Белый ходок

Мейстер Куинн кивнул и повернулся к верстаку, где лежали детали нового рунического двигателя. Томмен проследил за его движениями — даже в смерти старый учёный сохранил ту же точность и аккуратность, что отличала его при жизни.

— А теперь покажи мне, как правильно начертить руны усиления на медном диске, — сказал мейстер, отходя в сторону.

Томмен взял резец — инструмент, который ещё недавно казался ему магическим артефактом. Теперь он лежал в его мозолистых руках так же естественно, как когда-то посох пастуха. Медленно, сосредоточенно он начал вырезать сложные символы, которые мейстер Эрнест называл "языком силы".

*Забавно*, подумал он, вспоминая свою прежнюю жизнь. *Раньше я проклинал богов за то, что родился простолюдином. А теперь...*

— Томмен! — Голос прервал его размышления. В мастерскую вошёл Дейв, его сосед по прежней деревне. Когда-то они вместе пасли скот на одних и тех же полях, а теперь Дейв изучал алхимию у мейстера Коллена.

— Слушай, ты не видел мою Мэри? — спросил Дейв, и в его голосе звучала знакомая тревога. — Она опять убежала к новым машинам.

Томмен усмехнулся. Дочка Дейва, семилетняя девочка, была зачарована всеми механизмами в крепости. Раньше она помогала матери доить коров, а теперь пыталась разобрать каждый попавшийся ей двигатель.

— Видел, как она бежала к главным воротам. Там сегодня испытывают новый танк.

— Семь пекл! — Дейв рванул к выходу, но на пороге обернулся. — А как дела с обучением?

— Хорошо, — Томмен показал почти законченную руну. — Мейстер Куинн говорит, что через неделю смогу самостоятельно собирать простые механизмы.

— Везёт тебе, — Дейв покачал головой. — У меня с алхимией не ладится. Вчера чуть лабораторию не взорвал.

После его ухода Томмен вернулся к работе, но мысли разбегались. Кто бы мог подумать, что падение его мира обернётся таким... благословением?

Он помнил тот день, когда Иные пришли в их деревню. Помнил, как все прятались в погребах, дрожа от страха. Помнил истории о ледяных демонах, которые превращают людей в ходячих мертвецов.

Реальность оказалась... иной.

Конечно, первые дни были страшными. Непонятными. Когда высокая бледная женщина, которую называли Иррой, собрала всех жителей на площади, многие думали, что пришёл их конец.

Но вместо смерти пришли... изменения.

— Каждый из вас получит новую роль в новом мире, — сказала Ирра тогда, её голос был холоден, но не жесток. — Мы оценим ваши способности и дадим образование, о котором вы не могли мечтать. Никто не будет голодать. Никто не будет умирать от болезней. Никто не будет жить в невежестве.

Сначала Томмен не поверил. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но затем пришли учителя — мейстеры, как живые, так и мёртвые. Они принесли книги, инструменты, знания.

И оказалось, что у Томмена талант к механике.

— Хорошая работа, — мейстер Куинн осмотрел готовую руну. — Линии ровные, символы правильные. Эта деталь прослужит долго.

— Мейстер, — Томмен отложил резец, — можно задать вопрос?

— Конечно.

— Вам... не странно? Обучать нас? После... после того, что произошло?

Мертвец на мгновение замер, и Томмен подумал, что переступил границу. Но затем мейстер Куинн медленно сел на табурет.

— Знаешь, парень, за всю свою жизнь я мечтал только об одном — передать знания. В Цитадели я учил молодых мейстеров, но их было мало, и многие из них интересовались лишь властью, которую даёт учёность.

Он посмотрел на свои бледные руки.

— А теперь... теперь у меня есть вечность, чтобы учить. И ученики, которые действительно хотят знать. Ты думаешь, что смерть изменила мои цели? Нет, она лишь дала мне больше времени для их достижения.

Томмен кивнул, хотя до конца не понимал. Мир стал странным, но не обязательно плохим. Его младший брат Сэм теперь изучал математику — и преуспевал в ней больше, чем многие лорды. Их сестра Лира училась медицине у мейстера Балора. А их отец...

Их отец всё ещё не мог привыкнуть. Старый Ватт часто сидел у окна, глядя на поля, где теперь работали не только живые, но и мёртвые. "Неправильно это всё", бормотал он. "Против природы".

Но Томмен видел результаты. Урожаи были больше, чем когда-либо — мёртвые работники не уставали, не болели, не требовали отдыха. Дороги стали безопасными — кто осмелится напасть на караван, охраняемый нежитью? Болезни отступили — новые лекарства творили чудеса.

— Мейстер, — сказал он наконец, — моя мать всегда говорила, что боги дают каждому человеку талант. Но я не знал, какой у меня талант, пока не пришли Иные.

— И какой же вывод ты делаешь?

— Может быть, — Томмен подобрал слова осторожно, — боги послали их не для нашего уничтожения, а для нашего... пробуждения?

Мейстер Куинн долго молчал. Затем он встал и подошёл к окну, за которым виднелись башни новой крепости, построенной за эти месяцы.

— Возможно, парень. Возможно. — Он повернулся обратно. — А теперь покажи мне, как ты собираешь пружинный механизм. У нас ещё много работы.

Томмен кивнул и взялся за инструменты. За окном шёл снег, но в мастерской было тепло от работающих механизмов. Где-то вдалеке слышался стук молотов — строились новые дома, новые мастерские, новая жизнь.

*Странная это жизнь*, подумал он, *но хорошая. Очень хорошая. Пусть и по своему*

***

**Золотые холода**

Торговые ветры впервые за двадцать лет плавания привели Ксандара Дхака туда, куда он никогда не собирался — в порт, где дыхание превращалось в лёд, а грузчики не потели даже под полуденным солнцем.

— Капитан, — матрос Рейко дрожал, несмотря на толстый плащ, — вы уверены, что это безопасно?

Ксандар окинул взглядом Белую Гавань — или то, что от неё осталось. Старые доки были расширены и перестроены с невиданной скоростью. Новые пристани тянулись вдоль берега, словно костяные пальцы, хватающие корабли. И повсюду — везде! — работали они.