Аргумент весомей пули

— Какие-то бумаги опять с утра пораньше привезли! — заявил он с порога. — Надо сопровождающих проверить!

— Да ну! — отмахнулся один из колдунов. — Запускайте так!

— Я тебе сейчас дам «так»! — рыкнул урядник. — Чья очередь?

Тайнознатцы в сердцах помянули подложившую им свинью вертихвостку, на счёт «три» выкинули перед собой пальцы, и неудачнику пришлось оставлять на столе недоеденный завтрак и тащиться к чёрному ходу.

Я, как и всегда, предпочёл кофе травяной отвар, после наложил на тарелку разной немудрёной снеди и занял наиболее удалённое от стола с головорезами место из всех, остававшихся покуда свободными. Жареные цыплячьи голени, как и ожидал, оказались суховаты, но с кисло-сладким соусом пошли на ура. Уже разобрался с ними и принялся кромсать ножом яичницу, когда в комнату вернулся оторванный от завтрака тайнознатец.

Урядник морских пехотинцев хмуро глянул на него и спросил:

— Уже всё? Закончили?

— Нет, таскают ещё.

— Ну и чего ты припёрся тогда? Хочешь, чтобы поручик хвоста накрутил?

Тайнознатец набычился.

— Да чего смеяться? Он просто девку уму-разуму учил!

— Марш на пост!

Урядник жахнул кулаком по столу так, что звякнула посуда. Колдун вмиг бросил препираться и крутанулся на каблуках, а покинув трапезную, с грохотом захлопнул за собой дверь. Вслед ему раздались смешки.

— Вот я бы никогда вверенный пост не оставил! — заявил второй тайнознатец. — Ни-ког-да!

— Ой, да брось заливать! — отмахнулся от него урядник, и за тем столом вновь рассмеялись.

Обо мне все вроде бы забыли, но я всё равно засиживаться не стал, доел яичницу, допил отвар и уже закинул за спину ранец, когда в комнату заглянул незнакомый плечистый мужичок — не иначе один из доставивших документы грузчиков.

— Старшой! — сказал он, подходя к столу с морскими пехотинцами. — Такой вопрос…

Пахнуло гнилью, лёгким головокружением накатило ощущение некоей неправильности, а после в комнате что-то неуловимым образом изменилось — будто бы её заполонило багряное сияние, призрачное и никак не связанное со светившим в окно солнцем. Охватившее меня замешательство оказалось мимолётным, взгляд сам собой зацепился за проявившиеся на одежде грузчика бурые пятна, а стоило только присмотреться к нему внимательней, и глаза дядьки превратились в две уродливые дыры, лицо расчертили глубокие порезы, а из уголка рта засочилась кровь. Грузчик разом сделался чуждым и опасным, но для всех прочих остался самим собой, и при выборе между предупреждающим криком и немедленным обращением к небесной силе я не колебался ни одного драного мгновенья: втянул в себя энергию, да так что потемнело в глазах. Но только погнал её к солнечному сплетению и…

Хлопнуло!

На втором этаже усадьбы что-то рвануло и с потолка посыпалась побелка, а следом со стороны гостиной накатили волны магических искажений — одна и тотчас другая! Вроде бы даже послышался испуганный крик, да только его враз перекрыло мерзкое хлюпанье и треск рвущейся одежды: из тела окровавленного урода разом выпростался и выстрелил в людей десяток багряных щупалец!

Отторжение!

Отдачей меня едва не сбило с ног, но магический барьер оказался достаточно крепок, чтобы чары не пробили его, а расплескались красными брызгами. Сумели отразить атаку и защитные амулеты урядника и отрядного тайнознатца, а вот всех прочих попавших под удар морских пехотинцев, равно как и парочку слуг, прошило насквозь.

Тайнознатец яростно отмахнулся, и в нападавшего словно жидкое ядро врезалось. Боевой аркан разорвал его торс надвое, хлестанувшая во все стороны кровь обернулась облачком красного тумана — то взмыло под потолок и притянуло к себе все пронзившие людей багряные жилы, они словно бы превратились в связавшие кукловода и марионеток нити.

