Бородинское поле

дивизия потеряла половину своего личного состава, что,

измотанная непрерывными боями, она уже не сможет

выстоять перед свежими силами наступающих, и захват

узловой станции Кубинка означал бы полный крах пятой армии

и открывал путь для последнего, решающего броска на Москву.

И Клюге ввел в бой в полосе пятой армии два армейских

корпуса, чтобы прорвать оборону русских и овладеть Кубинкой.

Особенно тяжелое положение создалось на левом фланге, в

расположении 32-й дивизии. Здесь, в восьми километрах

южнее Кубинки, находился полк московского ополчения под

командованием майора Спасского. Полк этот входил в состав

32-й дивизии.

Все эти трудные для пятой армии дни генерал Говоров

находился в основном на левом фланге армии. Командарма

часто видели в передовых траншеях первых эшелонов, он

выслушивал доклады командиров батальонов и рот, давал им

указания, беседовал с солдатами. Он учил их, как

пользоваться лесными массивами, небольшими рощицами и

даже мелким кустарником, советовал устраивать засады.

– Русский лес - это наше благо, - говорил Леонид

Александрович глухим, густым голосом. - Во всех войнах,

которые вела Россия на своей земле, наш лес был верным

другом и защитником нашей армии и врагом для пришельцев.

Особое внимание уделял генерал Говоров

артиллеристам. И никто этому не удивлялся: сам опытный

артиллерист, он на поле боя убедился в главенствующей роли

артиллерии, особенно противотанковой, в оборонительных

боях под Москвой, и не было, пожалуй, в пятой армии батареи,

в которой бы не побывал командарм. Командующий фронтом

генерал Жуков всегда с уважением относился к Леониду

Александровичу и высоко ценил в нем талант артиллериста,

мужественное хладнокровие и железную волю полководца.

В полк майора Спасского командарм приехал вместе с

Полосухиным. Это было под вечер 23 октября. Ополченцы

только что отразили ожесточенную атаку фашистов. Перед

передним краем еще дымились четыре немецких танка, и юго-

западный ветер доносил на КП полка терпкий запах паленого.

На заснеженном поле среди танков чернели трупы солдат, так

и не добежавших до первой линии окопов. Спасский

докладывал командарму о своих потерях. Они были

значительны, главным образом от минометов и вклинившихся

в боевые порядки нескольких танков. Полк располагался в

линию, без вторых эшелонов. За ним - артиллерийские

позиции и несколько танков. И это все. И командарм, и комдив,

и командир полка отлично понимали, что удержать напор

лавины свежих немецких корпусов, только что брошенных

Клюге в секторе пятой армии, будет чрезвычайно трудно и,

пожалуй, невозможно. Но у Говорова уже не было резервов, и

невозможно было снять хотя бы один батальон с других

участков.

Выслушав доклад Спасского и задав ему несколько

вопросов, Говоров в сопровождении Полосухина, командира

полка и своего адъютанта вышел из блиндажа и в бинокль

стал обозревать передний край. В стороне Дорохово гремела

артиллерийская канонада, профессиональный слух Леонида

Александровича определил: бьет тяжелая. Значит, там можно

ожидать удара. Даже ночью. Да, сейчас фашисты не чураются

и ночного боя, торопятся в Москву.

Мела поземка. Серебристые валы игриво бежали по

белому насту. Крепенький морозец щипал уши, и Говоров

поднял воротник солдатского полушубка. На голове его была

вместо генеральской папахи тоже обыкновенная цигейковая

шапка-ушанка. Плотный густой кирпичик усов командарма

посеребрил иней. Говоров понимал, что здесь советовать или

давать какие-то указания нечего: комдив и командир полка

сделали и делают все возможное и необходимое. Нужна

помощь - батальона бы два пехоты, полк противотанковой

артиллерии да бригаду танков. Тогда можно было с

уверенностью сказать, что свежие армейские корпуса Клюге

будут здесь остановлены. Но ничего этого у командарма не

было. Все армейские резервы уже давно введены в бой,

осталось всего две стрелковые роты да дивизион "катюш".

Какие-то крохи. Просить у командующего фронтом? Но ведь и

у него, кажется, пусто. Правда, начальник штаба фронта

генерал Соколовский сказал ему доверительно, что дня через

два фронт что-то получит, на подходе свежие соединения. Но

сколько их, и может ли он, командарм пятой, хоть на что-

нибудь рассчитывать? Фронт большой, и положение везде

тяжелое. Сосед его справа - Рокоссовский - сообщил, что за

последние два дня боев он потерял почти всю артиллерию, а

немец жмет, и дивизия генерала Панфилова под напором

лавины танков вынуждена была оставить станцию

Волоколамск. Да, если Клюге прорвет здесь оборону полка, то

его танки смогут ворваться в Кубинку с юга. Мысль эта больше

всего тревожила командарма, и он уже готов был отдать

Спасскому свой последний резерв - две стрелковые роты и

дивизион "катюш". Но канонада на автостраде в районе

Дорохово настораживала и заставляла воздержаться от

подобного решения. "Дорохово... Тучково", - мысленно

повторял Говоров названия двух железнодорожных станций.

Потом обратился к командиру полка:

– Товарищ Спасский, я прошу вас, - он сделал нарочитое,

слишком явное ударение на слове "прошу", чтоб подчеркнуть,

что он не приказывает в данном случае, хотя должен был бы

приказать, а просит, - прошу вас продержаться на этих

позициях хотя бы тридцать шесть часов.

Полосухин и Спасский переглянулись: почему именно