Александр Блок в воспоминаниях современников. Том 1
Шрифт:
задорным, он развеселился и с этого момента в продол
жение всего вечера двоился: поэт трепетал и склонялся
перед лиловой дамой, а его двойник говорил вдохновен
ный вздор с красной маской.
В болтовне и шалостях, самых забавных, также моим
партнером бывал Сергей Городецкий, у которого оказы
вался совершенно неистощимый запас дурачеств. Мы,
его «другини», как он сам окрестил Иванову, Волохову,
Мунт, Л. Д. Блок и меня, очень радовались, когда его
высокая фигура появлялась
На том же вечере в первый раз мы встретились с мо
лодым писателем Сергеем Ауслендером.
Через некоторое время из столовой мы перешли опять
в комнату, освещенную фонариками. Там на диване си
дела Любовь Дмитриевна и рядом с ней, кажется,
Г. И. Чулков. Ее фигура в легком розовом платье из ле
пестков тонкой бумаги не казалась крупной в углу ди
вана. Легким движением красивой руки она гладила край
оборки. Глаза были опущены. Мне показалось странным
выражение ее лица, оно не было детским или лукаво муд
рым, как обычно, а какое-то непонятное для меня. Когда
вошли И. Н. Волохова и Блок, она выпрямилась и замер
ла на некоторое мгновение. Волохова опустилась в крес
ло недалеко от дивана. Любовь Дмитриевна встала, сня
ла со своей шеи бусы и надела их на лиловую маску. Ни
в той, ни в другой не было женского отношения друг к
другу. Как раз Блок очень разграничивал женское и жен
ственное, причем первое ненавидел.
429
Так после постановки «Балаганчика», с вечера бу
мажных дам, мы вступили в волшебный круг игры, в
котором закружилась наша юность.
«СНЕЖНАЯ ДЕВА». «В УГЛУ ДИВАНА»
Но сердце Снежной Девы немо
И никогда не примет меч,
Чтобы ремень стального шлема
Рукою страстною рассечь. Блок
Центром этого круга была блоковская Снежная Дева,
она жила не только в H. Н. Волоховой, но в такой
же мере и во всех нас. Не один Блок был «серебром ее
веселий оглушен, на воздушной карусели закружен,
легкой брагой снежных хмелей напоен» 29, но также Го
родецкий, Мейерхольд, Ауслендер и другие. Той же
Снежной Девой была Вера Иванова с сияющими голубы
ми глазами. Именно у нее был «синий, синий взор», и у
ее шлейфа, тоже «забрызганного звездами», склонялся
поэт Городецкий. Правда, он не был ею смирен — он
оставался таким же буйным и радостным в ее присут
ствии, однако снежный хмель бродил и в его голове.
Художник Миллер-Норден написал несколько портре
тов В. В. Ивановой, когда она была шестнадцатилетней
девушкой. «Portrait blanc» *, находившийся прежде в
петербургской Академии художеств, очень точно переда
ет ее — девушка в белом
платье со странным взором из-под длинных ресниц.
Сергей Ауслендер — Валентин мисс Белинды 30 — еще
менее реальными цепями был прикован к шлейфу своей
«дамы» — то был только «луч, протянутый от сердца» 31.
Мейерхольд, также завороженный и окруженный мас
ками, бывал созвучен блоковскому хороводу и, как все
мы, жил двойной жизнью: одной — реальной, другой —
в серебре блоковских метелей. Тут ничего не было на
стоящего — ни надрыва, ни тоски, ни ревности, ни стра
ха, лишь беззаботное кружение масок на белом снегу под
темным звездным небом.
Звездный купол сиял над нами даже тогда, когда мы
сидели в квартире Блоков или перед камином у В. В. Ива
новой. У нее мы стали собираться по субботам тесной
* Белый портрет ( фр. ) .
430
компанией, причем у нас был уговор не приходить в буд
ничных платьях, а непременно в лучших вечерних наря
дах, чтобы чувствовать себя празднично. В эти вечера
темы наших разговоров менялись много раз, менялось и
настроение: то мы тихо сидели все вместе на одном из
длинных диванов или группами, то затевали какие-нибудь
шалости.
В один из вечеров особенно дурачились Мейерхольд и
Городецкий. Чрезвычайно ясно остались в памяти неко
торые моменты. Мы с Любовью Дмитриевной и Ауслен-
дером сидели на розовом диване. Перед камином на полу
Борис Пронин приготовлял глинтвейн. На другом таком
же диване по левую сторону камина сидели Н. Н. Воло-
хова, Блок и еще кто-то. Вера Иванова, Мейерхольд и Го
родецкий слонялись по комнате, придумывая шалости,
наконец, Мейерхольд предложил Городецкому сделать
слона, на что тот немедленно согласился. Всеволод
Эмильевич обратился ко мне: «Хотите быть индийской
принцессой?» Я ответила утвердительно. Александр Алек
сандрович принял живейшее участие в этой затее и вме
сте с моим московским приятелем Н. П. Б<ычковым> во
друзил меня на фантастического слона Мейерхольда —
Городецкого, которые торжественно совершили круг по
комнате с индийской принцессой.
Через несколько лет вместе с Н. П. Б<ычковым>, кото
рый стал моим мужем, я очутилась в одном обще
стве. Кто-то из присутствующих сказал мне с усмешкой,
что во время существования театра Коммиссаржевской.
в Петербурге был кружок, в который входили некоторые
актрисы и поэты. Они устраивали оргии — ходили по
спинам... Сначала я даже не поняла, о чем, собственно,
велась речь, и сказала только, что не понимаю тако
го рода удовольствия, особенно для тех, по чьим спинам