Башня времен. Заброска в советское детство

Попрощались с псом в тот день, когда в калитку к ним заглянул нетвёрдо стоящий на ногах мужичок. Сразу за забором родительского дома серебрилась металлическим навесом автобусная остановка, и такие вот визиты не были редкостью: алкоголические люди заходили, чтобы попросить с понятными целями пустой стакан, а иногда — водички. Мужичок, которому море было тогда по колено, увидев пса, тут же полез к нему обниматься. И гостеприимный Бой не стал рычать и лаять, он радостно прыгал возле мужичка и пытался лизнуть того в лицо. Узрев эту феерическую картину, батя справедливо решил, что такой охранник нужен их семье не особенно, и в тот же день отвёл пса обратно. А во дворе у них чуть позже появилась некрупная и звонкая собака Рекс, через некоторое время ввиду объективных обстоятельств переименованная в Рексу или Рексицу.

Животное, что смотрело Жеке в лицо и шибало ему в нос едким запахом шерсти, глупым отнюдь не выглядело. Глаза собаки, показалось Жеке, блестели из темноты полным пониманием ситуации. И Жека застыл, глядя на пасть с рядами крупных зубов. Псина могла одним движением челюстей изувечить его или Воробья, а реши она загрызть их насмерть, спасения им тоже не было бы.

Но умная эта немецкая собака ничего из подуманных Жекой страшных вещей делать не собиралась. Возможно, у неё были о происходящем какие-то свои соображения. Может быть, она за что-то не любила Вора Велосипедова и была в этом деле на их стороне. Как бы то ни было, она ещё немного позаглядывала Жеке в глаза, потом глухо гавкнула, развернулась и ускакала в темноту.

В другой темноте шумно выдохнул Воробей.

Тогда Жека унял дрожь в пальцах, опустил снасть к цели — и с первого же раза вскрыл дверцу. Видать, с перепугу.

Из салона пахнуло жигулями. От того, что дверца открылась, зажглась потолочная лампочка. Её обычно тусклый свет сейчас показался Жеке ярче прожектора. Жека метнулся через сиденье и щёлкнул кнопкой выключения.

Во дворах никакого движения не наблюдалось, всё было тихо.

Жека достал из кармана прихваченные из бардачка своего велика инструменты и приступил к основной части операции.

Он едва успел открутить винтики, снять из-под руля защитный кожух и разобраться с проводами, как во дворе зазвучали голоса. Тут же раздался условный свист Воробья, а затем его громкий взволнованный шёпот. Жека вывалился из машины. Дверцу удалось придавить почти бесшумно. Пробираясь среди кустов, Жека обернулся: в свете фонарей виднелась знакомая белая майка, к жигулю, шаркая по земле шлёпанцами, приближался Вор Велосипедов. Он был один. Чёрная его тень протянулась через дорогу, дотянувшись головой до кустов.

Всё, подумал Жека в отчаянии, приникнув за ветвями к земле и замерев без движения. Всё: этот кривоногий пришёл загонять машину, а то и вообще умотает сейчас куда-нибудь, мало ли. Тут до Жеки дошло, что Вор Велосипедов, открыв машину, обнаружит лежащую на сиденье открученную пластмасску кожуха и торчащие из-под руля провода. Тогда он поймёт не только то, что автомобиль пытались угнать. Он вовсе не глупый — он догадается, что помешал угонщикам и они, скорее всего, прячутся где-то поблизости. Тогда на его крик сбежится целая орава возбуждённых граждан цыганской национальности, они станут бегать с фонарями по улицам, причёсывать близлежащие кусты, и чем закончится эта облава, можно легко догадаться. И прямо сейчас убегать уже поздно — услышит.

Неподалеку в кустах что-то шевельнулось, и Жека поймал отчаянный взгляд друга-Воробья.

Вор Велосипедов между тем подошёл к машине. Он зазвенел ключами. Скрипнула, открываясь, крышка багажника. Вор Велосипедов что-то оттуда достал, захлопнул багажник и двинулся к водительской дверце. Сердце Жеки рухнуло куда-то вниз, придавливая желудок. Но на половине своего короткого пути цыганский человек остановился. Постоял в задумчивости, вертя в руках какой-то небольшой бумажный свёрток. Обошёл машину, подергал пассажирскую и заднюю дверцы и побрёл к калитке. Дойдя до клумбы у ворот, обернулся, полюбовался напоследок на свою четырёхколёсную красавицу и скрылся, наконец, во дворе.

