Александр Блок в воспоминаниях современников. Том 1

бумаги, закрепив ее на шелковых чехлах, головные убо­

ры сделать из той же бумаги.

426

Вечер должен был называться «Вечером бумажных

дам». Для мужчин заготовили черные полумаски. Муж­

чинам было разрешено не надевать маскарадного костю­

ма, их только обязывали надевать маску, которую пред­

лагали при входе каждому. Написали приглашение. Его

текст приблизительно был следующий: «Бумажные Дамы

на аэростате выдумки прилетели с луны. Не угодно ли

Вам посетить их бал в доме на Торговой улице...» Следо­

вал адрес В. В. Ивановой, т. е. номер дома и квартиры

без ее фамилии. Она ни за что не хотела, чтобы в ней ви­

дели хозяйку.

Это приглашение давали читать в антракте во время

первого представления «Балаганчика» всем, кого хотели

пригласить.

Вечер состоялся, кажется, после первого представле­

ния «Балаганчика». На нем присутствовали следующие

лица: Л. Д. и А. А. Блок, О. М. и В. Э. Мейерхольд,

В. В. Иванова, Н. Н. Волохова, Е. М. Мунт, Веригина,

М. А. Кузмин, Н. Н. Сапунов, К. А. Сюннерберг, С. М. Го­

родецкий, Б. К. Пронин, Чулков, Ауслендер и др.

Почти все дамы были в бумажных костюмах одного

фасона. На H. Н. Волоховой было длинное со шлейфом

светло-лиловое бумажное платье. Голову ее украшала

диадема, которую Блок назвал в стихах «трехвенечной

тиарой». Волохова в этот вечер была как-то призрачно

красива, впрочем, теперь и все остальные мне кажутся

чудесными призраками. Точно мерещились кому-то

«дамы, прилетевшие с луны». Мунт с излучистым ртом,

в желтом наряде, как диковинный цветок, скользящая

неслышно по комнате; Вера Иванова, вся розовая, тон­

кая, с нервными и усталыми движениями, и другие.

Я сама, одетая в красные лепестки мятой бумаги, пока­

залась себе незнакомой в большом зеркале. У меня тогда

мелькнула мысль: не взмахи ли большого веера Веры

вызвали нас к жизни? Она сложит веер, и вдруг мы про­

падем. Я сейчас же улыбнулась этой мысли...

М. А. Кузмин в «Картонном домике» описал вечер

«бумажных дам», сделав его фоном для своего романа.

Надо сказать, однако, что героев этого романа на нашем

вечере не было:

«Женщины, встретившие громким смехом и рукопле­

сканиями нелепую и чувствительную песенку, были по

уговору в разноцветных однофасонных костюмах из тон­

кой бумаги, перевязанных тоненькими же цветными

427

ленточками, в полумасках, незнакомые, новые и молодые

в свете цветных фонариков. Танцевали, кружились, сади­

лись на пол, пели, пили красневшее в длинных стаканах

вино, как-то нежно и бесшумно веселясь в полутемной

комнате» 27.

Вот строки, совершенно точно рисующие с внешней

стороны вечер. Одна из комнат действительно была убра­

на разноцветными фонариками, и маски нежно и бес­

шумно веселились в призрачном свете. Все были новые

и незнакомые, но молодые они были на самом деле, а не

только в свете фонариков.

Было условлено говорить со всеми на «ты».

В нашей среде литературно-артистической богемы

была некоторая непринужденность, но все же все были

достаточно сдержанны и учтивы, такое обращение вошло

в привычку, поэтому так жутко было говорить «ты», не­

смотря на маску. В самом начале вечера, когда еще все

немного стеснялись и как-то не решались обращаться

друг к другу на «ты», а если делали это, то по обязанно­

сти, через силу, меня рассмешил короткий диалог Веры

Викторовны с К. А. Сюннербергом. Она — по виду настоя­

щая дама общества, он — господин в визитке, чрезвычайно

сдержанный и учтивый. Они разговаривали на «ты» без

улыбки, о чем-то не относящемся к вечеру, серьезном, и

получалось такое впечатление, что оба сошли с ума.

Всего легче «ты» говорилось Блоку. В полумраке сре­

ди других масок, в хороводе бумажных дам, Блок казал­

ся нереальным, как некий символ.

Однако и здесь за плечом строгого поэта был его ве­

селый двойник, реальный для меня — красной маски, те­

перь, как никогда в другое время. Казалось бы, что Бло­

ку не до шуток: как раз на вечере «бумажных дам»

лиловая маска H. Н. Волохова окончательно покорила

его. Он сказал об этом сам:

Из очей ее крылатых

Светит мгла.

Трехвенечная тиара

Вкруг чела.

Золотистый уголь в сердце

Mнe возжгла.

От загоревшегося чувства поэт стал трепетным и

серьезным, однако, повторяю, я совершенно ясно почув­

ствовала, что веселый двойник был тут же. Помню

момент в столовой: живописная группа наряженных жен-

428

щин в разноцветных костюмах и мужчин в черном. Поэ­

ты читали стихи, сидя за столом. Строгая на вид лило­

вая маска, рядом с ней поэт Блок. В глазах Волоховой

блестел иной огонь: тогда-то «на конце ботинки узкой»

дремала «тихая змея» 28. H. Н., по-видимому, прониклась

ролью таинственной бумажной дамы. Когда я увидела

эту торжественную группу, мне вдруг захотелось нару­

шить ее вдохновенную серьезность. Из всех присутствую­

щих я выбрала Блока и обратилась со своим весельем

именно к нему, хотя повторяю — казалось бы, момент

был совершенно не подходящий. Я сделала это инстинк­

тивно, почувствовала за пафосом его влюбленности без­

заботную веселость юности.

Действительно, Александр Александрович сейчас же

отозвался на мой юмор. Выражение лица у него стало