Аргумент весомей пули

Я только и успел, что крикнуть:

— Сзади!

Лоб магистра вспух, края расчертившего его пореза разошлись, распахнулись выпуклым мушиным глазом. Только не бывает насекомых такого размера!

Демоническое око налилось алым сиянием, Гай небрежно отмахнулся от кинувшихся на него одержимых, и те в один миг расплескались фонтанами гнилой крови.

Как так?!

Позади раздался топот тяжёлых моряцких ботинок, а меня словно к половицам приморозило — та самая гармония с небом, которую столь безуспешно пытался уловить прежде, вдруг обрушилась ужасающим знанием грядущего.

Сожрут! Меня сожрут заживо!

Изо рта магистра Гая вырвался рой кровавых мух, и тут уж я отмер, развернулся и рванул прочь. Из-за поворота выскочил увязавшийся за мной из трапезной младший урядник, пришлось юркнуть в первую попавшуюся боковую дверь и рывком захлопнуть её за собой. Кругом глухие стены — кладовка! — но мимолётная передышка позволила совладать с паникой и добрать небесной силы до предельного количества, которое только мог удержать. Миг спустя из коридора донеслось басовитое гудение и непонятный влажный шлепок, а дальше дубовая филёнка осыпалась гнилой трухой. Я к этому был готов и сразу выплеснул из себя порченое пламя атрибута. Короткий всполох вывернулся чернотой и фиолетом, враз пожрал демонических мух и немедленно погас.

Дальше — огненный шар!

Закрутить пламенный сгусток и покрыть его тончайшим покровом отторжения не составило никакого труда, я вложил во взрывной аркан решительно всю доступную энергию и даже немного сверх того, после чего шагнул к двери и выбросил заклинание в коридор. Повинуясь моей воле, оно унеслось к лестнице и тотчас рвануло, то ли перехваченное защитными чарами Гая, то ли из-за случайного касания стены, но в любом случае ударная волна и вспышка пламени на миг прикрыли меня, я выскочил из кладовки и рванул обратно к трапезной. Сиганул через останки пожранного демоническими мухами человека, а только повернул за угол, и тотчас в стену угодил кровавый плевок. Порча вгрызлась в неё, на пол обвалился целый пласт штукатурки.

Бежать!

Навстречу попался одноногий одержимый, неуклюжий, но при этом смертельно опасный, я простеньким ударным приказом отшвырнул его с пути, охнул из-за очень уж жёсткой отдачи и едва ли не влетел в трапезную для слуг, поскользнувшись на залитом кровью полу. Там — лишь трупы. Единственным шансом на спасение мелькнула распахнутая настежь дверь на кухню, перед которой вповалку валялись мёртвые тела, и тут же за спиной что-то лопнуло, по стенам забарабанили тугие капли крови.

Что крови — это я знал наверняка. Впрочем, знал и то, что лопнул одержимый.

Не успеть!

Пришлось развернуться и усилием воли выдавить из руки плеть фиолетово-чёрного пламени. Демоническая муха размером с голубя метнулась ко мне со скоростью пули, но метнулась слишком уж предсказуемо, и замах магического хлыста рассёк её надвое.

Пустое — миг спустя под потолок взвилась ещё одна тварь, а в коридоре возник Гай!

На Заречной стороне мне частенько доводилось уносить ноги да и в пластунах кое-чего нахватался, так что взял короткий разбег и рыбкой нырнул в дверной проём. Перелетел через мертвецов, кувыркнулся и вскочил на ноги уже на кухне, а там бросился наутёк, не промешкав ни одного драного мгновенья.

Вооружившиеся кочергами, ножами и топориками слуги при поддержке прибежавшего на шум караульного успели разделаться с одержимыми; самым умным из них уже даже хватило сообразительности сделать ноги, самым отважным… не повезло. Влетевшая на кухню демоническая муха угодила в одного из крепеньких мужичков, и тот взорвался, забрызгав всех вмиг вскипевшей кровью.

Меня — нет! Я времени понапрасну не терял и к этому моменту уже подскочил к двери чёрного хода. Под ногу некстати попалось мёртвое тело, я споткнулся и впечатался плечом в косяк, но сразу отлип от него и выскочил на улицу.

На кухне — хлопнуло! Вырвалось следом и тут же развеялось багряное облачко, осело кровавой моросью на дорожку, клумбы и кусты. Оставлять свидетелей Гай определённо не собирался. А я — свидетель.

Беда!

Через сад к усадьбе с винтовками наизготовку бежали стрельцы, я уловил нацеленные на себя взгляды и гаркнул:

— Свои! — чтобы тотчас юркнуть в кусты.

Надавил своей волей и едва ли сумел отвести глаза всем служивым разом, но и так дёрнувшиеся было вслед за мной стволы вновь нацелились на дверь чёрного хода.

Там — трёхглазый магистр Гай.

— Сдохните! — рявкнул он, и в ту же секунду из-под одежды вырвалась туча кровавой мошкары.

Резкий порыв ветра смёл её и закрутил алым смерчем, следом захлопали винтовки. Магистр закрылся силовым пологом, но его тотчас разметали чьи-то чары, а стоило только Гаю податься обратно в дом, и каменная плита под его ногой провалилась, ступню зажали обломки.

Одна пуля угодила в живот, другая прошила плечо, магистр взревел и топнул. Cтиснувший туфлю гранит осыпался гнилым песком, только это уже ничего изменить не могло: мелькнувшая через сад молния ударила Гая в грудь, а следом стены усадьбы выстрелили десятком каменных шипов. Те насквозь пронзили торс, а один так и вовсе угодил в основание черепа, едва при этом чернокнижника не обезглавив.

Чернокнижника?

Хм… А кого бы ещё?!

Тело Гая дёрнулось и начало стремительно усыхать, рассыпаясь на устремившуюся во все стороны мошкару. Вмиг лишившееся конечностей туловище повисло на пронзивших его каменных шипах, но полностью обратиться роем мух не успело: вновь ударила молния, и на сей раз ослепительный росчерк аркана угодил в солнечное сплетение, пробил в теле дыру, сквозную и обугленную. И — всё, никаких мух.

— Шустрый какой! — послышался нервный смешок, а после уже мне крикнули: — Руки!

Я незамедлительно воздел над головой пустые ладони.

— Ты ещё кто такой? — потребовал объяснений стрелец с нашивками урядника.

— Ночной лекарь, — подсказал молодчик, некогда просветивший меня касательно гнилой воды. — Знаю его.

Урядник махнул рукой, и стрельцы нехотя двинулись к чёрному ходу. Там и засели, взяв на прицел окна и двери; сунуться на залитую кровью кухню никто из них не рискнул.

— Колдун? — обратился ко мне тайнознатец, с пальцев которого сыпались мелкие яркие искорки, и спросил: — Что там?

От него тянуло странным запахом, будто только-только гроза прошла; молнией Гая приложил именно он.

— Одержимые! — коротко выдал я, силясь отдышаться. — Чары на красный аспект и порчу завязаны.

Тут же последовал новый вопрос:

— Ревизор жив?

— Не знаю, — честно сознался я и пояснил: — Я с прислугой завтракал, когда всё началось, а он в гостиной был.

Стоявший до того поодаль крепыш с глазами оттенка тёмного песчаника досадливо ругнулся.

— Не укараулили! Намылят нам теперь холку!