Брак по расчету

57 Джемма

Ничего не понимаю.

Я в полной растерянности.

Той растерянности, что начинается где-то в животе и поднимается до головы.

Знаете то чувство, когда летишь в свободном падении?

Как-то раз в парке аттракционов я забралась на ту высокую башню, где садишься в кресло и тебя поднимают высоко-высоко, как на небоскреб, а потом сиденья отцепляются и летят вниз. И сейчас у меня то же самое чувство пустоты, и желудок поднимается выше горла, отпихивая сердце куда-то вниз.

Я практически сдираю с себя платье, с силой дергая за края корсета, пока все наконец не падает к ногам.

Если бы могла, я бы хотела избавиться и от кожи тоже, настолько остро чувствую, что задыхаюсь. И будто сгораю заживо.

Распахиваю окно, и в комнате тут же становится свежо от сентябрьского ветра, который колышет шторы и касается моей кожи будто тысячью пальцев.

Если бы это были пальцы Эшфорда.

Так это, получается, правда. Какой-то части меня нравится Эшфорд.

Эшфорд высокомерен.

Эшфорд очень гордый.

Эшфорд избалованный.

Эшфорд надменный.

Эшфорд сегодня был прекрасен как бог.

Я не могу ни смириться с этим чувством, ни избегать его.

Я смотрю на Эшфорда и думаю, как он красив, жду не дождусь, когда он заговорит, только чтобы услышать его голос, и мне даже интересно то, что он говорит.

В соседней комнате раздаются шаги: это он. Он вернулся.

Меня охватывает паника. Меряю комнату широкими шагами, останавливаюсь у закрытой двери в смежную комнату. На ключ она не закрыта. Уже какое-то время я ее больше не запираю.

Прислоняюсь к двери руками, предплечьями, грудью, животом, ногами, как будто могу пройти через деревянный массив. Только ощущая кожей гладкое и холодное дерево, понимаю, как сильно у меня поднялась температура. Как четыре минуты медленного танца смогли довести меня до такого состояния?

Хватит. Я уже взрослая, и надо взять эту нелепую одержимость под контроль и покончить с ней.

Нужно что-то или кто-то, при помощи кого я смогу раз и навсегда избавиться от этих навязчивых мыслей.

Завтра прежде всего нужно постараться избегать Эшфорда всеми способами и заговаривать с ним только при крайней необходимости. С глаз долой – из сердца вон, и из любых других частей тела, которые реагируют на него против моей воли, стоит Эшфорду оказаться рядом.

58 Эшфорд

С самого вечера дня рождения, с того почти поцелуя Джемма стала неуловимой.

Она будто превратилась в призрака Денби: вроде бы есть, я ее чувствую, но не вижу, и стоит мне зайти в комнату, как она тут же выходит через другую дверь. Джемма теперь как полтергейст.

А моя мать зато стала тенью Ванса и Карли, ловит каждое их в слово в надежде узнать, что с минуты на минуту в Денби прибудет султан Брунея или император Японии, и постоянно спрашивает, когда шейх вернется нас навестить.

Они со всей вежливостью и воспитанностью ей потакают.

Но их благословенную дочь просто невозможно поймать, и, клянусь, я уже схожу с ума.

Порой мне хочется ворваться к ней в комнату, когда она будет спать, и закричать: «Попробуй теперь убеги!» – но это не в моем духе. Даже никаких усилий бы не потребовалось, учитывая, что она уже давно не закрывает свою дверь на ключ. И даже от этого у меня плавятся мозги: она это специально? Или случайно? Она хочет, чтобы я вошел?

Было лучше, когда было хуже, когда между нами велась открытая война, потому что тогда и границы были ясны: ты стоишь там, я тут, и если заговариваем друг с другом, то только ради взаимных оскорблений.

А теперь нет, мы застряли в этой двойственной тени между партнерами, друзьями, сообщниками, вовлеченными в легкий флирт (которому, не скрываю, я сам же и поспособствовал), и никакого сценария для новой роли у меня нет.

Я бы поговорил с Харрингом, но слишком хорошо его знаю, и знаю также, что для этого разговора ему не хватит чуткости. Утонченный ум – не про него.

Однако сегодня вечером – премьера в театре, так что хочет того Джемма или нет, она поедет на мероприятие со мной.

После усердного бдения у окна своего кабинета я наконец вижу Джемму у конюшен, где она собирается чистить Поппи, и, воспользовавшись случаем, напоминаю ей про вечер – чтобы она не успела придумать какой-нибудь план и отказаться.

– Я уже считал тебя без вести пропавшей, – говорю я ей, встав за спиной, и Джемма вздрагивает.

– У меня… были дела, – запнувшись, отвечает она, не глядя мне в глаза.

– В особняке, в котором полно слуг, твое оправдание кажется мне не очень правдоподобным.

– Извини, ты что-то хотел? – раздраженно фыркает она.

– Просто подошел напомнить тебе, что сегодня премьера в театре в Лондоне, вдруг ты забыла.

Джемма продолжает с силой чистить Поппи скребницей, который ржет, недовольный грубыми движениями.

– Ты правильно сделал. На самом деле я и забыла.

– Ладно, вижу, мое присутствие нежелательно, хотя мы и в моем доме и ничто не дает тебе права так со мной обращаться. Будь готова к шести, я подожду у входа. Хорошего дня. – Я решительно разворачиваюсь и выхожу из конюшни. Вот зараза!

– Что сегодня дают? – спрашивает она, когда я уже в дверях.

– Шекспира. «Укрощение строптивой».

59 Джемма

Я так нервничаю, что дрожу как осиновый лист. Гораздо лучше было участвовать в светских мероприятиях, когда Эшфорд был для меня всего лишь высокомерным манекеном, пусть и с титулом. Я тогда просто присутствовала, не обращая внимания на аристократов и этикет.

А сейчас, думая о премьере сегодня вечером, не могу избавиться от мысли, что где-то в параллельной Вселенной, где мы с Эшфордом женаты по любви, это был бы идеальный романтический вечер. Можно было бы держаться за руку в театре, тайком обмениваться взглядами между актами, он бы опустил руку мне на колено, гладя и согревая шелк платья, а я могла бы смотреть на него, не опуская глаз из страха покраснеть. Фантазировать о линии его сильных плеч, которую подчеркивает идеально сидящий на нем пиджак, теряться в его сверкающих зеленых глазах, горящих от страсти, кончиком пальца прочертить его идеальные скулы, провести рукой по мягким волнистым волосам и видеть, как все остальные женщины умирают от зависти, пока он провожает меня в холл и не может взгляда отвести.

Но нет, нет и нет. Я не могу влюбиться в него, потому что рано или поздно это закончится, и когда придет время, я смогу и буду должна уехать из Денби, сохранив собственное достоинство, с высоко поднятой головой, а не как безрассудная фанатка музыкальной группы, со слезами и распухшим носом.

Я должна пойти на премьеру? Отлично, надену это шикарное платье из шифона от Зака Позена и выполню свои обязанности, стиснув зубы.

Вся моя уверенность разбивается уже через несколько секунд, когда я вижу Эшфорда, неподвижного и прекрасного во фраке.