился Кожич. — Хорошо, слушай! Твои босяки объявились в городе позапрошлой осенью. Сколько их всего было — даже не скажу. Старший с собой только рыжую деваху таскал, её хорошо запомнили — уж больно видная была. Жили тем, что дурманом по мелочи торговали, но там крохи получались, местным воротилам дорогу они не переходили. Два или три месяца обретались у Соловьиного моста, что в самом начале Закатной стороны, потом съехали.

— Куда? — спросил я.

Сапожник только руками развёл.

— Не знаешь или не скажешь? — уточнил я.

И вновь Кожич ушёл от прямого ответа.

— Пришлось серьёзно потратиться на сбор сведений, — заявил он вместо этого. — Весь город перетряхнули, семьдесят монет только на это ушло. И мы не подряжались работать бесплатно, поэтому за хлопоты с тебя ещё пять червонцев. С учётом задатка выходит сто десять целковых.

Фургонщики всерьёз вознамерились ободрать меня как липку, но возмущаться я повременил и полез в карман за кошельком. Вытянул его, вроде как заколебался и сунул обратно.

— И что я за эти деньги получу?

Тёмные глаза Кожича зло блеснули.

— Ты уже получил!

— Получил — что? Побасенку, мол, были да сплыли? Мы о другом уговаривались! Ты подрядился людей найти, а не вешать мне лапшу на уши! Информация о том, что они жили в городе полтора года назад и гроша ломаного не стоит! Скажи: тебе известно, куда именно они запропали?

Сапожник облизнул губы и нехотя признал:

— Нет! — Но тут же перешёл в наступление: — Да это и неважно! Ты обещал оплатить наши издержки! Сдержи слово, и мы продолжим поиски.

Во рту появился мерзкий привкус разочарования, я покачал головой.

— Мы так не договаривались. Будет результат — будут деньги. И не выкручивай мне руки: сам взял задаток, никто не неволил!

— Так не пойдёт! — отрезал Кожич. — И раз уж мы не составили письменного договора и не зафиксировали на бумаге все детали заранее — наш спор рассудит выборный помощник окружного пристава! Только учти: в этом случае не обойдётся без штрафа!

Представитель проживавших в округе фургонщиков мог вогнать меня в немалые долги на совершенно законных основаниях, поэтому дожидаться, когда сюда пожалует орда судейских крючкотворов, я не стал. Но только поднялся на ноги, и сапожник предупредил:

— Так просто тебе не уйти!

Он чувствовал себя хозяином положения, и я задержался, спросил:

— Почему это?

— У моего народа и собственные тайнознатцы имеются! — объявил фургонщик.

Я закатил глаза и плюхнулся обратно на стульчик.

— Мне простецов и за меньшее убивать доводилось, но отрывать голову собрату по тайному искусству из-за подобных пустяков — это как-то пошло даже. Давай не будем доводить дело до таких крайностей.

Кожич не удержался от победной улыбки, успокоился и притаившийся в лавке колдун — по крайней мере, резко усилившиеся за миг до того искажения магического фона почти полностью сошли на нет. Обратным ударным приказом я распахнул дверь, и стоявший за ней тайнознатец только и успел, что изумлённо охнуть, прежде чем кровавая пятерня ухватила его за шею. Средних лет фургонщик выпучил глаза и попытался дотянуться до небесной силы, но я безо всякого труда подавил эти жалкие потуги — отсёк внешнюю подпитку и заблокировал доступ к ядру, а затем приложил дядьку виском о дверной косяк. Тайнознатец обмяк и безвольно осел на пол.

Колдунов в лавке таилось двое, но никакой роли это не сыграло, поскольку чернявый и курчавый парнишка-адепт замер, уставившись на меня круглыми от страха глазами,

— Не балуй! — погрозил я ему пальцем, и лишь после этого позволил развеяться своей магической конечности.

Замечательный аркан всё же у того драного антипода позаимствовал! Просто расчудесный!

— А мог бы глотку выдрать, — заявил я сапожнику и вскакивать со стульчика не стал, вместо этого с показной беспечностью заложил ногу на ногу. И это несмотря даже на то, что в руках перегородивших переулок парней появились револьверы.

— Ты заплатишь за это! — зло выдал Кожич.

— Точно решил сегодня умереть? — усмехнулся я. — Уж поверь на слово: к тому моменту, когда сюда заявится помощник пристава, живых на этой улочке не останется. А если дело дойдёт до разбирательств, меня ещё и поблагодарят, что ваше разбойное логово выжег. Ну а мстителей я не просто прикончу, но заставлю сгнить заживо. Как уже говорил, я не слишком-то люблю людей, а вашего брата и вовсе на дух не переношу!

Сапожник задумался ненадолго, после жестом велел молодчикам остановиться.

— Уходи! Тебя не тронут.

Я рассмеялся.

— Не тронут? Да ты шутник! Неужто и вправду поверил, будто червонец для меня — это деньги, которые я готов потерять, ничего не получив взамен? Твои побасенки не стоят и выеденного яйца — либо дай мне что-нибудь действительно стоящее, либо плати неустойку!

Кожич заколебался. Ему точно не терпелось послать меня куда подальше, но возврат денег был равносилен потере лица, так что сапожник несколько раз вздохнул, сильно раздувая нос, затем сказал:

— Они жили в Абрикосовом переулке. Третий дом от угла по левой стороне.

— И это тоже не стоит червонца! — зло выдал я, надавив на фургонщика отнюдь не по причине нынешней стеснённости в средствах, а из желания убедиться, что он больше ничего от меня не скрывает.

— Денег не верну! — отрезал тот, взял молоточек и принялся починять надетый на колодку башмак. — Всё на твоё дело потратил, ещё и должен людям остался! Нехорошо так себя вести! Неправильно!

В иной ситуации я бы даже усовестился, ну а тут лишь несколько раз кивнул и поднялся с лавочки. Стоило бы что-нибудь заявить напоследок, но решил не мешкать и зашагал прочь. Был готов к стычке, да только фургонщики не стали испытывать судьбу, прорываться с боем не пришлось. Лишь на улице подскочила грузная тётка в пёстром платье и цветастом платке.