Жека, которого от только что пережитого слегка подташнивало, устремился к жигулю. Тихо приоткрыв дверцу, он поспешил разобраться с блокиратором руля. Всё, что для этого нужно, у него было: как раз недалеко от столовой на заводе в укромном месте имелся специальный железный ящик, целая тумба, для отходов цветных металлов. Жека с Воробьём и другие их товарищи регулярно паслись там, когда в школу требовалось сдать лом этих самых цветных металлов. Ящик оказался полезен и теперь: Жека отыскал там обломанное полотно для металлической пилки — как раз то, что нужно. Как выдвинуть стопор из рулевого вала и просунуть это полотно между стопором и валом, Жека знал. В какие-то давние и молодые времена он поехал в одной не полностью знакомой ему компании с ночёвкой на рыбалку. Поездка та много чем запомнилась: например, чья-то эксцентричная женщина стала ночью во хмелю вытворять всякое неожиданное, в том числе разбрасывать в окружающее пространство вещи, свои и чужие. Наутро после этого Жека не смог отыскать ключи от своего жигуля, их не было ни в карманах штанов, что живописно висели на ветвях, ни среди сосен и берёз вокруг. Когда пришла пора уезжать, невзрачный лысоватый дядька, то ли товарищ, то ли родственник институтского одногруппника, с некоторой неохотой показал, как с машиной можно иногда обойтись и без ключей. Про интернеты с ютубовскими всезнающими роликами тогда ещё мало кто слышал, и обретённое умение было весьма полезным. Жека долго думал, что там, на лесных озёрах, своим тайным навыком с ним поделился некий уголовный умелец, и лишь много позже узнал, что дядька тот был, наоборот, милицейский опер на пенсии.

Но то было давно. Хотя, если смотреть отсюда, то оно ещё и не случилось. А теперь Жека, скрючившись и щурясь в неверном свете уличного фонаря, сосредоточенно ковырялся под рулём. И в голове его всё крутилось: «Вор у вора украл… Вор у вора украл…» Тихо, тихо, раз за разом обрывал он себя. Ещё никто ничего не украл…

Когда всё было готово, Жека махнул Воробью, и тот прошуршал по траве и влез, скрипя от напряжения зубами, мимо отодвинувшегося Жеки на пассажирское сиденье. Жека уселся на своё, взглянул на дорогу. Было высоковато, но ничего, ехать можно.

Провод лёг на провода, и машина взрыкнула, заводясь. Жека, придвинувшись от недостатка роста и длины ног к самому рулю, отпустил сцепление и плавно тронулся. Воробей, морально к поездке подготовленный, всё равно глядел на него каким-то диким взглядом.

— Дядя Витя научил ездить, в деревне, — объяснил Жека, не в первый уже раз.

Это была, в общем-то, правда, только обучал его дядя Витя вождению на своём немыслимом оранжевом «Москвиче» куда позже, года через четыре.

Под колёсами хрустела, как будто лопалась, щебёнка. Ехали без света, только в конце улицы, перед поворотом, Жека включил фары. На обочине шарахнулась в темноту кошка. Кажется, она была трёхцветная. Трёхцветная — это к удаче, подумал Жека.

У поворота он на секунду притормозил, друзья обернулись. Кажется, никто их не преследовал.

Глава 13

Ступая на частично освещённую тремя фонарями цыганскую улицу, Жека настроился увидеть беготню, суматоху и толпы озабоченных чернявых людей. Но ничего этого не было. Нет, люди попадались: на тёмной лавке обжималась парочка, за забором перекрикивались на нерусском языке, а чуть дальше нужного Жеке двора кто-то волочил вдоль дороги спиленную ветку.

Небо уже вовсю сияло звёздами, но на самом деле было ещё совсем не поздно, начало десятого. Просто август здесь уже с неделю как вступил в свои права. Жека выяснил это, когда закинул между делом Воробью:

— Блин, скоро в школу…

На что тот удивился:

— Да где же скоро, ещё целых три недели осталось.

И действительно, в детстве три недели это много. Не то, что потом…

Но всё это было неважно, а важно было то, что отсутствия машины здесь, похоже, ещё не обнаружили.