О, чёрт!

Грохнул выстрел, и тайнознатец рухнул с простреленной головой, а следом сразу трое поражённых магией крови стрельцов накинулось на урядника. Один одержимый прыгнул в ноги, двое других повалили командира и пустили в ход ножи. На меня нацелилась парочка задетых зловредными чарами слуг, а ещё навёл револьвер младший урядник.

Влип!

Прислуга в ужасе ринулась на кухню; я же, снеся посуду, перемахнул через стол и рухнул на пол за миг до того, как в стену угодила пуля. Вставать не стал и, крутанув энергию по оправе, сотворил огненную плеть. Вместо обычного воспламенения задействовал в схеме атрибут, и жгут порченого пламени легко рассёк багряное облачко, то пролилось вскипевшей кровью. Ленты управляющих чар развеялись, действия одержимых враз потеряли былую слаженность. Младший урядник позабыл обо мне и взялся палить из револьвера по удиравшим на кухню слугам, один из одержимых тоже бросился туда, поймал затылком случайную пулю и повалился ничком. Второго молодчика я протянул по ногам огненной плетью, и боевой аркан врубился в плоть с необычайным трудом — хоть и превозмог сопротивление обосновавшейся в одержимом сущности и откромсал ступню, но после этого лопнул брызгами порченого пламени и сам.

Вот же чёрт!

Руку тряхнуло отдачей, аж в глазах помутилось, без малого сознание не потерял, но переборол дурноту и вскочил. Обострившееся чутьё заставило шарахнуться в сторону и сгусток зловредных чар пронёсся стороной, расплескался гнилой кровью при ударе о стену.

Бежать!

Барабан револьвера младшего урядника к этому времени уже опустел, а на повторный бросок боевых чар овладевшая телом гадина оказалась не способна, поэтому в ход пошёл абордажный палаш. Я ухватил подвернувшийся под руку тяжеленный стул, со всего маху швырнул им в противника и без промедления метнулся к двери — только не к кухонной, где вповалку валялись убитые, раненые и просто сбитые с ног слуги, и где бы я непременно завяз, а к выходу во внутренний коридор.

На рывке опередил и потерявшего равновесие младшего урядника, и троицу расправившихся с командиром морских пехотинцев, а только захлопнул за собой дверь и добротную филёнку пронзил зазубренный клинок кровавого гарпуна.

Едва не достали!

Я припустил прочь, намереваясь воспользоваться неразберихой и удрать через парадный вход или на худой конец вынести арканом одну из закрывавших окна первого этажа решёток, но в доме что-то грохнуло, показалось даже, будто гнилой кровью в лицо плеснули. От невыносимого зловония едва не вывернуло, но давно свыкся с подобным в операционных, вот и удержал в себе завтрак. Даже не сразу осознал, что это докатились отголоски чужой волшбы.

Гадость!

Позади с грохотом распахнулась дверь трапезной, я ускорился и вывернул к лестнице, по ступеням которой вовсю стелились клубы густого дыма. Оставалось лишь ещё немного поднажать, но в этот самый миг из гостиной навстречу мне вывалился магистр Гай, нисколько не походивший на себя прежнего. Его вечно прилизанные и напомаженные волосы оказались всклокочены, шейный платок сбился, один рукав сюртука был без малого оторван, лицо забрызгано кровью. Но кровью — чужой. Даже полукружье укуса на щеке всего-навсего выделялось белыми неровными отметинами, не кровоточил и припухший порез поперёк лба, он лишь сочился сукровицей.

— Ты! — хрипло выдохнул магистр.

В глазах его вспыхнул зловещий багрянец, и тут через ограждение второго этажа перегнулся грузчик. Он ударил кровавым жгутом атакующего аркана, и Гай враз позабыл обо мне, вскинутой рукой перехватил чары и резко дёрнул их на себя. Одержимый нырнул через перила и рухнул вниз головой. Нормальный человек не сосчитал бы костей, а этот сразу начал подниматься на ноги, и будто мало того — из распахнутых дверей гостиной выскочил поручик Желан с кровавыми дырами вместо глаз.