Брелок желаний

— Это не просто катакомбы… — прошептала Пайка, всматриваясь в потолок, как будто ожидала там скидку. — Это архив, — добавила она, — архив страхов, ошибок и непрошенных воспоминаний.

Боб осветил стены. На фресках были… мы. Наши тени, наш путь. Кто-то явно заранее знал наш маршрут. Возможно, даже с аннотациями.

Зал походил на библиотеку для тех, кому нельзя доверять учебники. Книги — без названий. Карты — с материками, которые двигались, как в отпуске после увольнения. А на потолке — глаз. Большой. Следящий. Живой. Шевелился. Или нам так казалось из-за преломления света.

Под ним — платформа. И на ней — он.

Брелок. Маленький. Чёрненький. С красной кнопкой. Безмятежный. И в то же время — абсолютно уверенный, что он тут главный.

— Не трогать, — предупредил Григорий. — Он нас чувствует. Он... считывает.

И в этот момент Мансур начал смеяться. Глухо, как будто у него в голове включили кассету с демоверсией безумия.

— Чего ржёшь? — напрягся Боб.

— Потому что вы, — сказал Мансур, доставая пульт, — все идиоты. И были пешками.

Он нажал кнопку. Дверь за нами — бух — закрылась. Где-то в темноте прозвучал радостный «дзынь», как будто система поставила галочку «Всё пошло по плану».

— Познакомьтесь, — произнёс он с гордостью, — с наследником Хуссейна аль-Фазля. Моё семейное древо уходит корнями в песок и кровь. А вы — в его кроне. Добро пожаловать.

— Чего? — спросил я, пытаясь осознать: мы в истории или в салате из предательства.

— Григорий! — скомандовала Пайка.

Кот молчал. Он понял.

— Как только я увидел тебя, — сказал Мансур, — я понял, что ты и есть Ключ. О, сколько я читал о тебе. Легенда. Кот-аномалия. Хранитель Врат Знания.

— Ты заманил нас? — уточнил я.

— Конечно. Никто не должен выйти. Ни один человек. Ни один кот. Вы — отвлекающий манёвр.

— Ну... — сказал Григорий, — это определённо не худшее место, где я ночевал.

— Но ты забыл одну вещь, Мансур, — сказал Боб, доставая гранату. — Мы тоже не очень логичные.

Мансур раскинул руки, под потолочным глазом, который смотрел на него с нескрываемым презрением.

— Подойди, — велел он Григорию, — и дай мне артефакт.

Кот сел. Прямо на пол. — А вот хрен тебе, предатель с комплексом власти.

— Что?

— Ты не проверил главное, — сказал Григорий, свернув хвост кольцом, как древний символ презрения. — Артефакт не работает в моём присутствии.

— Ты врёшь!

— Я кот. Мы не врём. Мы просто утаиваем информацию.

Мансур в панике схватил брелок, нажал на кнопку. Ничего. Только пик.

Перед Григорием вспыхнула надпись:

ОШИБКА 403: ДОСТУП ЗАПРЕЩЕН

Аккаунт зарегистрирован на:

GREGORIUS THE CAT Связь с владельцем обязательна.

— Ты… ты заблокировал меня?! — завизжал он, как разъярённый роутер.

— Добро пожаловать в администрируемую реальность, — сказал Григорий. — Иди посиди в подвале, подумай.

Он щёлкнул усом. Пол под Мансуром провалился. Тот исчез с воплем. Люк закрылся с глухим "чпок", как будто даже здание решило, что ему надоело это всё. Чрез некоторое время. Выстрел. Один. Из темноты. Никто не прокомментировал. Это было... логично.

Когда платформа встала на место, открылась основная дверь. За ней — бойцы. Те самые, сверху.

Боб выглянул: — Ну всё. Там они. Есть идеи?

— Гриша, а второго выхода нет? — спросил я.

Кот даже не посмотрел:

— Не сегодня, Матвей. Выход только один. И нам — через него.

Мы стояли у распахнутой двери, как три идиота перед входом в анекдот. За порогом уже шуршали — тяжёлые ботинки, переговоры в рации, аромат пота, предательства и мужиков, которых называли "оперативники", потому что "бессмысленные, но красивые в касках" слишком длинно.

— Гриша, ну есть там проход? Тайный ход? Портал? Труба, ведущая в канализацию, как в хорошей тюрьме? — спросил я, отодвигаясь от двери.

— Нет, — лаконично ответил кот. — Но у нас есть альтернатива.

— Какая?

— Паника. Удивление. И невероятное количество наглости.

Пайка поправила волосы, глубоко вздохнула, затем спокойно вытащила из кармана зеркальце, глянула в себя и сказала: — Окей. Тогда мы не прячемся. Мы… выхо…

— Выносимся, — вставил Боб, отщёлкивая предохранитель на автомате.

Григорий махнул хвостом. Дверь открылась сама. Из катакомб — в зал. Из мифов — в фарс.

Бойцы уже строились полукольцом. Шлемы. Камуфляж. Взгляд "мы делаем вид, что не боимся". И тут вышли мы.

Боб — первым. Пайка — с видом актрисы, которой дали Оскар за главную роль в побеге. Я — за ней, как третий лишний, но с лицом, полным решимости и бессонницы. Григорий же… Григорий просто вышел, как будто это его территория. А мы — экскурсанты.

— Стоять! «Руки вверх!» —прокричал главный.

— О, да брось ты, — Боб подошёл ближе. — У тебя шнурки развязаны.

Боец машинально посмотрел вниз. И вот он — этот момент истины: Григорий нажал на кнопку. Ту самую. Но уже в своём режиме.

В воздухе повисло что-то похожее на запах грозы, чеснока и корпоративной презентации.

И… все бойцы начали чесаться. Причём не просто чесаться. Они начали снимать с себя броню, плакать, раскаиваться и один даже начал петь "Wind of Change". На немецком.

— Что происходит?! — заорал я.

— Артефакт вошёл в фазу психоэмоционального обнажения, — объяснил Григорий. — Каждый из них сейчас чувствует всю боль своей службы, мать его.

Боец в каске упал на колени: — Я хотел быть флористом… Мама… прости, мама… Другой заорал: — Я обожаю вышивку крестиком! Мне не стыдно!

Боб хлопнул меня по плечу: — Мы делаем ноги, пока они ищут себя.

— А потом?

— Потом найдём самолёт. Или хотя бы гужевой транспорт.

Мы рванули. Григорий — первым. Кот мчался, как уверенность в себе в первый день диеты. Пайка — с грацией, которой позавидовал бы любой акробат. Боб — со спокойствием мужчины, который уже видел, как ракета не взлетела. А я — со всеми своими мыслями, страхами и перегруженным мозгом.

— Они же очухаются, да? — крикнул я, петляя по туннелям.